Желаю удачи.
Заревели двигатели четырех восемнадцатиколесных трейлеров, выбрасывая темный дым выхлопных дизелей; выехав на автомагистраль, они перестроились в крайние левые ряды и резко прибавили скорость. Транспортное движение на дороге, несмотря на поздний час, было довольно оживленным и для моего глаза непривычно скоростным.
– Что-то я ничего не понимаю, Скотто, – недоумевал я. – Почему вы не сказали им, что знаете, какая машина перевозит деньги?
– А разве нужно было говорить? – возразила она, пристраиваясь в хвост грузовику. – Вы полагаете, мой человек не мог ошибиться? Я имею в виду, что несчастный информатор знал только номер контейнера, но не другие кодовые обозначения всех четырех контейнеров.
– Откуда ему было знать все подробности. Но если вы определили, в каком контейнере везут деньги, то три других трейлера, доставшиеся агентам, выполняют своего рода отвлекающий маневр.
– Вы слишком проницательны, Катков, это делает вам честь.
– Премного благодарен. Поскольку я такой умный, то спрошу: рассматривалась ли вероятность того, что денег вообще может не оказаться ни в одном из контейнеров?
– Конечно. Но я нутром чую, что они есть. Иногда следует прислушиваться к своей интуиции, согласны?
– А как же? Из-за интуиции я и в Америку прикатил.
Водитель вирджинского грузовика включил высшую передачу, резко прибавил скорость и исчез. В темноте светились мириады задних фонарей попутных автомашин – не разберешь, какой из них наш «подопечный», ибо дорогу заполнял в основном тяжелый транспорт. Мы проехали мили две, тщетно стараясь разглядеть, где же он, как вдруг путь нам подрезал и загородил обзор какой-то почтовый фургон с ярко сверкающей мигалкой. Вскоре фургон перебрался на другую полосу, но теперь впереди катил какой-то грузовик с высокими бортами, груженный бревнами до самого верха. Трейлера с вирджинскими номерами нигде не было видно.
– Где же он, черт бы его побрал?
– Не знаю. Минутку назад ехал где-то справа.
– Бери бинокль, – скомандовала Скотто, войдя в азарт погони, и передвинулась на другую полосу, чтобы занять позицию, более удобную для наблюдения. – Давай, давай. Ищи его. Вирджинские номера. Желтое поле, черные буквы.
Я не сводил глаз с задних бортов впереди идущих машин, переводя окуляры бинокля с одного номерного знака на другой. Некоторые были едва освещены, другие не освещены вовсе.
– Так, Мэриленд, Вашингтон, этого вообще не разобрать… а-а… вот и наш… вирджинец. Точно, штат Вирджиния… Номер 439-НТ-665…
– Хорошо, Катков. Не выпускай его из виду.
– Легко сказать, да трудно сделать. Он все время меняет полосу, а ближе подъезжать нельзя.
– Нужно что-то срочно делать.
– Что?
– Выкинуть какой-то трюк, как-то схитрить, Катков. Вот уж будет всем трюкам трюк! Это на скорости-то семьдесят миль в час!
– Вы бы видели, что я вытворяла на такой скорости. – Она словно подслушала мои мысли и улыбалась во весь рот. – Но на этот раз с трюком придется подождать.
– Почему подождать?
– Откройте-ка вон тот бардачок.
Я нажал кнопку. Откинулась крышка, сильно ударив меня по коленкам и обнаружив среди разных предметов географические карты и путеводители, гигиенические тампоны, тюбик губной помады, шариковые авторучки.
– Ох, извините. Я полагала, что все это упаковано и уложено. Но там должен лежать ледоруб.
– Зачем вам ледоруб?
– А вы соображаете хуже двухлетнего ребенка, даже если он и развит не по годам.
Я протянул руку внутрь бардачка и вскоре между листочками бумаги и сложенными картами нащупал холодную алюминиевую рукоятку. Скотто как-то загадочно кивнула и вела машину, не сбавляя скорости. Я с недоумением смотрел на ледоруб, не представляя себе, как его можно применить, учитывая ту скорость, с которой огромный контейнеровоз мчался в глухую ночь на всех своих восемнадцати колесах.
27
В двухстах милях южнее Хейгерстауна бетонное полотно автомагистрали начинает петлять по пересеченной местности. Здесь, как объяснила Скотто, самая сердцевина долины Шенандоа, лежащей между горной грядой Блу-Ридж на востоке и Аппалачскими горами на западе. Перспектива такая, что дух захватывает.
Мне пришла в голову одна забавная мысль, вызванная нашей российской действительностью.
– Странно как-то, – сказал я больше сам себе. – Мы едем уже больше трех часов, а еще не было ни одного контрольного пункта.
О чем вы там болтаете?
– О кагэбэшниках. Когда была их власть, шоссейные дороги соединяли вовсе не города и села, а контрольные пункты тайной полиции. И двадцати километров нельзя было проехать, чтобы тебя не остановили и не проверили.
– Это сколько же примерно? Миль пятнадцать? – спросила она, а в этот момент мимо промелькнул дорожный указатель с надписью: «ШАРЛОТСВИЛЛ, РИЧМОНД, НЬЮПОРТ-НЬЮС – 1-64 – СЛЕДУЮЩИЙ ПОВОРОТ». – Зачем же шоферов останавливали так часто? Чтобы в туалеты бегать?
– Чтобы народ в железных рукавицах держать и все контролировать. Проверяли личные документы, наличие прописки.
– Теперь таких порядков больше нет?
– Кое-какие ограничения остались, хотя, конечно, стало посвободнее.
– Россия выбирается из своего прошлого. А между прошлым и ресторанами Макдоналдса что есть будете?
– Пиццу, наверное.
– Ну, эта еда стала повсеместной, вроде всеобщей обязаловки.
– Но и стоит она будь здоров. Из-за нее меня даже с квартиры согнали. Дом вообще сносят, а на его месте собираются построить самый большой в мире ресторан «Пицца-хат».
– Извините меня, Катков. Я смеюсь вовсе не от того, во что вам обошлась пицца. Я просто подумала…
В этот момент заговорило радио.
– Докладывает третья группа. Третья группа докладывает. Наш объект отваливает в сторону, – сообщал один из наблюдателей. – Направляется на запад по шоссе № 64.
– Следуйте за ним. Продолжайте наблюдение, – ответила Скотто и спросила: – Вторая и четвертая группы. Как у вас дела?
– Все без изменений, – отозвались агенты обеих групп и сообщили, что машины, за которыми они наблюдают, по-прежнему идут на юг.
Скотто выключила портативное радиоустройство и повесила его на специальный крючок.
– А теперь доложите вы, Катков. Где наш подопечный?
– По-прежнему в левом, скоростном ряду, – ответил я, не отрываясь от бинокля. – Примерно метрах в пятистах впереди и вроде еще прибавил скорости, отрывается от нас.
Скотто покосилась на спидометр – он показывал 80 миль.
– Что вы думаете насчет скорости? Он что, профессиональный раллист?
– Кто он?
– Профессиональный автогонщик, несется как угорелый. – Она быстро перестроилась в соседний ряд, мастерски лавируя между машинами, и помчалась догонять трейлер, благо, в этом ряду между нами других машин не было.
– Теперь не теряйте его из виду. – Чтобы мне было лучше видеть, Скотто включила стеклоочистители. Грязные брызги из-под крыльев и обтекателей «бьюика», смешиваясь с мыльной омывающей жидкостью, начали затягивать ветровое стекло. Один из «дворников», маячивших перед Скотто; провел по нему широкую, жирную темно-кровавую полосу, совсем лишив ее видимости. Она в исступлении жала на кнопку подачи омывающей жидкости, пока кроваво-красный мазок совсем не исчез.
Восемнадцатиколесный трейлер упорно гнал на крейсерской скорости, между нами по-прежнему никого не было, Скотто ничего не стоило тоже набрать приличную скорость, но тут вдруг раздались тревожные сигналы сирены патрульной автомашины дорожной полиции, увязавшейся за нами.
Скотто тяжко вздохнула и нехотя сбросила газ, когда многоцветный луч прожектора патрульной полиции прорезал темень.
– Пожалуй, я слишком рано заговорил.
– Да уж, накликал беду на нашу голову.
– А нельзя связаться с ними по радио?
– Хотела бы, да у нас радиочастоты разные.
– Но ведь грузовик… – хотел предостеречь я, когда Скотто устремилась в правые ряды, чтобы пристать к обочине. – Если мы остановимся, упустим трейлер!
– А если не остановимся, упустим всю игру. Каждый дорожный мент в этой округе станет гоняться за нами по пятам. В этой ситуации лучше побыстрее уладить недоразумение.
Она резко, со скрипом, затормозила, вынула из сумочки служебное удостоверение и хотела выйти из кабины.
– Оставаться в машине! – раздался усиленный мегафоном голос. – Сядьте на место сейчас же!
Скотто замерла, села обратно за руль и захлопнула дверь, мгновенно распаляясь от бешенства.
– Опустить боковое стекло. Руки положить на руль или на приборную панель. И так держать, пока не скажут, что делать дальше.
В боковое зеркальце я увидел, как неспешно, с важным видом приближаются двое дорожных полицейских в серо-голубой форме: куртки подпоясаны черными кожаными ремнями, галифе аккуратно заправлены в сапоги выше колена, темные широкополые шляпы лихо, по-ковбойски, сдвинуты вперед. Один встал позади меня. Луч света его карманного фонарика медленно обошел кабину «бьюика». Другой патрульный, вернее, патрульная – это оказалась импозантная, решительная молодая женщина с выступающим квадратным подбородком – наклонилась к открытому окошку Скотто. На рукаве у нее сверкнули сержантские нашивки.
– Добрый вечер, мадам, – медленно протянула она. – Боюсь, в нашем штате такие штучки вытворять не позволено. Разрешите-ка мне взглянуть на ваши водительские права и…
– Лучше сюда посмотрите, – перебила ее Скотто, сунув ей под нос служебное удостоверение и жетон агента. – Я специальный агент Скотто, из Минфина США. Преследую преступника, и нам нужно двигаться немедленно.
Лицо дамы-полицейской отразило всю гамму чувств: от паники до огорчения и обратно.
– О-о! Конечно, конечно! – воскликнула она. – Назовите мне номер преследуемой машины и направление следования. Я передам данные коллегам по радио и организую перехват.
– Нет! Никакого перехвата! – содрогнулась Скотто. – Лучше сообщите коллегам данные моей машины и попросите не задерживать меня. Скажите, что речь идет о спецзадании правительства США. Не хотелось бы мне спугнуть этого малого, сержант. Я должна проследить, куда он поедет. Понимаете теперь?
Ответа она ждать не стала, рванула с места в карьер, нажав педаль газа до отказа и обдав полицейских градом песка и гравия с обочины шоссе. «Бьюик» снова оказался на автомагистрали, виляя похожими на рыбьи хвосты задними стабилизаторами и оставляя на бетонном покрытии черные полосы от резкого торможения. Повинуясь твердой руке опытного водителя, машина быстро набирала скорость. Стрелка на спидометре подошла к цифре 90 миль.
Следующие несколько часов я сросся с биноклем, тщетно разглядывая номерные знаки грузовиков – вирджинского номера 439-НТ-665 среди них не было. Глаза у меня устали от напряжения, к тому же в животе стало урчать. Голод испытывала и Скотто. На ходу мы наскоро перекусили незатейливыми шоколадными яствами – для меня это было что-то новое, может, в дальнейшем шоколад одолеет поганую привычку прибегать в таких случаях к сигаретам и водке. Мелькнул еще один дорожный указатель с надписью: «ЛИНЧБЕРГ, РОАНОК, ПУЛАСКИ». Водитель трейлера мог выбрать любое из этих направлений, но Скотто упрямо держала курс на Атланту.
Разноцветное зарево мы увидели, когда уже приближались к границе между штатами Вирджиния и Теннесси. Вскоре в розовом, желтом и зеленом разноцветье показался призывный щит: «БРИСТОЛЬСКАЯ ПЛОЩАДКА ОТДЫХА ДЛЯ ГРУЗОВЫХ АВТОМАШИН». На другом щите, столь же броском, красовалось: «КАФЕТЕРИЙ, ХИМЧИСТКА, ДУШЕВЫЕ». Наше внимание привлекла реклама «МОЙКА АВТОМАШИН, ЦЕНТР ПОЛНОГО ТЕХОБСЛУЖИВАНИЯ, 30 БЕНЗОКОЛОНОК». Длинное приземистое здание автоцентра опоясывала широкая щебеночная стоянка – там было свыше сотни аккуратно припаркованных трейлеров.
– Он должен быть где-то там. – Скотто уверенно свернула к автоцентру.
– Вы так думаете?
– Мне подсказывают это бензобак «бьюика» и мой мочевой пузырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Заревели двигатели четырех восемнадцатиколесных трейлеров, выбрасывая темный дым выхлопных дизелей; выехав на автомагистраль, они перестроились в крайние левые ряды и резко прибавили скорость. Транспортное движение на дороге, несмотря на поздний час, было довольно оживленным и для моего глаза непривычно скоростным.
– Что-то я ничего не понимаю, Скотто, – недоумевал я. – Почему вы не сказали им, что знаете, какая машина перевозит деньги?
– А разве нужно было говорить? – возразила она, пристраиваясь в хвост грузовику. – Вы полагаете, мой человек не мог ошибиться? Я имею в виду, что несчастный информатор знал только номер контейнера, но не другие кодовые обозначения всех четырех контейнеров.
– Откуда ему было знать все подробности. Но если вы определили, в каком контейнере везут деньги, то три других трейлера, доставшиеся агентам, выполняют своего рода отвлекающий маневр.
– Вы слишком проницательны, Катков, это делает вам честь.
– Премного благодарен. Поскольку я такой умный, то спрошу: рассматривалась ли вероятность того, что денег вообще может не оказаться ни в одном из контейнеров?
– Конечно. Но я нутром чую, что они есть. Иногда следует прислушиваться к своей интуиции, согласны?
– А как же? Из-за интуиции я и в Америку прикатил.
Водитель вирджинского грузовика включил высшую передачу, резко прибавил скорость и исчез. В темноте светились мириады задних фонарей попутных автомашин – не разберешь, какой из них наш «подопечный», ибо дорогу заполнял в основном тяжелый транспорт. Мы проехали мили две, тщетно стараясь разглядеть, где же он, как вдруг путь нам подрезал и загородил обзор какой-то почтовый фургон с ярко сверкающей мигалкой. Вскоре фургон перебрался на другую полосу, но теперь впереди катил какой-то грузовик с высокими бортами, груженный бревнами до самого верха. Трейлера с вирджинскими номерами нигде не было видно.
– Где же он, черт бы его побрал?
– Не знаю. Минутку назад ехал где-то справа.
– Бери бинокль, – скомандовала Скотто, войдя в азарт погони, и передвинулась на другую полосу, чтобы занять позицию, более удобную для наблюдения. – Давай, давай. Ищи его. Вирджинские номера. Желтое поле, черные буквы.
Я не сводил глаз с задних бортов впереди идущих машин, переводя окуляры бинокля с одного номерного знака на другой. Некоторые были едва освещены, другие не освещены вовсе.
– Так, Мэриленд, Вашингтон, этого вообще не разобрать… а-а… вот и наш… вирджинец. Точно, штат Вирджиния… Номер 439-НТ-665…
– Хорошо, Катков. Не выпускай его из виду.
– Легко сказать, да трудно сделать. Он все время меняет полосу, а ближе подъезжать нельзя.
– Нужно что-то срочно делать.
– Что?
– Выкинуть какой-то трюк, как-то схитрить, Катков. Вот уж будет всем трюкам трюк! Это на скорости-то семьдесят миль в час!
– Вы бы видели, что я вытворяла на такой скорости. – Она словно подслушала мои мысли и улыбалась во весь рот. – Но на этот раз с трюком придется подождать.
– Почему подождать?
– Откройте-ка вон тот бардачок.
Я нажал кнопку. Откинулась крышка, сильно ударив меня по коленкам и обнаружив среди разных предметов географические карты и путеводители, гигиенические тампоны, тюбик губной помады, шариковые авторучки.
– Ох, извините. Я полагала, что все это упаковано и уложено. Но там должен лежать ледоруб.
– Зачем вам ледоруб?
– А вы соображаете хуже двухлетнего ребенка, даже если он и развит не по годам.
Я протянул руку внутрь бардачка и вскоре между листочками бумаги и сложенными картами нащупал холодную алюминиевую рукоятку. Скотто как-то загадочно кивнула и вела машину, не сбавляя скорости. Я с недоумением смотрел на ледоруб, не представляя себе, как его можно применить, учитывая ту скорость, с которой огромный контейнеровоз мчался в глухую ночь на всех своих восемнадцати колесах.
27
В двухстах милях южнее Хейгерстауна бетонное полотно автомагистрали начинает петлять по пересеченной местности. Здесь, как объяснила Скотто, самая сердцевина долины Шенандоа, лежащей между горной грядой Блу-Ридж на востоке и Аппалачскими горами на западе. Перспектива такая, что дух захватывает.
Мне пришла в голову одна забавная мысль, вызванная нашей российской действительностью.
– Странно как-то, – сказал я больше сам себе. – Мы едем уже больше трех часов, а еще не было ни одного контрольного пункта.
О чем вы там болтаете?
– О кагэбэшниках. Когда была их власть, шоссейные дороги соединяли вовсе не города и села, а контрольные пункты тайной полиции. И двадцати километров нельзя было проехать, чтобы тебя не остановили и не проверили.
– Это сколько же примерно? Миль пятнадцать? – спросила она, а в этот момент мимо промелькнул дорожный указатель с надписью: «ШАРЛОТСВИЛЛ, РИЧМОНД, НЬЮПОРТ-НЬЮС – 1-64 – СЛЕДУЮЩИЙ ПОВОРОТ». – Зачем же шоферов останавливали так часто? Чтобы в туалеты бегать?
– Чтобы народ в железных рукавицах держать и все контролировать. Проверяли личные документы, наличие прописки.
– Теперь таких порядков больше нет?
– Кое-какие ограничения остались, хотя, конечно, стало посвободнее.
– Россия выбирается из своего прошлого. А между прошлым и ресторанами Макдоналдса что есть будете?
– Пиццу, наверное.
– Ну, эта еда стала повсеместной, вроде всеобщей обязаловки.
– Но и стоит она будь здоров. Из-за нее меня даже с квартиры согнали. Дом вообще сносят, а на его месте собираются построить самый большой в мире ресторан «Пицца-хат».
– Извините меня, Катков. Я смеюсь вовсе не от того, во что вам обошлась пицца. Я просто подумала…
В этот момент заговорило радио.
– Докладывает третья группа. Третья группа докладывает. Наш объект отваливает в сторону, – сообщал один из наблюдателей. – Направляется на запад по шоссе № 64.
– Следуйте за ним. Продолжайте наблюдение, – ответила Скотто и спросила: – Вторая и четвертая группы. Как у вас дела?
– Все без изменений, – отозвались агенты обеих групп и сообщили, что машины, за которыми они наблюдают, по-прежнему идут на юг.
Скотто выключила портативное радиоустройство и повесила его на специальный крючок.
– А теперь доложите вы, Катков. Где наш подопечный?
– По-прежнему в левом, скоростном ряду, – ответил я, не отрываясь от бинокля. – Примерно метрах в пятистах впереди и вроде еще прибавил скорости, отрывается от нас.
Скотто покосилась на спидометр – он показывал 80 миль.
– Что вы думаете насчет скорости? Он что, профессиональный раллист?
– Кто он?
– Профессиональный автогонщик, несется как угорелый. – Она быстро перестроилась в соседний ряд, мастерски лавируя между машинами, и помчалась догонять трейлер, благо, в этом ряду между нами других машин не было.
– Теперь не теряйте его из виду. – Чтобы мне было лучше видеть, Скотто включила стеклоочистители. Грязные брызги из-под крыльев и обтекателей «бьюика», смешиваясь с мыльной омывающей жидкостью, начали затягивать ветровое стекло. Один из «дворников», маячивших перед Скотто; провел по нему широкую, жирную темно-кровавую полосу, совсем лишив ее видимости. Она в исступлении жала на кнопку подачи омывающей жидкости, пока кроваво-красный мазок совсем не исчез.
Восемнадцатиколесный трейлер упорно гнал на крейсерской скорости, между нами по-прежнему никого не было, Скотто ничего не стоило тоже набрать приличную скорость, но тут вдруг раздались тревожные сигналы сирены патрульной автомашины дорожной полиции, увязавшейся за нами.
Скотто тяжко вздохнула и нехотя сбросила газ, когда многоцветный луч прожектора патрульной полиции прорезал темень.
– Пожалуй, я слишком рано заговорил.
– Да уж, накликал беду на нашу голову.
– А нельзя связаться с ними по радио?
– Хотела бы, да у нас радиочастоты разные.
– Но ведь грузовик… – хотел предостеречь я, когда Скотто устремилась в правые ряды, чтобы пристать к обочине. – Если мы остановимся, упустим трейлер!
– А если не остановимся, упустим всю игру. Каждый дорожный мент в этой округе станет гоняться за нами по пятам. В этой ситуации лучше побыстрее уладить недоразумение.
Она резко, со скрипом, затормозила, вынула из сумочки служебное удостоверение и хотела выйти из кабины.
– Оставаться в машине! – раздался усиленный мегафоном голос. – Сядьте на место сейчас же!
Скотто замерла, села обратно за руль и захлопнула дверь, мгновенно распаляясь от бешенства.
– Опустить боковое стекло. Руки положить на руль или на приборную панель. И так держать, пока не скажут, что делать дальше.
В боковое зеркальце я увидел, как неспешно, с важным видом приближаются двое дорожных полицейских в серо-голубой форме: куртки подпоясаны черными кожаными ремнями, галифе аккуратно заправлены в сапоги выше колена, темные широкополые шляпы лихо, по-ковбойски, сдвинуты вперед. Один встал позади меня. Луч света его карманного фонарика медленно обошел кабину «бьюика». Другой патрульный, вернее, патрульная – это оказалась импозантная, решительная молодая женщина с выступающим квадратным подбородком – наклонилась к открытому окошку Скотто. На рукаве у нее сверкнули сержантские нашивки.
– Добрый вечер, мадам, – медленно протянула она. – Боюсь, в нашем штате такие штучки вытворять не позволено. Разрешите-ка мне взглянуть на ваши водительские права и…
– Лучше сюда посмотрите, – перебила ее Скотто, сунув ей под нос служебное удостоверение и жетон агента. – Я специальный агент Скотто, из Минфина США. Преследую преступника, и нам нужно двигаться немедленно.
Лицо дамы-полицейской отразило всю гамму чувств: от паники до огорчения и обратно.
– О-о! Конечно, конечно! – воскликнула она. – Назовите мне номер преследуемой машины и направление следования. Я передам данные коллегам по радио и организую перехват.
– Нет! Никакого перехвата! – содрогнулась Скотто. – Лучше сообщите коллегам данные моей машины и попросите не задерживать меня. Скажите, что речь идет о спецзадании правительства США. Не хотелось бы мне спугнуть этого малого, сержант. Я должна проследить, куда он поедет. Понимаете теперь?
Ответа она ждать не стала, рванула с места в карьер, нажав педаль газа до отказа и обдав полицейских градом песка и гравия с обочины шоссе. «Бьюик» снова оказался на автомагистрали, виляя похожими на рыбьи хвосты задними стабилизаторами и оставляя на бетонном покрытии черные полосы от резкого торможения. Повинуясь твердой руке опытного водителя, машина быстро набирала скорость. Стрелка на спидометре подошла к цифре 90 миль.
Следующие несколько часов я сросся с биноклем, тщетно разглядывая номерные знаки грузовиков – вирджинского номера 439-НТ-665 среди них не было. Глаза у меня устали от напряжения, к тому же в животе стало урчать. Голод испытывала и Скотто. На ходу мы наскоро перекусили незатейливыми шоколадными яствами – для меня это было что-то новое, может, в дальнейшем шоколад одолеет поганую привычку прибегать в таких случаях к сигаретам и водке. Мелькнул еще один дорожный указатель с надписью: «ЛИНЧБЕРГ, РОАНОК, ПУЛАСКИ». Водитель трейлера мог выбрать любое из этих направлений, но Скотто упрямо держала курс на Атланту.
Разноцветное зарево мы увидели, когда уже приближались к границе между штатами Вирджиния и Теннесси. Вскоре в розовом, желтом и зеленом разноцветье показался призывный щит: «БРИСТОЛЬСКАЯ ПЛОЩАДКА ОТДЫХА ДЛЯ ГРУЗОВЫХ АВТОМАШИН». На другом щите, столь же броском, красовалось: «КАФЕТЕРИЙ, ХИМЧИСТКА, ДУШЕВЫЕ». Наше внимание привлекла реклама «МОЙКА АВТОМАШИН, ЦЕНТР ПОЛНОГО ТЕХОБСЛУЖИВАНИЯ, 30 БЕНЗОКОЛОНОК». Длинное приземистое здание автоцентра опоясывала широкая щебеночная стоянка – там было свыше сотни аккуратно припаркованных трейлеров.
– Он должен быть где-то там. – Скотто уверенно свернула к автоцентру.
– Вы так думаете?
– Мне подсказывают это бензобак «бьюика» и мой мочевой пузырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63