Другой охранник попытался схватить ее за грудь, но Шейла
проскользнула внутрь и захлопнула дверь перед его хитрым лицом.
- Так красиво, - прошептала Шейла, когда смотрела, как светится
драгоценный камень. - Так красиво.
Сестра знала, что Шейла в восторге от стеклянного кольца, и она очень
хорошо хранила их секрет. За это время, что они были вместе, Шейла
рассказала Сестре и Свон о своей жизни до семнадцатого июля, и как
полковник Маклин и Роланд Кронингер напали на них с Руди на земле грязных
бородавочников, на берегу Великого Соленого Озера. Она больше не слышала
детского плача и Руди не преследовал ее в кошмарах; когда бы ребенок ни
начинал плакать, Свон всегда была рядом и заставляла младенца замолчать.
- Так красиво, - шептала она.
Сестра с минуту смотрела на Шейлу, а потом отломила последний выступ
стекла.
- Вот, - сказала она, протягивая кусочек кольца, переливающийся ярким
изумрудно-зеленым и сапфирно-голубым, и дала его Шейле.
Все женщины просто смотрели на него.
- Возьми, - предложила Сестра. - Он твой.
- Мой?
- Да. Я не знаю, что у нас впереди. Я не знаю, где мы будем завтра
или через неделю. Но я хочу, чтобы это было у тебя. Возьми его.
Шейла медленно подняла руку. Она колебалась. И Сестра сказала:
- Бери!
Тогда Шейла взяла его, и цвета сразу же снова потемнели до
темно-синего. Но глубоко внутри стекла появился маленький рубиново-красный
отблеск, как пламя свечи.
- Спасибо... Спасибо тебе, - сказала Шейла, почти покоренная.
Ей не приходило в голову, что это могло стоить многие сотни тысяч
долларов в том мире, который был раньше. Она любовно провела пальцем по
крошечной красной вспышке.
- Оно станет ярче, не так ли? - спросила она с надеждой.
- Да, - ответила Сестра. - Думаю, станет.
А потом Сестра обратила свое внимание на Свон, и она знала, что время
пришло.
Она вспомнила кое-что, что сказал ей старьевщик, когда он захотел
увидеть, что у нее внутри футляра: "Мы не можем вечно держать вещи, мы
должны расставаться с ними".
Она вдруг поняла, что знала, чем было стеклянное кольцо. Знала это
давно. Теперь, когда отломали последний шип, оно было даже более чистым.
Знала это и Бет Фелпс много лет назад в разрушенной церкви, когда кольцо
напомнило ей о Статуе Свободы.
- Это, должно быть, корона, не так ли? - спросила Бет.
Человек с алым глазом тоже понимал это, когда спрашивал у нее, где
оно:
"Кольцо, корона", сказал он.
К_о_р_о_н_а_.
И Сестра знала, кому эта корона принадлежала. Она знала это с тех пор
как нашла Свон в Мериз Рест и увидела, как растет новая кукуруза.
Нельзя вечно держаться за вещи, думала она. Но, ох, она очень, очень
сильно хотела этого.
Стеклянная корона стала целью всей ее жизни. Она заставила ее поднять
и идти вперед, шаг за шагом, по этой кошмарной земле. Она цеплялась за
корону с ревнивой страстью леди Нью-Йорка, и она и проливала свою кровь и
забирала чужую, чтобы защитить ее.
А теперь время пришло. Да. Сейчас пора. Потому что для нее дорога на
ощупь закончена. Когда она смотрела в стекло, она видела красивые
драгоценности и нити золота и серебра, но ничего больше. Ее путь наугад
пройден.
Это Свон сделает следующий шаг.
Сестра поднялась с матраца и приблизилась к Свон, держа сверкающее
стеклянное кольцо перед собой.
Свон обнаружила, что это был тот образ, который она видела в
магическом зеркале Расти.
- Встань, - сказала Сестра, и ее голос задрожал.
Свон встала.
- Это принадлежит тебе, - сказала Сестра. - Это всегда принадлежало
тебе. Я просто была хранителем. Но я хочу, чтобы ты помнила одну вещь, и
крепко помнила: если чудо может превратить обыкновенный песок в нечто,
подобное этому... тогда просто подумай - только помечтай - во что оно
может превратить людей.
И она водрузила корону на голову Свон.
Она превосходно подошла ей.
Внезапно золотой свет вспыхнул вокруг короны, пошел на убыль и
вспыхнул снова. Бриллиантовый блеск заставил обеих, Сестру и Шейлу,
прищуриться. А глубоко в золоте переливалось множество цветов, сияющих,
как сад в солнечном свете.
Шейла зажала рот рукой; ее глаза были вытаращены, и она начала
одновременно и плакать, и смеяться, когда цвета освещали ее лицо.
Сестра чувствовала излучаемый жар, как будто ей в лицо било солнце.
Он стал настолько ярким, что она была вынуждена отступить на шаг, ее рука
поднялась, чтобы заслонить глаза.
- Что происходит? - спросила Свон, сознающая сияние и покалывающее
чувство теплоты на своей голове.
Она была испугана и стала снимать корону, но Сестра сказала:
- Нет! Не трогай ее!
Золотой огненный свет начал струиться по волосам Свон. Свон стояла
так неподвижно, как будто удерживала в равновесии книгу на своей голове,
перепуганная до смерти, но и восхищенная.
Золотой свет снова вспыхнул, и в следующее мгновение показалось, что
волосы Свон в огне. Свет распространялся от завитков по ее лбу и щекам, а
потом лицо Свон стало маской света - прекрасный и пугающий образ, который
почти поверг Сестру на колени. Сильное свечение распространялось по горлу
и шее Свон и начало кружиться, как золотой дым, вокруг ее плеч и рук,
стекая по ее кистям и вокруг каждого пальца.
Сестра приблизилась к Свон. Ее рука вошла в свечение и дотронулась до
щеки Свон. Она почувствовала, как будто тронула бронированную плиту, хотя
все еще могла различить размытые черты лица Свон и глаза девушки. Пальцы
Сестры не смогли достичь кожи Свон ни на щеках, ни на подбородке, ни на
лбу - нигде.
- О, Господи, - сказала Сестра, потому что она поняла, что корона
создает броню из света вокруг тела Свон.
Она покрыла ее почти до пояса. Свон чувствовала себя так, будто
стояла в центре факела, но тепло не было неприятным, и она видела огненное
отражение на стенах и лицах Сестры и Шейлы только в виде легких золотых
оттенков. Она посмотрела на свои руки, и увидела, что они охвачены
пламенем; она пошевелила пальцами, но они прекрасно себя чувствовали - ни
боли, ни онемелости, ни какого-либо другого чувства. Свет двигался вместе
с ней, прилипнув к ее телу, как вторая кожа. Огонь стал сползать к ее
ногам.
Она, вся в коконе света, подошла к зеркалу. Увидев то, во что она
превратилась, она не выдержала этого зрелища - это было слишком. Она
потянулась, сжала корону и сняла ее с головы.
Золотое сияние спало почти сразу. Оно пульсировало... пульсировало...
и броня света испарилась, как относимая ветром дымка.
Потом Свон стала тем, кем была раньше - простой девушкой, держащей
кольцо сверкающего стекла. С минуту она не могла говорить. Потом она
протянула корону Сестре и сказала:
- Я... я думаю... Ты бы лучше сохранила это для меня.
Сестра медленно подняла руку и приняла его. Она вернула корону в
футляр и застегнула его. Потом, двигаясь, как во сне, она подняла одеяло и
положила футляр обратно в матрац. Но в ее глазах все еще полыхало золотое
пламя, и как долго она бы не жила, она никогда не забудет того, чему
только что была свидетельницей.
Ее интересовало, что бы случилось, если бы, для эксперимента, она
сжала бы кулак и ударила бы Свон по лицу? Она не хотела пострадать, разбив
костяшки пальцев, чтобы обнаружить это. Отразит ли броня лезвие ножа?
Пулю? Шрапнель?
Из всей той силы, которой обладало стекло, она знала, что это
наибольшая, и эта сила охраняет одну лишь Свон.
Шейла держала свой собственный кусочек короны перед своим лицом.
Красный отблеск стал сильнее, она была уверена в этом. Она поднялась и
тоже спрятала его в матрац.
Наверное, тридцатью секундами позже, раздался громкий стук в дверь.
- Шейла! - позвал охранник. - Вы готовы ехать!
- Да, - ответила она. - Да. Мы готовы.
- Там все в порядке?
- Да. Отлично.
- Сегодня я буду за рулем. Мы выйдем на дорогу через пятнадцать
минут.
Загремела цепь, когда ее обмотали вокруг дверной ручки и через дверь;
потом раздалось твердое щелканье висячего замка.
- Теперь вам здесь прекрасно и надежно.
- Спасибо, Дэнни! - сказала Шейла.
И когда охранник ушел, Шейла опустилась на колени на пол рядом со
Свон и приложила руку девушки к своей щеке.
Но Свон была целиком погружена в размышления. В ее сознании возникали
видения зеленых полей и фруктовых садов. Это были видения того, что будет,
или того, что могло бы быть. Она видела фермы-тюрьмы, поля, обрабатываемые
рабами и машинами-роботами, или это были места, свободные от колючей
проволоки и жестокости?
Она не знала, но понимала, что каждый метр, который они проезжают,
приближает ее к ответу, каким бы он ни был.
В штабном пункте Маклина проводилась подготовка к дальнейшему
продвижению. Доклады по распределению топлива от Механической Бригады
лежали на его столе, и Роланд стоял рядом с Другом перед картой Западной
Вирджинии, прикрепленной к стене.
Красная линия отмечала направление их продвижения по шоссе номер 60.
Роланд стоял так близко к Другу, как только возможно; его мучил жар, и
холод, который исходил от того мужчины, был ему приятен. Прошлой ночью
боль в голове почти свела его с ума, и он мог поклясться, что чувствовал,
будто кости перемещались под бинтами.
- У нас осталось только девять бочек, - сказал Маклин. - Если мы не
найдем еще бензина, нам придется начать оставлять технику.
Он оторвался от сообщений.
- Эти проклятые горные дороги приведут к перегрузке двигателей. Нам
придется тратить больше горючего. Я еще раз предлагаю отказаться от этого
похода и пойти поискать горючее.
Они не ответили.
- Вы меня слышите? Нам нужно больше бензина, прежде чем мы начнем...
- Что это сегодня с полковником Маклином?
Друг повернулся к нему, и Маклин, дрожа от ужаса, увидел, что лицо
этого человека опять изменилось; его глаза стали щелками, волосы почернели
и спадали на плечи. Его тело стало бледно-желтым, и Маклин увидел маску,
которая напомнила ему о Вьетнаме и о той яме, где вьетнамцы вымещали на
нем свою ненависть.
- У полковника Маклина есть какие-то другие первоочередные задачи?
Язык Маклина стал тяжелым, как свинец.
Друг подошел к нему, его вьетнамское лицо скалилось.
- Единственная задача полковника Маклина состоит в том, чтобы
доставить нас туда, куда мы хотим ехать.
Его акцент с правильного английского снова поменялся на охрипший
американский.
- Итак, нам придется избавиться от грузовиков и всякого дерьма. Так
что?
- Тогда... мы не сможем перевезти столько солдат и запасов, если
оставим грузовики. Я имею в виду... мы каждый день теряем силу.
- Ну, мы сделаем то, что вы говорите, а потом?
Друг пододвинул к себе другой стул, повернул его и уселся, скрестив
руки на спинке стула.
- И где мы будем искать бензин?
- Я... я не знаю. Мы поищем...
- Вы не знаете. А вы знаете, как далеко те города, в которые вы
вторгались, когда бензин был на нуле? Итак, вы хотите вернуться на
проторенные дороги и ездить там до тех пор, пока в каждом грузовике и в
каждой машине совсем не останется бензина?
Он повернул голову в другую сторону.
- Что ты скажешь, Роланд?
Сердце Роланда подпрыгивало каждый раз, когда Друг обращался к нему.
Лихорадка затуманивала его сознание, а во всем теле чувствовались вялость
и тяжесть. Он все еще был Рыцарем Короля, но кое в чем он был не прав:
полковник Маклин не был Королем, точнее, он не был _е_г_о_ Королем.
- О, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150