Не раздумывая, я тут же захлопнул дверь, сильно стукнувшись при этом коленом о кронштейн для автомобильного радиотелефона.
– Что там такое?
Она молча рванула с места, пронеслась пару кварталов по дороге на Фэрфакс и свернула на стоянку у здания СБФинП. Я и моргнуть не успел, а Скотто, выскочив из машины, чуть ли не бегом помчалась к входу. Я поспешил вслед, ломая голову над происходящим. И вот мы снова в вестибюле – она на ходу предъявляет охраннику свое удостоверение, а я замираю на месте. Он внимательно изучил мою карточку посетителя и предложил снова расписаться в регистрационном журнале. Пока я возился с этими формальностями, Скотто успела войти в лифт, двери которого вот-вот должны были захлопнуться. Я опрометью помчался к нему, и двери за мной тут же закрылись.
– Скорее, скорее же, черт возьми! – нетерпеливо подгоняла она лифт, а он поднимался неспешно, дребезжа, скрипя и останавливаясь на каждом этаже.
– Он уже искал вас, – предупредила секретарша Банзера, когда мы, запыхавшись, подбежали к его кабинету.
– Тьфу! Ведь сейчас совещание по бюджету, совсем забыла, – выругалась Скотто и, постучав в дверь, вошла в кабинет, где сидел Банзер, Краусс и несколько сотрудников.
Длинный стол для совещаний был завален Компьютерными распечатками и листами со всякими сведениями. На стене висели схемы и диаграммы с пояснениями: «Расходы на усиление эффективности», «Расходы на экспедицию «Северный полюс-V», «Непредвиденные расходы управления гражданской обороны» и другими непонятными надписями. На отдельном стенде висели ватманские листы со схемами различных программ – «Поддержка местных агентств и управлений», «Системы интегрирования». «Основные данные тенденций в преступности», «Важнейшие параллельные процессы». Кое-чего я вообще не понял.
– Извините, шеф, – отрывисто бросила Скотто, едва отдышавшись и поймав укоряющий взгляд Банзера. – С трудом выкроила минутку-другую в операции «Пряталки».
– Нельзя было подождать до конца совещания? – спросил Банзер. – Ваше присутствие здесь просто необходимо.
– Никак не могу, нам нужно двигаться максимум через час.
– Боже мой. А в чем дело?
– Информатор сообщает, что связанная с картелем транспортная компания в прошлом году доставила на одну фабрику в Восточном Балтиморе сотни различных грузов.
– И это вся информация?
– Фабрика закрылась еще три года назад. Банзер навострил уши.
– Оставьте-ка нас на несколько минут, – попросил он присутствующих. – Не шутите? Стало быть, лопнула еще три года назад?
Скотто кивнула.
– Там наверняка прятали товары. Последний раз грузы приходили туда в ноябре.
– В ноябре, говорите? – повторил Банзер в раздумье. – Прошло целых полгола. Денежки, должно быть, уже улетели.
– Нет никаких признаков, чтобы оттуда что-нибудь вывозили.
– Вот как? А может, транспортная компания просто не отмечала такие работы? Может, мошенники привлекли для вывоза другие фирмы? – Банзер повысил голос. – Может, они создают и ликвидируют подставленные компании быстрее, чем мы можем… – Он даже руками всплеснул. – Где эта компания в Восточном Балтиморе? Ее название? Адрес?
– Эти вопросы мы как раз и выясняем. – Скотто посмотрела на часы. – В моем распоряжении еще сорок пять минут.
– Почему в вашем? Вы что, занимаетесь оперативной работой?
– Да, занимаюсь с того дня, когда мы потеряли Вуди. А тот человек – мой давний информатор. Я задействована в операции, и вы это знаете.
– Ну ладно, ладно. Но снова на аналитическую работу вы не вернетесь. Даже и не мечтайте. Сколько?
– Двадцать пять.
Банзер поморщился, откинулся на спинку стула и размеренно завертел большими пальцами.
– Чего? – шепотом спросил я Скотто.
– Тысяч баксов.
– За малюсенькую информацию?! – Я даже поперхнулся от удивления.
Она лишь кивнула, возмутившись не меньше меня.
– А знаете ли вы, что в России…
– Об этом расскажете мне потом, – отмахнулась Скотто и обратилась к Банзеру: – Часы идут, Джо.
– Ну ладно. Но отдайте ему деньги, только получив информацию.
– Да так он палец о палец не стукнет, – запротестовала Скотто. – Он ждет в телефонной будке на углу Уилсона и Вейча в два тридцать. Деньги нужно прикрепить липучкой снизу к коробке для монет, тогда я получу информацию. А если денег не окажется…
Банзер задумался, затем нехотя кивнул, разрешая операцию.
Скотто вынула толстую пачку листов из сумочки. Я успел заметить заголовок: «Предложения СБФинП по бюджету». Сказав кратко: «Я сделала кое-какие замечания», она положила листы на стол и пошла к себе в кабинет.
Он не был таким безликим и казенным, как другие места в штаб-квартире, хотя и тут царствовал компьютерный терминал. Однако помещение украшали яркие репродукции с картин Тулуз-Лотрека, стояла тут старинная викторианская софа, висели медные крючки, на которых красовались шляпки. В считанные минуты Скотто выдала несколько звонков по многоканальному внутреннему телефонному устройству и зарезервировала еще несколько номеров, пока занятых. Тут я вспомнил Юрия с его телефонными муками, свидетелем которых был совсем недавно. Ему бы такой коммутатор.
Пока она говорила по телефону, я тоже времени не терял, начав кое-что набрасывать. Примерно в два двадцать из заветной телефонной будки позвонил оперативник и доложил, что деньги пристроены.
В два двадцать пять у нас появился Банзер. Уже два тридцать, тридцать пять, тридцать шесть, семь, восемь, девять, а звонка информатора все нет. Скотто мечется по кабинету, ее шеф не сводит глаз с часов. Я же просто подыхаю без курева. Наконец звонок – мы подпрыгнули от неожиданности, хотя и ждали его. Скотто подняла трубку, подала нам сигнал помалкивать, приложив палец к губам, и записала адрес. Передав его Банзеру, она только и вымолвила:
– Теперь ваш ход, Джо.
Банзер долго смотрел на адрес, потом сказал, воздев глаза к небу:
– Очень мне не нравится, когда бросаешь в дело все оперативные силы, а они приходят с пустыми руками. Не знаете, кто владеет зданием фабрики?
Скотто лишь виновато вздохнула.
– Нет, зато нам известен владелец той транспортной компании.
– Так? Вообще-то не столь и важно, кто ими владеет, потому что у них могут быть тысячи вполне законных счетов в банках. Откуда нам знать, что вполне законная компания не использует это здание в качестве вполне законного хранилища?
Скотто поняла его намек.
– А ведь вы правы, Джо. Я непременно выясню владельца.
Она поднялась и пошла в оперативный центр, я поплелся за ней. Аналитик из секции разведки, связавшись с банком данных в офисе профсоюза клерков Балтимора, мгновенно получил нужные сведения.
«На ваш запрос сообщаем, – появился развернутый текст на мониторе компьютера, – что в настоящее время здание арендуется фирмой «Коппелия пейпер продактс, лимитед».
У Скотто от удивления брови полезли на лоб.
– Лимитед? Они что, канадцы?
– Да. Чеки за городские коммунальные услуги выписаны на Монреальский банк.
– Не могу вспомнить, где я встречала такое название. – Скотто задумалась на минутку-другую, затем удрученно встряхнула головой.
– Зато я помню, – заметил я как бы между прочим, сразу оказавшись в центре внимания. – «Коппелия», если мне не изменяет память, – название известного балета.
Скотто сделала круглые глаза, но аналитик кивком подтвердил мои слова.
– Я видел его в центре имени Кеннеди пару лет назад, – задумчиво проговорил он. – Это… ну… в общем романтическая комедия. Там… один хлипкий пижон… влюбляется… в восковую куклу…
– Да-да! Ее и звали Коппелия, – поддержал я аналитика. – Нельзя сказать, что она была от этого в большом восторге.
– В самый разгар своей страсти пижон угодил в дерьмо, попадал во всякие там переделки, – усмехнулся аналитик. – Но все же вернулся к своей красотке, и они зажили счастливо.
Скотто посмотрела на нас, словно на клоунов, появлявшихся на арене цирка в паузах между номерами. – Колоссально! Они небось хранили в здании пачки и пуанты для балерин. – Она посмотрела на аналитика и добавила: – Потом их расхватали агенты из ФБР.
Аналитик вытаращил глаза.
– Пачки и пуанты? – недоумевающе спросил я. – Может, я что-то недопонимаю?
– Да он сам на содержании у ФБР, – бросила Скотто. – Так кому же принадлежит здание?
– Никогда не слышал такого названия, – отвечал аналитик. – Кто-то упоминал корпорацию ИТЗ.
Мне показалось, что у Скотто даже глазные яблоки щелкнули, когда она метнула на меня быстрый взгляд. Я позволил себе легкую улыбку.
– Два очка в вашу пользу, Катков!
Потом она пошла докладывать Банзеру, а я готов был рухнуть от изнеможения. Пока Скотто была занята, я побрел в оперативный центр, где меня угостила чашечкой кофе та расторопная девушка-аналитик, которая с помощью компьютера выследила Рабиноу.
– Как там дела? – спросил я ее.
– Пока нового ничего нет, – раздраженно ответила она. – Мы выдали звонки, попросили проверить, нет ли Рабиноу по запрошенным адресам. Все ответили, что он не появлялся.
– Можно подумать, будто все они получили такое указание – отвечать, что местопребывание Рабиноу не их ума дело.
В ответ она протянула мне другую компьютерную распечатку:
– Я запрашивала и ККЦБ.
– ККЦБ?
– Комиссию по контролю за ценными бумагами. Это федеральное агентство. Все компании, выпускающие акции для продажи на фондовой бирже, обязаны проходить регистрацию эмиссии и регулярно отчитываться за проделанную работу. Такие отчеты должны предварительно обсуждаться на заседаниях советов директоров ряда компаний Рабиноу. Но по меньшей мере за последние два месяца такие заседания нигде не проводились.
– Целых два месяца?
Она лишь удрученно кивнула.
– Есть у меня кое-какие идеи, но пусть пока зреют. Я не знал, как мне быть, если она все же разыщет Рабиноу. Позвонить ему и попросить об интервью? Однако шансы на то, чтобы только связаться с ним по телефону, ничтожно малы. Проследить, где он прячется? А он может быть где угодно: в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, даже в Тель-Авиве, коли на то пошло. Но сейчас я выхожу из игры: слишком устал, чтобы стратегически мыслить.
Когда я вернулся в кабинет Скотто, она по-прежнему висела на телефоне. Я плюхнулся на софу, намереваясь кое-что записать. Узоры на обивке софы казались живыми – они трепетали и плавали под моим взглядом. Последнее, что я помню, – желание попросить еще кофейку.
– Катков? Катков, просыпайтесь! – трясла меня Скотто. – Поехали дальше, мы накроем ту фабрику.
Я приподнялся на локте и покосился на окно. На улице было темновато, хотя не так, как в тот момент у меня в голове, но все равно довольно темно. Я схватил куртку и заковылял вслед за Скотто, сокрушаясь, что так и не выпил чашечку кофе. Не знаю, сколько я проспал на софе, но за это время она успела получить ордер на обыск, разработать план операции и сколотить оперативную группу для ее осуществления. Теперь, как она сказала, той фабрике придет хана.
23
По словам Скотто, от Арлингтона до Балтимора примерно час езды. Она добралась туда за 45 минут, выбрав шоссе № 75, проходящее через центр города. В пути я узнал, что в оперативную группу вошли представители балтиморской полиции, поскольку эта территория находится под ее юрисдикцией, Управления по экономическим вопросам, ибо грязные деньги получены в результате нелегальной продажи наркотиков, и таможенной службы, потому что налицо серьезная угроза контрабандного вывоза денег за границу.
– Как? И нет даже ФБР?
После гонений на аэродроме в иммиграционной службе я не мог удержаться, чтобы не помянуть эту службу.
– Зачем оно, если я и так могу им помочь, – насмешливо ответила Скотто.
– Неужели? Хотите еще больше выделиться?
– Не могу же я быть в каждой бочке затычкой. В любом случае они и так исхитрятся испортить мне день.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63