- Что ж, я свяжусь с остальными и расскажу им обо всем, что ты
сообщил, - произнес Хэп. - Спасибо тебе.
Джо Боб поднялся.
- Не за что. Только не упоминай мое имя. Мне что-то не хочется
потерять работу. Твоим дружкам ведь не обязательно знать о том, кто
рассказал тебе все это?
- Нет, конечно, - сказал Хэп.
В тот момент, когда Джо Боб направился к двери, Хэп сказал слегка
извиняющимся тоном:
- С тебя пятерка за бензин, Джо Боб. Я не хотел бы брать с тебя
деньги, но раз уж дела обстоят так хреново...
- Все в порядке. - Джо Боб протянул ему кредитную карточку. -
Государство платит. Да и будет потом, чем оправдать свой визит к вам.
Заполняя бланк, Хэп чихнул два раза.
- Будь поосторожней, - сказал Джо Боб. - Нет ничего хуже, чем летние
простуды.
- Мне ли не знать этого?
Неожиданно Вик, стоявший позади них, сказал:
- Может быть, это и не простуда.
Они повернулись к нему. Вик выглядел испуганно.
- Я проснулся сегодня утром, чихая и кашляя так, словно мне уже
шестьдесят, - сказал Вик. - Да и голова сильно болела. Я принял аспирин, и
стало немного полегче, но я все еще набит соплями. Может быть, все мы
заразились. Той самой болезнью, которая была у Кэмпиона. От которой он
умер.
Хэп посмотрел на него долгим взглядом, и в тот самый момент, когда он
собирался изложить ему все те причины, по которым этого быть не могло, он
снова чихнул.
Джо Боб серьезно посмотрел на них и сказал:
- Знаешь, было бы нелишним закрыть станцию, Хэп. Только на один день.
Хэп взглянул на него испуганно и попытался вспомнить все свои
возражения. Но ни одно из них не приходило ему на ум. Он смог вспомнить
только то, что сегодня он тоже проснулся с головной болью и насморком. Что
ж, просто все одновременно простудились. Но ведь до случая с этим
Кэмпионом он чувствовал себя нормально. Абсолютно нормально.
Шесть лет, четыре года и восемнадцать месяцев - таков был возраст
троих маленьких Ходжесов. Двое младших спали, а старший копал яму во
дворе. Лила Брюетт сидела в гостиной и смотрела телевизор. Она затянулась
сигаретой и закашлялась. Кашель мучил ее сегодня с утра, словно кто-то
щекотал гортань перышком.
Лила оторвалась от телевизора и оглядела комнату. Ей захотелось,
чтобы ее собственный дом выглядел так же мило. У Салли было увлечение: она
рисовала по журнальным заготовкам изображения Христа, и ими была увешана
вся гостиная. Больше всего Лиле нравилась большая картина с изображением
Тайной Вечери, висевшая над телевизором. Салли сказала ей, что на картину
пошло шестьдесят разных масляных красок и работать пришлось почти три
месяца. Это было настоящее произведение искусства.
Как раз когда кончилась реклама и на экране появился фильм, крошка
Черил начала плакать - прерывистый, безобразный визг, перемежающийся со
взрывами кашля.
Лила отложила сигарету и заспешила в спальню. Четырехлетняя Ева
продолжала спать, но Черил лежала на спине в своей кроватке, и лицо ее
приобрело зловещий красный оттенок. Крики стали звучать придушенно.
Лила не боялась крупа с тех пор как им переболели оба ее ребенка. Она
перевернула крошку Черил вниз головой и сильно похлопала ее по спине.
Черил квакнула, как лягушка, и неожиданно выплюнула на пол сгусток желтой
слизи.
- Лучше? - спросила Лила.
- Да-а-а, - протянула крошка Черил. Она уже почти заснула вновь.
Лила вытерла пол бумажной салфеткой. Ей никогда не приходилось видеть
такой обильной мокроты у ребенка. Лила закурила новую сигарету, чихнула на
первой же затяжке и сама уже зашлась в приступе кашля.
4
Уже час, как стемнело.
Старки в одиночестве сидел за большим письменным столом, роясь в
ворохе телеграмм. Их содержание пугало его. Он служил своей стране уже
тридцать шесть лет, начав с роли запуганной шестерки в Вест-Пойнте. Его
награждали медалями. Он разговаривал с президентами, давал им советы, и
иногда эти советы принимались. Ему и раньше приходилось попадать в трудные
ситуации, но эта...
Он был напуган, так сильно напуган, что едва позволял признаться в
этом самому себе. Он нажал кнопку под центральным монитором. Изображение
появилось с обескураживающей быстротой, свойственной солидному
государственному оборудованию. На экране возникла калифорнийская пустыня.
Ее безлюдность выглядела жутковато из-за пурпурно-красного оттенка,
который придавала изображению инфракрасная съемка.
Вон он там, впереди, - подумал Старки. Проект Блу.
Страх вновь попытался захлестнуть его. Он полез в карман и вытащил
синюю таблетку. Дочь называла их "отрубонами". Впрочем, названия не имеют
значения, важны результаты. Он проглотил таблетку, не запивая, и
поморщился.
Проект Блу.
Он оглядел остальные, выключенные мониторы, а затем нажал кнопку под
каждым из них. Четвертый и пятый показывали лаборатории. На четвертом -
физическая, на пятом - биологии вирусов. Лаборатория биологи вирусов была
вся заставлена клетками животных, в основном - морских свинок и обезьян.
Было и несколько собак. В лаборатории физики небольшая центрифуга до сих
пор продолжала вращаться. Старки пожалел об этом. Он горько пожалел об
этом. Было что-то кошмарное в том, как эта штука весело крутилась, не
останавливаясь ни на одну секунду, в то время как доктор Эзвик лежал рядом
на полу, неуклюже раскинувшись, словно воронье пугало, не устоявшее под
напором сильного ветра.
Они объяснили ему, что центрифуга работает от того же источника, что
и освещение, поэтому если они ее выключат, то погаснет и свет. А камеры
там внутри не приспособлены для инфракрасной съемки. Старки все понял. Еще
какие-нибудь ублюдки могут заявиться из Вашингтона, чтобы посмотреть на
труп лауреата Нобелевской премии, лежащий в четырехстах футах под землей,
меньше, чем в миле отсюда. Если выключим центрифугу, выключим и
профессора. Элементарно. Дочь называла такие ситуации "Уловка-22"
[бестселлер американского писателя Джозефа Хеллера].
Он принял еще один "отрубон" и посмотрел на монитор номер два,
который ему нравился меньше всего. Ему не нравился человек, упавший лицом
в тарелку супа. Представьте, что кто-нибудь подойдет к вам и скажет: "Вы
проведете вечность с физиономией, погруженной в миску супа". Это как
старый киношный комический трюк, когда тортом попадают кому-нибудь в лицо.
Перестает быть смешным, когда этим кем-то становишься ты сам.
На первом мониторе были только электронные часы. До тринадцатого июня
все цифры на них были зеленого цвета. Теперь они стали ярко-красными. Часы
остановились. Они показывали: 06-13-90 02:37:16.
13 июня 1990 года. Два часа тридцать семь минут утра. И еще
шестнадцать секунд.
Позади раздался стук.
Старки выключил мониторы один за другим и обернулся. Он увидел, что
одна из телеграмм упала на пол, и поднял ее.
- Войдите.
Это был Крейтон. Он был бледен, как мел. Опять плохие новости, -
равнодушно подумал Старки. Еще кто-нибудь совершил затяжной прыжок с вышки
в миску холодного супа.
- Привет, Лен, - сказал он спокойно.
Лен Крейтон кивнул в ответ.
- Билли. Эти... Боже, я не знаю, как тебе об этом сказать.
- Чем яснее, тем лучше.
- Эти люди, которые переносили тело Кэмпиона, проходят
предварительные исследования в Атланте, и новости не очень утешительны.
- Все заражены?
- По крайней мере, пятеро. Есть там один парень - его зовут Стюарт
Редман - так вот, у него пока отрицательная реакция.
- Если бы Кэмпион не сбежал, - сказал Старки. - Там оказалась
хреновая система безопасности. На редкость хреновая.
Крейтон кивнул.
- Продолжай.
- В Арнетте введен карантин. Мы уже выявили шестнадцать случаев
гриппа, вызванного постоянно мутирующим вирусом А-Прайм. А ведь это пока
только больные в открытой форме.
- Средства массовой информации?
- Пока никаких проблем. Они верят в то, что это сибирская язва.
- Что еще?
- Одна очень серьезная проблема. В Техасе есть патрульный полицейский
по имени Джозеф Роберт Брентвуд. Его двоюродному брату принадлежит как раз
та самая заправка, где Кэмпион закончил свое путешествие. Он заехал вчера
утром к Хэпскому предупредить о том, что приезжают люди из департамента
здравоохранения. Мы задержали его три часа назад, и сейчас он на пути в
Атланту. А до этого он объехал на патрульной машине половину Восточного
Техаса. Одному Богу известно, со сколькими людьми он вступал в контакт за
это время.
- О, черт, - сказал Старки и сам испугался водянистой слабости своего
голоса. Вероятность заражения - 99,4%, - вспомнил он строчку из
телеграммы. А это, в свою очередь, означало 99,4% смертности, так как
человеческий организм не в силах производить антитела, способные
уничтожить постоянно мутирующий антигенный вирус. Как только организм
вырабатывал нужные антитела, вирус просто мутировал в новую, слегка
отличную от предыдущей, форму. По этой же причине создание вакцины
представлялось практически невыполнимой задачей.
99,4%.
- Ну же, продолжай. Что там еще?
И тогда Крейтон мягко произнес:
- Хаммер мертв. Билли. Самоубийство. Он выстрелил себе в глаз из
табельного оружия. Материалы по Проекту Блу были у него на письменном
столе. Мне кажется, он подумал, что они представляют собой вполне
исчерпывающую предсмертную записку.
Старки закрыл глаза. Вик Хаммер был его пасынком. Интересно, как он
скажет об этом Цинтии? Мне очень жаль, Синди. Вик сегодня нырнул в миску
холодного супа. Вот, прими "отрубон". Я хочу сказать тебе, что это была
просто цепь досадных случайностей. Ни одна из них не произошла по вине
твоего парня. Но он возглавлял проект, и он понял, что ситуация
ухудшается, и тогда...
- Спасибо, Лен, - сказал он.
- Билли, не хочешь ли ты...
- Я поднимусь через десять минут. Я хочу назначить заседание
общевойскового штаба через пятнадцать минут. Если они в постелях, вышиби
их оттуда.
- Да, сэр.
- И, Лен...
- Да?
- Я рад, что именно ты сообщил мне об этом.
- Да, сэр.
Крейтон вышел. Старки посмотрел на часы. Потом он подошел к
мониторам, вмонтированным в стену. Он включил монитор номер два и
задумчиво уставился на безмолвный кафетерий Проекта Блу.
5
Ларри Андервуд повернул за угол и нашел место для стоянки, достаточно
обширное, чтобы втиснуть свой "Датсун Зед" между пожарным гидрантом и
чьим-то мусорным контейнером. Ларри попытался убедить себя в том, что в
действительности он не заметил распухший труп кошки, в белый живот которой
вгрызалась крыса. Крыса так быстро исчезла в свете его фар, что вполне
можно было бы поверить в то, что ее там и не было. Кошка, однако, осталась
на месте.
ДОРОГОЙ НЬЮ-ЙОРК, ЭТО ОПЯТЬ Я.
Может быть, "Янки" в городе. Хоть какое-то оправдание для его
путешествия. Доехать на метро до стадиона, пить пиво, есть горячие сосиски
и наблюдать за тем, как "Янки" вышибают дурь из Кливленда или Бостона...
На фасаде здания с помощью пульверизатора с краской были написаны
воззвания загадочного и зловещего содержания: ЧИКО 116, ЗОРРО 93, МАЛЫШ
ЭБИ N_1! Когда он был еще мальчиком, перед тем, как умер его отец, этот
район был вполне приличным. Две каменные собаки охраняли ступени, ведущие
к двойным дверям. За год до того, как он уехал на побережье, хулиганы
разбили туловище собаки справа. Теперь не было ни той, ни другой, за
исключением одной задней лапы собаки слева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136