Если учесть все то, что в последнее время натворили некоторые наши финансовые умники, то по сравнению с ними в своих делах с правительством США я выгляжу, как мистер Клин. По-русски это господин Незапятнанный.
– Пожалуйста, не трубите о своих добродетелях слишком громко, мистер Рабиноу, – предостерегла его Скотто. – Вы пока еще не отмылись от тех двух миллиардов наркодолларов, которые переправляются для компании «Туристика интернасиональ».
Рабиноу кивнул и, положив руку на надгробный камень на могиле Лански, задумчиво произнес:
– Вы что, дарите мне привилегию на то, чтобы высказать сомнение по этому поводу?
– Уточните.
– Пусть тот контейнер плывет на Кубу. Я имею в виду следующее: если кто-то использует меня втемную, я хотел бы выяснить, кто этот скверный человек, даже вам не уступающий в своих пакостях.
– Ну что ж, здесь есть над чем подумать, пробормотала в раздумье Скотто, искоса наблюдая за ним. – Если кто-то использует вас, мистер Рабиноу, действуя за вашей спиной, мы отыщем его. А если никто вас не использует, то выясним и этот факт.
33
В номере Скотто в гостинице на телефоне мигала лампочка вызова – звонил Банзер. Он и Краусс уже поселились на нашем этаже. Мы тотчас поспешили к ним. Номер у Банзера оказался обычным, практически ничем не отличаясь от наших номеров. Впрочем, и сам он особо не выделялся. Надел рубашку навыпуск, с короткими рукавами, расписанную узорами на морскую тематику, брюки с эластичным поясом, легкие сандалеты и, хотя по своей комплекции директор СБФиНП был весьма представителен, сейчас ничем не напоминал высокопоставленного чиновника. Не то что Краусс. Этот соответствовал своему положению чиновника средней руки – джинсовый костюм «Левайс», удобная тенниска со свободным воротником, спортивные кроссовки.
Скотто, едва взглянув на своего начальника, тут же прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Эй, вашим домашним следовало бы запретить вам надевать эту хламиду, – шумно затараторила она. – А если вдруг на Майами-Бич разразятся суровые зимние холода со снегом и льдом?
– Да ладно вам, – смутился Банзер. – Я все искал предлога надеть этот наряд с самого Рождества.
– Семьдесят третьего года, – сострил Краусс. Скотто как прорвало. Я тоже больше не мог сдерживаться. Комната затряслась от нашего хохота.
– И что же у нас? – спросила она наконец, отсмеявшись.
– Рассчитываю, вы поправите меня, если я ошибусь, Гэбби. – Банзер добродушно улыбнулся. – Но вообще-то я из породы тех, кто первым задает вопросы.
Он откинулся на спинку стула и внимательно выслушал все, что Скотто рассказала о встрече с Рабиноу.
– Если этот человек замаран, – заключил он, – то играет он так, будто наделен этим даром от природы.
– Да и ставка тут немалая, – быстренько добавила Скотто и обратилась к Крауссу:
– Есть ли новости о «Коппелии»? Они ведь могут стать для Рабиноу вроде удавки.
– Ничего нового нет, – доложил шеф оперативного центра. – Нет никаких связей ни с одной из его компаний. По сути дела, как вы, может, и думаете. – Он не докончил и жестом предложил Скотто досказать за него.
–.. «Коппелия пейпер продактс» в природе не существует, – выпалила она, – а числится лишь на бумаге.
– А как же ее банковский счет, на который перечисляются все переводы? – недовольно проворчал Банзер.
– Откуда перечисляются-то?
– Мы пока продолжаем выяснять.
– И неудивительно, что продолжаете. – Скотто произнесла это по слогам и уселась напротив Банзера.
Я же занял место неподалеку от шкафчика со всякими спиртными напитками. Краусс прошел мимо него как-то незаинтересованно и открыл дверцу небольшого холодильника.
– Может, кому-то хочется прохладительных напитков?
– Давай, что поближе, – поддержал его Банзер.
– И мне того же, – прощебетала Скотто.
– Катков, а вам что?
– Кока-колу, пожалуйста.
С ловкостью циркового фокусника Краусс принялся расставлять банки с напитками.
– Что же вы все-таки предпочитаете? – спросил он, выстроив их в два ряда на столе.
– Одну из ряда А, а другую тоже из ряда А, – бойко ответила Скотто. – Мы либо застукаем Рабиноу с поличным, либо… – Она подцепила пальцем кольцо на крышке банки с пивом и с громким хлопком оторвала заглушку. – …поймаем его, но непременно с поличным.
– Вы так уверены? – не удержался я, сбитый с толку ее напором. – Насколько я понял, он считается невиновным, пока деньги не окажутся у него в руках.
– Да, это так, – подтвердил Краусс. – И в то же время нет никаких признаков, что он намерен прикоснуться к ним здесь, в Америке.
Скотто сердито нахмурилась.
– Он может к ним лично вообще нигде не притронуться. Но если хоть немного усложнить ему жизнь, то, как знать, может, он и согласится сотрудничать с нами.
– Знаю, что вы не преминете поправить меня, агент Скотто, если я что-нибудь не так скажу, – решился я, увидев, что Банзер вопросительно смотрит на меня, – но какой-то час назад Рабиноу вроде бы сам напрашивался на сотрудничество.
– Вы имеете в виду ту чепуху, которую он молол, предлагая беспрепятственно пропустить контейнер на Кубу? – насмешливо спросила Скотто.
– Наверное.
– Это не тот случай.
– Почему же? Мы же следили за контейнером на всем его пути сюда. Можно ведь передать эстафету на следующем отрезке кому-то еще?
– Передать-то, конечно, можно. Но сотрудничества здесь никакого не просматривается, вместо него будет тайный сговор – в самом откровенном уголовном смысле.
– Вы играете со мной в словесные игры, Скотто. Скажите прямо, вы хотите выяснить, в чьи руки приплывут деньги?
– Да ну тебя в задницу. Разумеется, хочу.
– Вот и хорошо. В таком случае сама пойдешь в задницу, если они поплывут в Россию.
Банзер и Краусс переглянулись.
– А ведь вы правы. Так куда же они все-таки поплывут? – не выдержал Краусс.
– А куда легче плыть. Боюсь, ваша коллега либо не хочет, либо не может этого предусмотреть.
– А ты можешь? – взорвалась Скотто, грозно надвигаясь на меня.
– Еще как, и с радостью прослежу, куда именно они направляются. Когда я только влез в эту заварушку, то думал, что она как-то связана с вывозом денег из России.
– С утечкой капиталов, – уточнил Банзер.
– Да, с ней. Но я ошибался. Все обстоит как раз наоборот. Дело не в оттоке, а в притоке денег. Россия очень нуждается в твердой валюте. У крупных компаний и главарей уголовных группировок она есть. Но, спасибо вашим сотрудникам, традиционные пути отмывания грязных денег – телеграфные переводы, всякие там чеки на предъявителя, анонимные банковские счета и тому подобное – становятся все более и более ненадежными. Следовательно, требуются новые…
– Какой же вы умница, Катков, что указали это нам, несмышленышам, – не выдержала Скотто.
– Помолчи, Гэбби, – резко одернул ее Банзер, – дай ему докончить мысль.
– По моему разумению, им нужен новый механизм отмывания денег, и Рабиноу, видимо, держит в руках ключ от него. Он научен горьким опытом и полон радужных надежд на будущее, к тому же на старости лет воспылал лояльностью к матери-родине. Что он решил сделать? Использовав заключенную и одобренную американским правительством сделку с Кубой, он учредил консорциум по строительству нефтегазопровода. И для этого вся грязная наличка, хранящаяся и гниющая в подвалах США, теперь может быть спокойненько перемещена в Россию и прибыльно вложена там во всякие начинания.
– И задумано все довольно по-умному, – высказал свое мнение Краусс. – Всего один контейнер, адресованный прямо в Россию, скорее привлечет повышенное внимание таможенников, чем тысячи контейнеров, отправляемых на Кубу по специальному правительственному разрешению.
Банзер заметно заинтересовался – глаза у него вспыхнули и расширились.
– Все его сделки в России ведутся на законных основаниях, только деньги он вкладывает в них, добытые незаконными путями. Хорошенькое дельце, – заметил он.
– Более чем хорошенькое. Рабиноу, по сути, сам сказал мне, что он вкладывает туда деньги, но не уточнил чьи.
– Ну ладно, ладно. Допустим, Катков прав, допустим… – Скотто особо подчеркнула последнее слово, будто объясняла какую-то теорему. – В таком случае в российской программе приватизации станут верховодить воровские шайки, разве не так?
– Продолжайте дальше, Скотто, – попросил Банзер.
– И продолжу. Возьмем систему ваучеров. Если их станут покупать у отдельных граждан на воровские деньги, то тем самым их будут отмывать многочисленными маленькими порциями, а не сразу огромными суммами.
– Процедура схожа с покупками чеков на предъявителя, – заметил Краусс.
– Очень даже. Точь-в-точь.
– Нет, не так, – мягко возразил я. – Вы слишком усложняете проблему. В России отмывать деньги нет необходимости. С наличкой там вопросов не возникает. Нужно просто выложить несколько кейсов с баксами на стол, и сделка совершена.
– Похоже на прямые капиталовложения, – сказал Краусс.
– Разве похоже?
– Ну вот что. Если Катков прав, – принялся размышлять вслух Банзер, потягивая пивко, – если эти деньги направляются в Россию на оплату сделок ИТЗ, в таком случае там, внутри страны, должен существовать кто-то из особо доверенных.
– Наверное, Аркадий Баркин.
– Не важно, кто он, – подчеркнул Банзер. – Он может быть даже мелкой сошкой, но та собственность, которую покупает ИТЗ, принадлежит ведь российскому правительству, верно я говорю?
– Да.
– В таком случае непременно должен быть перевалочный пункт для денег, а это значит, что в правительственных кругах должен сидеть свой человек.
– Прежде я думал, что это, по всей видимости, Воронцов, – осмелился я высказать догадку, поскольку не представлял, кто же еще мог быть на таком месте. – Но теперь убежден, что он ни при чем.
– Я тоже уверена, – присоединилась ко мне Скотто. Осушив до дна свою банку пива, она ловким броском подкинула ее вверх. – Его убили, потому что он намеревался разоблачить организованную преступную группу, которая скупала российские коммерческие и промышленные предприятия.
Банка угодила точно в мусорную корзинку, стоящую рядом со шкафчиком для алкогольных напитков. Скотто удовлетворенно кивнула, словно точное попадание подтверждало ее мысль.
– Все так, однако кто-то из его окружения должен был вначале накапать на него коррумпированным структурам, – возразил Банзер, поддергивая брюки, которые то и дело сползали, несмотря на эластичный пояс. – Они должны были знать, что Воронцов собирается донести на них в органы. Значит, тот, кто предупредил их, до сих пор сидит там же, где работал Воронцов.
– Такая версия правдоподобна в том случае, если бы деньги плыли в Россию. – Скотто пожала плечами. – Но пока с неменьшей вероятностью можно предполагать, что они останутся на Кубе или же…
– Организованная преступная группа, – перебил ее Банзер, вскакивая со стула. – Она и теперь заправляет всеми казино в Гаване, как и в стародавние времена.
– Очевидно, Рабиноу до сих пор получает мощную поддержку от наследия Лански. – Ища подтверждения своим словам, Скотто посмотрела на меня, и я с готовностью отозвался:
– Наследие у него довольно весомое, но…
– Спасибо, – сдержанно поблагодарила она, не дав мне договорить. – С другой стороны, деньги могут быть отправлены с Кубы куда угодно. Что такое Гавана? От нее до Каймановых островов рукой подать, гораздо меньше, чем до Боливии или Панамы, не говоря уже о Швейцарии и Лихтенштейне…
– Еще один вариант, – ввернул Краусс. – Кастро мог сделать из Кубы банковскую расчетную палату, превратив ее из ракетной базы 60-х годов в валютный центр 90-х годов.
– Если бы он соображал хоть немного, – пробурчал ответ Банзер, – то сделал бы это давным-давно по образу и подобию Каймановых островов: льготные условия для смешанных предприятий, регулируемая гибкость, строгая конфиденциальность, отсутствие налогов, до 10 процентов навару на вклады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– Пожалуйста, не трубите о своих добродетелях слишком громко, мистер Рабиноу, – предостерегла его Скотто. – Вы пока еще не отмылись от тех двух миллиардов наркодолларов, которые переправляются для компании «Туристика интернасиональ».
Рабиноу кивнул и, положив руку на надгробный камень на могиле Лански, задумчиво произнес:
– Вы что, дарите мне привилегию на то, чтобы высказать сомнение по этому поводу?
– Уточните.
– Пусть тот контейнер плывет на Кубу. Я имею в виду следующее: если кто-то использует меня втемную, я хотел бы выяснить, кто этот скверный человек, даже вам не уступающий в своих пакостях.
– Ну что ж, здесь есть над чем подумать, пробормотала в раздумье Скотто, искоса наблюдая за ним. – Если кто-то использует вас, мистер Рабиноу, действуя за вашей спиной, мы отыщем его. А если никто вас не использует, то выясним и этот факт.
33
В номере Скотто в гостинице на телефоне мигала лампочка вызова – звонил Банзер. Он и Краусс уже поселились на нашем этаже. Мы тотчас поспешили к ним. Номер у Банзера оказался обычным, практически ничем не отличаясь от наших номеров. Впрочем, и сам он особо не выделялся. Надел рубашку навыпуск, с короткими рукавами, расписанную узорами на морскую тематику, брюки с эластичным поясом, легкие сандалеты и, хотя по своей комплекции директор СБФиНП был весьма представителен, сейчас ничем не напоминал высокопоставленного чиновника. Не то что Краусс. Этот соответствовал своему положению чиновника средней руки – джинсовый костюм «Левайс», удобная тенниска со свободным воротником, спортивные кроссовки.
Скотто, едва взглянув на своего начальника, тут же прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Эй, вашим домашним следовало бы запретить вам надевать эту хламиду, – шумно затараторила она. – А если вдруг на Майами-Бич разразятся суровые зимние холода со снегом и льдом?
– Да ладно вам, – смутился Банзер. – Я все искал предлога надеть этот наряд с самого Рождества.
– Семьдесят третьего года, – сострил Краусс. Скотто как прорвало. Я тоже больше не мог сдерживаться. Комната затряслась от нашего хохота.
– И что же у нас? – спросила она наконец, отсмеявшись.
– Рассчитываю, вы поправите меня, если я ошибусь, Гэбби. – Банзер добродушно улыбнулся. – Но вообще-то я из породы тех, кто первым задает вопросы.
Он откинулся на спинку стула и внимательно выслушал все, что Скотто рассказала о встрече с Рабиноу.
– Если этот человек замаран, – заключил он, – то играет он так, будто наделен этим даром от природы.
– Да и ставка тут немалая, – быстренько добавила Скотто и обратилась к Крауссу:
– Есть ли новости о «Коппелии»? Они ведь могут стать для Рабиноу вроде удавки.
– Ничего нового нет, – доложил шеф оперативного центра. – Нет никаких связей ни с одной из его компаний. По сути дела, как вы, может, и думаете. – Он не докончил и жестом предложил Скотто досказать за него.
–.. «Коппелия пейпер продактс» в природе не существует, – выпалила она, – а числится лишь на бумаге.
– А как же ее банковский счет, на который перечисляются все переводы? – недовольно проворчал Банзер.
– Откуда перечисляются-то?
– Мы пока продолжаем выяснять.
– И неудивительно, что продолжаете. – Скотто произнесла это по слогам и уселась напротив Банзера.
Я же занял место неподалеку от шкафчика со всякими спиртными напитками. Краусс прошел мимо него как-то незаинтересованно и открыл дверцу небольшого холодильника.
– Может, кому-то хочется прохладительных напитков?
– Давай, что поближе, – поддержал его Банзер.
– И мне того же, – прощебетала Скотто.
– Катков, а вам что?
– Кока-колу, пожалуйста.
С ловкостью циркового фокусника Краусс принялся расставлять банки с напитками.
– Что же вы все-таки предпочитаете? – спросил он, выстроив их в два ряда на столе.
– Одну из ряда А, а другую тоже из ряда А, – бойко ответила Скотто. – Мы либо застукаем Рабиноу с поличным, либо… – Она подцепила пальцем кольцо на крышке банки с пивом и с громким хлопком оторвала заглушку. – …поймаем его, но непременно с поличным.
– Вы так уверены? – не удержался я, сбитый с толку ее напором. – Насколько я понял, он считается невиновным, пока деньги не окажутся у него в руках.
– Да, это так, – подтвердил Краусс. – И в то же время нет никаких признаков, что он намерен прикоснуться к ним здесь, в Америке.
Скотто сердито нахмурилась.
– Он может к ним лично вообще нигде не притронуться. Но если хоть немного усложнить ему жизнь, то, как знать, может, он и согласится сотрудничать с нами.
– Знаю, что вы не преминете поправить меня, агент Скотто, если я что-нибудь не так скажу, – решился я, увидев, что Банзер вопросительно смотрит на меня, – но какой-то час назад Рабиноу вроде бы сам напрашивался на сотрудничество.
– Вы имеете в виду ту чепуху, которую он молол, предлагая беспрепятственно пропустить контейнер на Кубу? – насмешливо спросила Скотто.
– Наверное.
– Это не тот случай.
– Почему же? Мы же следили за контейнером на всем его пути сюда. Можно ведь передать эстафету на следующем отрезке кому-то еще?
– Передать-то, конечно, можно. Но сотрудничества здесь никакого не просматривается, вместо него будет тайный сговор – в самом откровенном уголовном смысле.
– Вы играете со мной в словесные игры, Скотто. Скажите прямо, вы хотите выяснить, в чьи руки приплывут деньги?
– Да ну тебя в задницу. Разумеется, хочу.
– Вот и хорошо. В таком случае сама пойдешь в задницу, если они поплывут в Россию.
Банзер и Краусс переглянулись.
– А ведь вы правы. Так куда же они все-таки поплывут? – не выдержал Краусс.
– А куда легче плыть. Боюсь, ваша коллега либо не хочет, либо не может этого предусмотреть.
– А ты можешь? – взорвалась Скотто, грозно надвигаясь на меня.
– Еще как, и с радостью прослежу, куда именно они направляются. Когда я только влез в эту заварушку, то думал, что она как-то связана с вывозом денег из России.
– С утечкой капиталов, – уточнил Банзер.
– Да, с ней. Но я ошибался. Все обстоит как раз наоборот. Дело не в оттоке, а в притоке денег. Россия очень нуждается в твердой валюте. У крупных компаний и главарей уголовных группировок она есть. Но, спасибо вашим сотрудникам, традиционные пути отмывания грязных денег – телеграфные переводы, всякие там чеки на предъявителя, анонимные банковские счета и тому подобное – становятся все более и более ненадежными. Следовательно, требуются новые…
– Какой же вы умница, Катков, что указали это нам, несмышленышам, – не выдержала Скотто.
– Помолчи, Гэбби, – резко одернул ее Банзер, – дай ему докончить мысль.
– По моему разумению, им нужен новый механизм отмывания денег, и Рабиноу, видимо, держит в руках ключ от него. Он научен горьким опытом и полон радужных надежд на будущее, к тому же на старости лет воспылал лояльностью к матери-родине. Что он решил сделать? Использовав заключенную и одобренную американским правительством сделку с Кубой, он учредил консорциум по строительству нефтегазопровода. И для этого вся грязная наличка, хранящаяся и гниющая в подвалах США, теперь может быть спокойненько перемещена в Россию и прибыльно вложена там во всякие начинания.
– И задумано все довольно по-умному, – высказал свое мнение Краусс. – Всего один контейнер, адресованный прямо в Россию, скорее привлечет повышенное внимание таможенников, чем тысячи контейнеров, отправляемых на Кубу по специальному правительственному разрешению.
Банзер заметно заинтересовался – глаза у него вспыхнули и расширились.
– Все его сделки в России ведутся на законных основаниях, только деньги он вкладывает в них, добытые незаконными путями. Хорошенькое дельце, – заметил он.
– Более чем хорошенькое. Рабиноу, по сути, сам сказал мне, что он вкладывает туда деньги, но не уточнил чьи.
– Ну ладно, ладно. Допустим, Катков прав, допустим… – Скотто особо подчеркнула последнее слово, будто объясняла какую-то теорему. – В таком случае в российской программе приватизации станут верховодить воровские шайки, разве не так?
– Продолжайте дальше, Скотто, – попросил Банзер.
– И продолжу. Возьмем систему ваучеров. Если их станут покупать у отдельных граждан на воровские деньги, то тем самым их будут отмывать многочисленными маленькими порциями, а не сразу огромными суммами.
– Процедура схожа с покупками чеков на предъявителя, – заметил Краусс.
– Очень даже. Точь-в-точь.
– Нет, не так, – мягко возразил я. – Вы слишком усложняете проблему. В России отмывать деньги нет необходимости. С наличкой там вопросов не возникает. Нужно просто выложить несколько кейсов с баксами на стол, и сделка совершена.
– Похоже на прямые капиталовложения, – сказал Краусс.
– Разве похоже?
– Ну вот что. Если Катков прав, – принялся размышлять вслух Банзер, потягивая пивко, – если эти деньги направляются в Россию на оплату сделок ИТЗ, в таком случае там, внутри страны, должен существовать кто-то из особо доверенных.
– Наверное, Аркадий Баркин.
– Не важно, кто он, – подчеркнул Банзер. – Он может быть даже мелкой сошкой, но та собственность, которую покупает ИТЗ, принадлежит ведь российскому правительству, верно я говорю?
– Да.
– В таком случае непременно должен быть перевалочный пункт для денег, а это значит, что в правительственных кругах должен сидеть свой человек.
– Прежде я думал, что это, по всей видимости, Воронцов, – осмелился я высказать догадку, поскольку не представлял, кто же еще мог быть на таком месте. – Но теперь убежден, что он ни при чем.
– Я тоже уверена, – присоединилась ко мне Скотто. Осушив до дна свою банку пива, она ловким броском подкинула ее вверх. – Его убили, потому что он намеревался разоблачить организованную преступную группу, которая скупала российские коммерческие и промышленные предприятия.
Банка угодила точно в мусорную корзинку, стоящую рядом со шкафчиком для алкогольных напитков. Скотто удовлетворенно кивнула, словно точное попадание подтверждало ее мысль.
– Все так, однако кто-то из его окружения должен был вначале накапать на него коррумпированным структурам, – возразил Банзер, поддергивая брюки, которые то и дело сползали, несмотря на эластичный пояс. – Они должны были знать, что Воронцов собирается донести на них в органы. Значит, тот, кто предупредил их, до сих пор сидит там же, где работал Воронцов.
– Такая версия правдоподобна в том случае, если бы деньги плыли в Россию. – Скотто пожала плечами. – Но пока с неменьшей вероятностью можно предполагать, что они останутся на Кубе или же…
– Организованная преступная группа, – перебил ее Банзер, вскакивая со стула. – Она и теперь заправляет всеми казино в Гаване, как и в стародавние времена.
– Очевидно, Рабиноу до сих пор получает мощную поддержку от наследия Лански. – Ища подтверждения своим словам, Скотто посмотрела на меня, и я с готовностью отозвался:
– Наследие у него довольно весомое, но…
– Спасибо, – сдержанно поблагодарила она, не дав мне договорить. – С другой стороны, деньги могут быть отправлены с Кубы куда угодно. Что такое Гавана? От нее до Каймановых островов рукой подать, гораздо меньше, чем до Боливии или Панамы, не говоря уже о Швейцарии и Лихтенштейне…
– Еще один вариант, – ввернул Краусс. – Кастро мог сделать из Кубы банковскую расчетную палату, превратив ее из ракетной базы 60-х годов в валютный центр 90-х годов.
– Если бы он соображал хоть немного, – пробурчал ответ Банзер, – то сделал бы это давным-давно по образу и подобию Каймановых островов: льготные условия для смешанных предприятий, регулируемая гибкость, строгая конфиденциальность, отсутствие налогов, до 10 процентов навару на вклады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63