Ее
сочный запах напомнил Джошу, как ни странно, пирог, который пекла его мать
и ставила остывать на подоконник в кухне.
Когда плечи Джоша устали, кирку взял Джон Гэллахер, а Глория
принялась откладывать в сторону землю. Так они менялись в течение
следующего часа, копая могилу достаточно глубже, чтобы ее на смогли
разрыть дикие животные. Когда она была готова, Джош, Джон и Зэхиэл
опустили гроб в землю.
Джош посмотрел на сосновый деревянный ящик.
- Ладно, - тихо и решительно сказал он, - я понимаю все это. Я хочу,
чтобы здесь было дерево, под которым похоронят тебя, но здесь недостаточно
солнца, чтобы отбрасывать тень. Я помню, что ты говорил мне, что копал
могилы для всех своих друзей. Я считаю, что это самое малое, что теперь
может сделать твой друг для тебя. Я думаю, что прошлой ночью ты спас Свон,
я не знаю, от кого или чего - но я узнаю это. Это я тебе обещаю. - Он
поднял глаза на остальных. - Думаю, это все, что я хотел сказать.
- Джош! - Глория заходила в хижину, чтобы взять что-то из-под
матраса, прежде чем они ушли, и теперь она вытащила это из складок пальто.
- Это Библия Джексона, - сказала она и открыла потрепанную книгу с
замятыми уголками. - Можно мне почитать отсюда что-нибудь?
- Да, пожалуйста.
Она нашла то место, которое искала, на странице, которая была измята,
где едва ли можно было что-то прочитать.
- Скажи мне, Господи, - начала она читать, - кончину мою и число дней
моих, какое оно, дабы я знал, каков век мой. Вот, Ты дал мне дни, как
пяди, и век мой как ничто пред Тобою. Подлинно, совершенная суета - всякий
человек живущий. Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он
суетится, собирает и не знает, кому достанется то.
Она положила руку на плечо Аарону.
- И ныне чего ожидать мне, Господи? - читала она. - Надежда моя - на
Тебя. От всех беззаконий моих избавь меня, не предавай меня на поругание
безумному. Я стал нем, не открываю уст моих; потому что Ты соделал это.
Отклони от меня удары Твои; я исчезаю от поражающей руки Твоей. Если Ты
обличениями будешь наказывать человека за преступления, то рассыплется,
как от моли, краса его. Так суетен всякий человек!
Джош слышал на расстоянии карканье ворон. Ветер не раздувал туман, и
Джош мог видеть только окрестность вокруг самой могилы Расти.
- Услышь, Господи, молитву мою и внемли воплю моему; не будь
безмолвен к слезам моим, ибо странник я у Тебя и пришелец, как и все отцы
мои. Отступи от меня, чтобы я мог подкрепиться, прежде нежели отойду и не
будет меня. - Глория поколебалась несколько секунд с наклоненной головой,
а потом закрыла Библию. - Это был тридцать девятый псалом, - сказала она
Джошу. - Джексон любил, чтобы я читала ему его.
Джош кивнул, и еще на мгновение задержал свой пристальный взгляд на
могиле, где находился гроб - затем первым зачерпнул лопатой землю и бросил
ее в могилу.
Когда могила была зарыта и землю плотнее утрамбовали, Джош вбил
сосновую деревянную памятную плиту. Молодой резчик по дереву хорошо
поработал над ней, и она некоторое время продержится.
- Немного холодно здесь, - сказала Анна Мак-Клей. - Нам нужно
собираться обратно.
Джош отдал кирку и лопату Джону Гэллахеру и пошел туда, где лежала и
спала, закутанная в свое пальто Свон. Он наклонился, чтобы ее поднять и
почувствовать как мимо него пронеслось холодное дыхание. Стена тумана
двигалась и кружилась.
Он услышал в ветре какой-то шелест.
Звук шелестящих листьев, где-то в тумане справа от него.
Ветер дрогнул и затих, и звук пропал. Джош стоял, всматриваясь в том
направлении, откуда он пришел. Там ничего нет, - подумал он. Пустое поле.
- Что это? - спросила Глория, стоя рядом с ним.
- Послушай, - сказал он тихо.
- Я ничего не слышу.
- Пойдем! - позвала Анна. - Вы здесь задницу заморозите!
Воздух снова шевельнулся, дыхание ветра пришло под другим углом с
поля.
И опять и Джош, и Глория услышали шелестящий звук, Джош посмотрел на
нее и сказал:
- Что это?
Она не смогла ответить.
Джош понял, что уже некоторое время не видел Мула, лошадь могла быть
где-нибудь на поле, скрытая туманом. Он шагнул в направлении шелестящего
звука. Когда ветер слабел, звук слабел тоже. Но он продолжал идти, и
услышал, как кричит Зэхиэл: "Пойдем, Джош!" - но продолжал идти, а за ним
Глория с Аароном рядом с ней.
Ветер изменил направление. Шелестящий звук приближался. Джош
припомнил жаркий летний день, когда он был еще мальчишкой, лежал на спине
в поле среди высокой травы, жевал травинки и слушал, как подобно арфе поет
ветер.
Туман расползался, как ветхая ткань. Сквозь него Джош четко разглядел
силуэт Мула, примерно в пятнадцати - двадцати футах впереди. Он услышал
ржание лошади - и тогда Джош резко остановился, потому что прямо перед
собой увидел нечто удивительное.
Это был ряд растений, все примерно высотой два фута, и когда ветром
сносило туман, длинные тонкие листья качались и шелестели.
Джош нагнулся, мягко провел пальцами по нежному стеблю. Растение было
бледно-зеленым, но на листьях были рассыпаны темно-красные точки, очень
напоминавшие пятнышки крови.
- Боже мой! - выдохнула Глория. - Джош, это растет молодая кукуруза!
И Джош вспомнил сухие зернышки, которые присохли к окровавленным
ладони Свон. Он понял, что она там делала в темноте и холоде.
Ветер набирал силу, гудел вокруг головы Джоша и заставлял плясать
молодые кукурузные стебельки. Он пробивал окна в серой стене тумана, потом
туман стал подниматься, в следующий момент Джош и Глория увидели вокруг
себя почти все поле.
Они стояли среди неровных волнистых рядов бледно-зеленых стебельков,
все примерно в два фута высотой, и все с пятнышками, которые, как понял
Джош, вполне могли быть каплями крови Свон, поглощенными почвой и спящими
корешками как топливо жадным мотором.
Зрелище зеленеющей жизни в этом опустошенном покрытом снегом поле
почти сбило Джоша на колени, это было равносильно тому, как если бы после
долгой слепоты увидеть цвета. Мул осторожно на пробу пощипывал одно из
растений, и над его головой кружилась несколько ворон, негодующе каркая.
Он огрызался на них, потом погнал их между рядами с резвостью жеребенка.
"Я не знаю, что у этой девушки внутри", - припомнил Джош слова Слая
Моуди, - "но в ней сила жизни!"
Он покачал головой, не в состоянии подобрать слова. Он наклонился к
стебельку, стоящему перед ним, и дотронулся до зеленого узелка, который,
как он знал, будет кукурузным початком, сформируясь в оболочке. На одном
единственном стебельке их было еще четыре-пять.
"Мистер", - говорил Слай Моуди, - "эта Свон может снова пробудить
целую страну".
Да, подумал Джош, сердце у него бухало. Она может.
И теперь он наконец понял смысл приказания, слетевшего с губ мертвого
Поу-Поу в темном подвале в Канзасе.
Он услышал возгласы и крики, оглянулся и увидел, что к ним бежит Джон
Гэллахер. А за ним следом Зэхиэл и Джин Скалли. Анна стояла, уставившись с
открытым ртом, рядом с девочкой-подростком. Джон упал на колени перед
одним из стебельков коснулся его дрожащими руками.
- Он живой! - сказал он. - Земля еще жива! - О, Боже!.. О, Иисус, у
нас будет еда!
- Джош, как это могло случиться? - спросила его Глория, пока Аарон
гримасничал и толкал стебелек Плаксой.
Он вдохнул воздуха. Он казался свежее, чище, напоенным
электричеством. Он посмотрел на Глорию, и его деформированный рот
улыбнулся.
- Я хочу рассказать тебе о Свон, - сказал он, и его голос задрожал. -
Я хочу рассказать всем в Мериз Рест о ней. Глория, в ней заключена сила
жизни. Она может снова пробудить целую страну! - А потом он побежал через
поле к фигурке, которая лежала на земле, склонился, поднял ее на руки и
прижал ее к себе.
- Она может! - крикнул он. Голос его раскатился как гром над хижинами
Мериз Рест. - Она может!
Свон в полусне зашевелилась. Щель ее рта приоткрылась, и она спросила
тихим трепетным голоском:
- Может что?
65. ИМПЕРАТРИЦА
Ветер усиливался и дул по лесу с юго-запада. Он нес запах горящего
дерева смешанного с запахом горьковатой серы, который напоминал Сестре
запах тухлых яиц. А потом она, Пол, Робин Оукс и трое других разбойников
вышли из леса на широкое поле, покрытое пепельным снегом. Перед ними в
дымке от сотен печных труб стояли тесно сгрудившиеся хижины и переулки
населенного пункта.
- Это Мериз Рест, - сказал Робин. Он остановился, оглядывая поле. - И
я думаю, это здесь я видел Свон и здоровяка. Да. Думаю, да.
Сестра знала, что это так. Они теперь были близко, очень близко.
Нервы ее дрожали, ей хотелось побежать к этим хижинам, но усталые больные
ноги не позволяли. По одному шагу, подумала она. Один шаг, а потом
следующий приведут тебя туда, куда ты идешь.
Они приблизились к какой-то яме, полной скелетов. Сернистый запах
исходил оттуда, и они обошли ее как можно дальше. Но Сестра даже не
возражала против этого запаха, она чувствовала, что она и на самом деле
сейчас как будто идет как во сне, бодрая и сильная, пристально глядя
вперед на окутанные дымом лачуги. А потом, она знала, что должна грезить,
потому что вообразила, что слышит искристую скрипичную музыку.
- Посмотри сюда, - сказал Пол, и показал.
Справа от них проходило собрание примерно из человек тридцати-сорока,
а может больше. Они танцевали на снегу, делая старомодные шажки и повороты
вокруг костра. Сестра увидела музыкантов: старика в выцветший старой шапке
и шерстяном пальто, пиликающего на скрипке, седобородого черного человека,
сидевшего на стуле и водившего камнем по ребрам стиральной доски, которую
он держал между ногами, мальчика, перебирающего струны гитары, а также
коренастую женщину, бившую по картонной коробке как по бас-барабану.
Музыка была резкая, но она разносилась по полю как тощая симфония,
приглашая танцоров топать и вертеться с большой непринужденностью. Снег
отлетал от каблуков, и Сестра сквозь музыку слышала веселые крики и
возгласы. Прошло много времени с тех пор, как она слышала музыку, и она
раньше не видела никогда подобного зрелища: деревенские танцы посреди
пустыни.
Но потом Сестра поняла, что это не совсем пустыня, потому что позади
костра и танцоров, она увидела несколько рядов небольших бледно-зеленых
растений. Сестра услышала, как Пол с благоговением сказал:
- Боже мой! Что-то снова растет!
Они шли через поле по направлению к празднующим и прошли мимо того,
что показалось им свежей могилой. На ней была вырезана сосновая доска с
именем Расти Визерса. "Спи спокойно", - подумала она. Потом они
приблизились к костру, и некоторые прекратили танцевать, наблюдая за их
приближением.
Музыка стала стихать и прекратилась с последним звуком скрипки.
- Здрасьте, - сказал мужчина в темно-зеленом пальто, сделав шаг от
женщины, с которой танцевал. На нем была бейсбольная шапочка, а под ней
почти все его лицо было обезображено ужасным коричневым шрамом, но он
улыбался, и глаза у него были ясные.
- Привет, - ответила Сестра. Здесь лица у людей отличались от тех,
которые они видели раньше. Это были лица, полные радости и надежды.
Несмотря на рубцы и шрамы, которые их портили, несмотря на выступающие
скулы и ввалившиеся глаза, которые говорили о долгом голоде, несмотря на
кожу мертвенного цвета, которая не видела солнца семь лет. Она пристально
смотрела на бледно-зеленые растения, загипнотизированная их движением,
когда они качались на ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
сочный запах напомнил Джошу, как ни странно, пирог, который пекла его мать
и ставила остывать на подоконник в кухне.
Когда плечи Джоша устали, кирку взял Джон Гэллахер, а Глория
принялась откладывать в сторону землю. Так они менялись в течение
следующего часа, копая могилу достаточно глубже, чтобы ее на смогли
разрыть дикие животные. Когда она была готова, Джош, Джон и Зэхиэл
опустили гроб в землю.
Джош посмотрел на сосновый деревянный ящик.
- Ладно, - тихо и решительно сказал он, - я понимаю все это. Я хочу,
чтобы здесь было дерево, под которым похоронят тебя, но здесь недостаточно
солнца, чтобы отбрасывать тень. Я помню, что ты говорил мне, что копал
могилы для всех своих друзей. Я считаю, что это самое малое, что теперь
может сделать твой друг для тебя. Я думаю, что прошлой ночью ты спас Свон,
я не знаю, от кого или чего - но я узнаю это. Это я тебе обещаю. - Он
поднял глаза на остальных. - Думаю, это все, что я хотел сказать.
- Джош! - Глория заходила в хижину, чтобы взять что-то из-под
матраса, прежде чем они ушли, и теперь она вытащила это из складок пальто.
- Это Библия Джексона, - сказала она и открыла потрепанную книгу с
замятыми уголками. - Можно мне почитать отсюда что-нибудь?
- Да, пожалуйста.
Она нашла то место, которое искала, на странице, которая была измята,
где едва ли можно было что-то прочитать.
- Скажи мне, Господи, - начала она читать, - кончину мою и число дней
моих, какое оно, дабы я знал, каков век мой. Вот, Ты дал мне дни, как
пяди, и век мой как ничто пред Тобою. Подлинно, совершенная суета - всякий
человек живущий. Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он
суетится, собирает и не знает, кому достанется то.
Она положила руку на плечо Аарону.
- И ныне чего ожидать мне, Господи? - читала она. - Надежда моя - на
Тебя. От всех беззаконий моих избавь меня, не предавай меня на поругание
безумному. Я стал нем, не открываю уст моих; потому что Ты соделал это.
Отклони от меня удары Твои; я исчезаю от поражающей руки Твоей. Если Ты
обличениями будешь наказывать человека за преступления, то рассыплется,
как от моли, краса его. Так суетен всякий человек!
Джош слышал на расстоянии карканье ворон. Ветер не раздувал туман, и
Джош мог видеть только окрестность вокруг самой могилы Расти.
- Услышь, Господи, молитву мою и внемли воплю моему; не будь
безмолвен к слезам моим, ибо странник я у Тебя и пришелец, как и все отцы
мои. Отступи от меня, чтобы я мог подкрепиться, прежде нежели отойду и не
будет меня. - Глория поколебалась несколько секунд с наклоненной головой,
а потом закрыла Библию. - Это был тридцать девятый псалом, - сказала она
Джошу. - Джексон любил, чтобы я читала ему его.
Джош кивнул, и еще на мгновение задержал свой пристальный взгляд на
могиле, где находился гроб - затем первым зачерпнул лопатой землю и бросил
ее в могилу.
Когда могила была зарыта и землю плотнее утрамбовали, Джош вбил
сосновую деревянную памятную плиту. Молодой резчик по дереву хорошо
поработал над ней, и она некоторое время продержится.
- Немного холодно здесь, - сказала Анна Мак-Клей. - Нам нужно
собираться обратно.
Джош отдал кирку и лопату Джону Гэллахеру и пошел туда, где лежала и
спала, закутанная в свое пальто Свон. Он наклонился, чтобы ее поднять и
почувствовать как мимо него пронеслось холодное дыхание. Стена тумана
двигалась и кружилась.
Он услышал в ветре какой-то шелест.
Звук шелестящих листьев, где-то в тумане справа от него.
Ветер дрогнул и затих, и звук пропал. Джош стоял, всматриваясь в том
направлении, откуда он пришел. Там ничего нет, - подумал он. Пустое поле.
- Что это? - спросила Глория, стоя рядом с ним.
- Послушай, - сказал он тихо.
- Я ничего не слышу.
- Пойдем! - позвала Анна. - Вы здесь задницу заморозите!
Воздух снова шевельнулся, дыхание ветра пришло под другим углом с
поля.
И опять и Джош, и Глория услышали шелестящий звук, Джош посмотрел на
нее и сказал:
- Что это?
Она не смогла ответить.
Джош понял, что уже некоторое время не видел Мула, лошадь могла быть
где-нибудь на поле, скрытая туманом. Он шагнул в направлении шелестящего
звука. Когда ветер слабел, звук слабел тоже. Но он продолжал идти, и
услышал, как кричит Зэхиэл: "Пойдем, Джош!" - но продолжал идти, а за ним
Глория с Аароном рядом с ней.
Ветер изменил направление. Шелестящий звук приближался. Джош
припомнил жаркий летний день, когда он был еще мальчишкой, лежал на спине
в поле среди высокой травы, жевал травинки и слушал, как подобно арфе поет
ветер.
Туман расползался, как ветхая ткань. Сквозь него Джош четко разглядел
силуэт Мула, примерно в пятнадцати - двадцати футах впереди. Он услышал
ржание лошади - и тогда Джош резко остановился, потому что прямо перед
собой увидел нечто удивительное.
Это был ряд растений, все примерно высотой два фута, и когда ветром
сносило туман, длинные тонкие листья качались и шелестели.
Джош нагнулся, мягко провел пальцами по нежному стеблю. Растение было
бледно-зеленым, но на листьях были рассыпаны темно-красные точки, очень
напоминавшие пятнышки крови.
- Боже мой! - выдохнула Глория. - Джош, это растет молодая кукуруза!
И Джош вспомнил сухие зернышки, которые присохли к окровавленным
ладони Свон. Он понял, что она там делала в темноте и холоде.
Ветер набирал силу, гудел вокруг головы Джоша и заставлял плясать
молодые кукурузные стебельки. Он пробивал окна в серой стене тумана, потом
туман стал подниматься, в следующий момент Джош и Глория увидели вокруг
себя почти все поле.
Они стояли среди неровных волнистых рядов бледно-зеленых стебельков,
все примерно в два фута высотой, и все с пятнышками, которые, как понял
Джош, вполне могли быть каплями крови Свон, поглощенными почвой и спящими
корешками как топливо жадным мотором.
Зрелище зеленеющей жизни в этом опустошенном покрытом снегом поле
почти сбило Джоша на колени, это было равносильно тому, как если бы после
долгой слепоты увидеть цвета. Мул осторожно на пробу пощипывал одно из
растений, и над его головой кружилась несколько ворон, негодующе каркая.
Он огрызался на них, потом погнал их между рядами с резвостью жеребенка.
"Я не знаю, что у этой девушки внутри", - припомнил Джош слова Слая
Моуди, - "но в ней сила жизни!"
Он покачал головой, не в состоянии подобрать слова. Он наклонился к
стебельку, стоящему перед ним, и дотронулся до зеленого узелка, который,
как он знал, будет кукурузным початком, сформируясь в оболочке. На одном
единственном стебельке их было еще четыре-пять.
"Мистер", - говорил Слай Моуди, - "эта Свон может снова пробудить
целую страну".
Да, подумал Джош, сердце у него бухало. Она может.
И теперь он наконец понял смысл приказания, слетевшего с губ мертвого
Поу-Поу в темном подвале в Канзасе.
Он услышал возгласы и крики, оглянулся и увидел, что к ним бежит Джон
Гэллахер. А за ним следом Зэхиэл и Джин Скалли. Анна стояла, уставившись с
открытым ртом, рядом с девочкой-подростком. Джон упал на колени перед
одним из стебельков коснулся его дрожащими руками.
- Он живой! - сказал он. - Земля еще жива! - О, Боже!.. О, Иисус, у
нас будет еда!
- Джош, как это могло случиться? - спросила его Глория, пока Аарон
гримасничал и толкал стебелек Плаксой.
Он вдохнул воздуха. Он казался свежее, чище, напоенным
электричеством. Он посмотрел на Глорию, и его деформированный рот
улыбнулся.
- Я хочу рассказать тебе о Свон, - сказал он, и его голос задрожал. -
Я хочу рассказать всем в Мериз Рест о ней. Глория, в ней заключена сила
жизни. Она может снова пробудить целую страну! - А потом он побежал через
поле к фигурке, которая лежала на земле, склонился, поднял ее на руки и
прижал ее к себе.
- Она может! - крикнул он. Голос его раскатился как гром над хижинами
Мериз Рест. - Она может!
Свон в полусне зашевелилась. Щель ее рта приоткрылась, и она спросила
тихим трепетным голоском:
- Может что?
65. ИМПЕРАТРИЦА
Ветер усиливался и дул по лесу с юго-запада. Он нес запах горящего
дерева смешанного с запахом горьковатой серы, который напоминал Сестре
запах тухлых яиц. А потом она, Пол, Робин Оукс и трое других разбойников
вышли из леса на широкое поле, покрытое пепельным снегом. Перед ними в
дымке от сотен печных труб стояли тесно сгрудившиеся хижины и переулки
населенного пункта.
- Это Мериз Рест, - сказал Робин. Он остановился, оглядывая поле. - И
я думаю, это здесь я видел Свон и здоровяка. Да. Думаю, да.
Сестра знала, что это так. Они теперь были близко, очень близко.
Нервы ее дрожали, ей хотелось побежать к этим хижинам, но усталые больные
ноги не позволяли. По одному шагу, подумала она. Один шаг, а потом
следующий приведут тебя туда, куда ты идешь.
Они приблизились к какой-то яме, полной скелетов. Сернистый запах
исходил оттуда, и они обошли ее как можно дальше. Но Сестра даже не
возражала против этого запаха, она чувствовала, что она и на самом деле
сейчас как будто идет как во сне, бодрая и сильная, пристально глядя
вперед на окутанные дымом лачуги. А потом, она знала, что должна грезить,
потому что вообразила, что слышит искристую скрипичную музыку.
- Посмотри сюда, - сказал Пол, и показал.
Справа от них проходило собрание примерно из человек тридцати-сорока,
а может больше. Они танцевали на снегу, делая старомодные шажки и повороты
вокруг костра. Сестра увидела музыкантов: старика в выцветший старой шапке
и шерстяном пальто, пиликающего на скрипке, седобородого черного человека,
сидевшего на стуле и водившего камнем по ребрам стиральной доски, которую
он держал между ногами, мальчика, перебирающего струны гитары, а также
коренастую женщину, бившую по картонной коробке как по бас-барабану.
Музыка была резкая, но она разносилась по полю как тощая симфония,
приглашая танцоров топать и вертеться с большой непринужденностью. Снег
отлетал от каблуков, и Сестра сквозь музыку слышала веселые крики и
возгласы. Прошло много времени с тех пор, как она слышала музыку, и она
раньше не видела никогда подобного зрелища: деревенские танцы посреди
пустыни.
Но потом Сестра поняла, что это не совсем пустыня, потому что позади
костра и танцоров, она увидела несколько рядов небольших бледно-зеленых
растений. Сестра услышала, как Пол с благоговением сказал:
- Боже мой! Что-то снова растет!
Они шли через поле по направлению к празднующим и прошли мимо того,
что показалось им свежей могилой. На ней была вырезана сосновая доска с
именем Расти Визерса. "Спи спокойно", - подумала она. Потом они
приблизились к костру, и некоторые прекратили танцевать, наблюдая за их
приближением.
Музыка стала стихать и прекратилась с последним звуком скрипки.
- Здрасьте, - сказал мужчина в темно-зеленом пальто, сделав шаг от
женщины, с которой танцевал. На нем была бейсбольная шапочка, а под ней
почти все его лицо было обезображено ужасным коричневым шрамом, но он
улыбался, и глаза у него были ясные.
- Привет, - ответила Сестра. Здесь лица у людей отличались от тех,
которые они видели раньше. Это были лица, полные радости и надежды.
Несмотря на рубцы и шрамы, которые их портили, несмотря на выступающие
скулы и ввалившиеся глаза, которые говорили о долгом голоде, несмотря на
кожу мертвенного цвета, которая не видела солнца семь лет. Она пристально
смотрела на бледно-зеленые растения, загипнотизированная их движением,
когда они качались на ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150