Она отбросила эту мысль прежде чем она внедрилась в сознание, и
с усилием встала на ноги.
Ветер не давал ей идти. Дождь хлестал так, что ей ничего не было
видно даже в четырех футах от нее. Она решила идти туда, где, по ее
представлениям, был север, потому что в Центральном Парке могло
сохраниться хотя бы одно дерево, чтобы отдохнуть под ним.
Она наклонилась вперед наперекор стихиям и сделала один шаг.

13. ЕЩЕ НЕ ТРОЕ
- Дом завалился, мама! - вопил Джош Хатчинс, пытаясь освободиться от
грязи, щебня и обломков досок, навалившихся на его спину. - Подлый смерч!
- Его мать не отвечала, но он услышал, как она плачет. - Все в порядке,
мама! Мы сделаем...
Воспоминание о смерче в Алабаме, который загнал Джоша, когда ему было
шесть лет, его сестру и мать в подвал их дома внезапно прервалось,
рассыпалось на части. Видение кукурузного поля, огненных копий и смерча
огня возвратилось к нему с ужасающей четкостью, и он догадался, что
плачущей женщиной была мать маленькой девочки.
Было темно. Тяжесть все еще давила на Джоша, и поскольку он старался
освободиться, насыпь из мусора, состоящая большей частью из земли и
древесных обломков, сползла с него. Он сел, тело его ныло от тупой боли.
Лицо показалось ему странным, такое стянутое, будто готовое лопнуть.
Он поднял пальцы, чтобы коснуться лба, и от этого дюжина волдырей лопнула,
а жидкость из них стала стекать по лицу. Другие волдыри стали лопаться на
щеках и подбородке; он пощупал около глаз и почувствовал, что они заплыли,
оставив только щелки. Боль усилилась, спина, казалось, была обварена
кипятком. Сожжена, подумал он. Сожжена так, как могут сжечь только в аду.
Он ощутил запах жареной ветчины, от чего его едва не стошнило, но он
слишком хотел узнать, каковы же все его раны. На правом ухе боль была
другого рода. Он осторожно пощупал его. Пальцы нашли только обрубок и
запекшуюся кровь вместо уха. Он вспомнил взрыв бензоколонки и решил, что
кусок металла, пролетая, срезал большую часть уха.
Я прекрасно выгляжу, - подумал он и едва не рассмеялся вслух. Готов
сразиться со всем миром! Он подумал, что если ему теперь придется
когда-либо выйти на борцовский ринг, ему уже не понадобится маска Черного
Франкенштейна, чтобы выглядеть чудовищем.
И тут его стошнило, так, что тело его обмякло и затряслось, в ноздри
бил сильный запах жареной ветчины. Когда болезненное состояние прошло, он
отполз от этого места. Под руки ему попадалась хлюпающая грязь, доски,
битое стекло, смятые банки и солома.
Он услышал мужской стон, вспомнил сожженные глаза Поу-Поу и решил,
что тот лежит где-то справа от него, хотя уха с этой стороны у него не
было. Судя по всхлипываниям, женщина находилась в нескольких футах прямо
перед ним; маленькая девочка, если и была жива, не издавала ни звука.
Воздух был все еще горяч, но по крайней мере им можно было дышать. Пальцы
Джоша наткнулись на деревянную палку, и по ней он добрался до садовой
мотыги. Раскапывая вокруг себя землю, он находил массу всяких предметов,
банку за банкой, некоторые из них были помяты и протекали, пару
расплавленных вещей, которые могли быть прежде пластмассовыми молочными
канистрами, молоток, несколько обгоревших журналов, и пачек сигарет. Над
их головой был свален весь бакалейный магазин, все что было на
обвалившихся полках Поу-Поу. И это наверняка все это хранилось там не
случайно, раздумывал Джош. Подземные парни должны были знать, что
когда-нибудь все это ему понадобится.
Джош попытался встать, но прежде, чем поднялся с корточек, ударился
обо что-то головой. Это был крепко спрессованный потолок из земли, досок и
наверное тысяч соломин, сдавленных в одно целое на высоте четырех с
половиной футов от пола подвала. О Господи! - подумал Джош. Прямо над
головой тонны земли. Он решил, что у них нет воздуха, кроме как в объеме
их ямы, а когда он закончится...
- Перестаньте плакать, леди, - сказал он. - Старик пострадал куда
больше, чем вы.
Она тяжело задышала, как будто не ожидала, что кто-нибудь еще остался
в живых.
- А где девочка? Что с ней? - волдыри на губе Джоша лопнули.
- Свон? - крикнула Дарлин. Она пошарила по земле, ища Сью Ванду. - Я
не вижу ее? Где мое дитя? Где ты, Свон?
Тут ее рука наткнулась на маленькую ручку. Она была теплой.
- Вот она! О, Боже, ее засыпало! - Дарлин стала неистово копать.
Джош подполз к ней сбоку и руками вытащил ребенка. Засыпаны были
только ее руки и ноги, лицо же было свободно, и она дышала. Джош отряхнул
землю с ее ног, а Дарлин обняла свою дочь. - Свон? Что с тобой? Скажи
что-нибудь, Свон! Ну же, давай! Поговори с мамой! - она тормошила ее, пока
Свон не подняла руку и не оттолкнула слегка мать.
- Ну, не надо, - Свон говорила хриплым невнятным голосом. - Я хочу
поспать... пока мы не приедем...
Джош пополз на стон мужчины. Поу-Поу свернулся калачиком и наполовину
был засыпан. Осторожно Джош откопал его. Рука Поу-Поу ухватилась за
рубашку Джоша, и старик что-то пробормотал, чего Джош не понял.
Он спросил: - Что? - и наклонился поближе.
- Солнце, - повторил Поу-Поу. - О Боже... Я видел, как взорвалось
солнце, - он снова стал бормотать, что-то насчет тапочек в спальне. Джош
понял, что тот долго не протянет, и вернулся к Дарлин и Свон.
Девочка плакала, спокойный, глубоко раненный звук.
- Ш-ш-ш, - говорила Дарлин. - Ш-ш-ш, родная. Нас ищут. Не бойся. Нас
вытащат. - Она еще не совсем сообразила, что произошло, все было смутным и
суматошным с того момента, когда Свон показала на щит с надписью "Поу-Поу"
на Межштатном шоссе и сказала, что лопнет, если не сходит в туалет.
- Я не вижу, мама, - еле слышно сказала Свон.
- У нас все будет в порядке, родная. Нас ищут правда... - Она
протянула руку, чтобы погладить дочь по голове, и отдернула ее, словно
ошпарившись. Пальцы ее нащупали щетину вместо волос. - О, Боже мой! О,
Свон, дочка!.. - Она боялась коснуться собственных волос и лица, но
чувствовала только боль как от слабого солнечного ожога. Со мной в
порядке, решила она. И со Свон тоже все в порядке. Лишь немного волос
пропало, вот и все. Все будет в полном порядке.
- А где Поу-Поу? - спросила Свон. - Где гигант? - У нее болела
голова, и она ощущала запах готовящегося завтрака.
- Я тут, рядом, - ответил Джош. - Старик недалеко от тебя. Мы в
подвале, а его заведение развалилось и засыпало нас...
- Мы выберемся! - прервала Дарлин. - Нас скоро найдут.
- Леди, может быть это будет не так скоро. Нам нужно успокоиться и
беречь воздух.
- Беречь воздух? - Паника вновь овладела ею. - Но мы дышим нормально.
- Сейчас - да. Я не знаю, сколько его есть у нас, но думаю, что скоро
воздуха может стать не хватать. Нам, возможно, придется пробыть здесь
долго, - решился сказать он.
- Вы с ума сошли! Не слушай его, родная! Боюсь об заклад, нас уже
прямо сейчас идут откапывать. - Она стала укачивать Свон как маленькую.
- Нет, леди. - Было бессмысленно скрывать правду. - Я не думаю, что
кто-нибудь собирается нас откапывать в ближайшее время. Это были ракеты -
то, что вылетало из поля. Ядерные ракеты. Я не знаю, взорвалась ли одна из
них или что другое, но есть только одна причина, почему они вылетали.
Вполне возможно, что сейчас весь мир пускает ракеты.
Женщина захохотала, но смех ее граничил с истерией.
- У вас ума не больше, чем у муравья. Кто-то же видел пожар! Помощь
пришлют! Мы ведь едем в Блейкмен!
- Ну, да, - сказал Джош. Он устал от разговора и хотел
воспользоваться драгоценным воздухом. Он отполз на несколько футов,
подобрал местечко для своего тела. Сильная жажда овладела им, но в то же
время ему хотелось еще и облегчиться. Потом, подумал он, сейчас я слишком
устал, чтобы двигаться. Боль опять стала усиливаться. Мысли уносили его из
подвала Поу-Поу к сожженному кукурузному полю, к тому, что могло остаться
от всего мира там, наверху, и в частности вокруг них, если, конечно,
началась Третья Мировая война. К этому времени она могла уже и
закончиться. Могли вторгнуться русские или американцы заняли Россию. Он
подумал о Рози и мальчиках, они живые или мертвые? Он может никогда об
этом не узнать. - О, Боже! - прошептал он в темноте и, свернувшись
калачиком, уставился в темноту.
- Ух, ух, ух... - задыхаясь заикал Поу-Поу. Потом громко сказал: -
Суслик в норе! Эми! Где мои спальные тапочки?
Девочка издала еще один болезненный всхлип, и Джош стиснул зубы,
чтобы удержать крик ярости. Такое чудесное дитя, подумал он. А теперь
умирает, как все мы умираем. Мы уже в могиле. Все подготовлено и осталось
только ждать.
У него было чувство, что его положил на лопатки соперник, с которым
он не собирался бороться. Он почти слышал, как судья ведет счет, хлопая по
брезенту: - Один, два...
Плечи Джоша оторвались. Еще не три. Скоро, но еще нет. И он
провалился в мучительный сон, в котором душу его преследовали болезненные
звуки, издаваемые ребенком.

14. СВЯЩЕННЫЙ ТОПОР
- Дисциплина и контроль! - произнес голос Солдата-Тени, подобно удару
ремня по заду мальчишки. - Вот что делает человека мужчиной. Помни...
помни...
Полковник Маклин скрючился в грязной яме. Пробивалась лишь полоска
света в двадцати футах над его головой, между землей и краем
исковерканного люка, накрывшего яму. Через эту щель прилетали мухи, и они
кружились над его лицом, налетая на вонючие кучи около него. Он не помнил,
сколько времени лежал тут, но вычислил, что, поскольку Чарли появлялись
раз в день, то, значит, он был в яме тридцать девять дней. Но может быть
они появлялись два раза в день, тогда его расчеты были неправильны. А
может они пропустили день-другой. Может, они появлялись три раза на день и
пропускали следующий день. Все может быть.
Дисциплина и контроль, Джимбо. - Солдат-Тень сидел со скрещенными
ногами, опершись на стенку ямы в пяти футах от края. На Солдате-Тени была
маскировочная форма, и на его впалом, осунувшемся лице были темно-зеленые
и черные маскировочные пятна. - Возьми себя в руки, солдат.
- Да, - сказал Маклин. - Беру себя в руки. Он поднял тощую руку и
отогнал мух.
А потом начался стук, и Маклин захныкал и вжался в стену. Над ним
были Чарли, стучавшие по металлу прутьями и палками. В яме от эха шум
удваивался и утраивался, пока Маклин не зажал уши руками; стук
продолжался, все громче и громче, и Маклин чувствовал, что вот-вот
закричит.
- Нельзя, - сказал Солдат-Тень, с глазами как кратеры на луне. -
Нельзя, чтобы они слышали твои крики.
Маклин набрал пригоршню грязи и засунул ее в рот. Солдат-Тень был
прав. Солдат-Тень был всегда прав.
Стук прекратился, и крышку оттащили в сторону. Пронзительный
солнечный свет ослепил Маклина, он видел их, перегнувшихся через край и
ухмылявшихся над ним.
- Эй, полкаш! - позвал один из них. - Ты голоден, полкаш Макрин?
Рот Маклина был полон грязи и дерьма, он кивнул и сел как собака,
собирающаяся почесаться. - Осторожно, - прошептал ему на ухо Солдат-Тень.
- Осторожно.
- Ты голоден, полкаш Макрин?
- Пожалуйста, - изо рта Маклина вываливалась грязь. Он протянул к
свету ослабшие руки.
- Лови, полкаш Макрин, - что-то упало в грязь в нескольких футах от
разлагающегося трупа пехотинца, которого звали Рэгсдейл. Маклин подполз к
нему, перебрался через труп, и схватил это, оказавшееся жареной на масле
рисовой лепешкой. Он стал жадно запихивать ее в рот, к глазам его
подступили слезы радости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150