Сколько бы ни были различны эти
группы, все они сходились на том, что самая большая опасность как для
союзников, так и для рейха - вторжение Советской Армии на немецкую
территорию и революционная борьба немецкого народа за новую Германию. И
все они видели спасение только в капитуляции перед западными державами и
установлении в Германии правительства военной диктатуры. Об этом говорил
Иоганну и Гуго Лемберг.
Иоганну было известно, что каждый из правителей империи вел секретные
переговоры втайне от других. Так же действовали и прочие оппозиционные
группировки. И все, кто вел эти переговоры, следили друг за другом. И ради
того, чтобы выведать цену, предлагаемую союзникам за капитуляцию каждой
другой группой, готовы были похитить, истязать, убить любого человека,
пусть не причастного к этой торговле, но участвующего в ней в качестве
курьера или связного. Те же, кто назначал цену, находились вне
досягаемости, им ничто не угрожало.
В разное время два курьера такого рода групп были пойманы агентами
гестапо, когда один из них пересекал швейцарскую, а другой - шведскую
границу. Документы, которые они везли, попали в руки Гиммлера. Но курьеров
не казнили. Они были осуждены только как спекулянты за незаконный провоз
валюты. Отсюда Вайс сделал вывод, что Генрих Гиммлер осведомлен о
деятельности оппозиционных групп, но почему-то не находит нужным пресечь
ее.
Вайс не знал, что среди пакетов, которые он передавал связному, чтобы
с них могли снять фотокопии, содержалась запись разговора одного из
немецких агентов тайной дипломатии с Даллесом. Речь шла о возможном главе
будущего нового правительства Германии. И Даллес назвал имя Генриха
Гиммлера. Он высказал предположение, что Гиммлер, будучи сейчас вторым
после Гитлера человеком в империи, мог бы со временем стать и первым.
Располагая огромным опытом беспощадного насилия, Гиммлер успешнее, чем
кто-либо, сумеет подавить любое последующее за капитуляцией
демократическое движение в стране.
Но Вайс знал другое: начальник отдела безопасности гестапо
обергруппенфюрер Мюллер, жаждущий занять место рейхсфюрера, недавно
арестовал агента, везшего депешу Гиммлера к Даллесу. Содержание этой
депеши Мюллер сообщил Гитлеру. Все же Гиммлер кое-как вывернулся. Но
теперь Мюллер и Гиммлер ненавидят друг друга. Мюллер выслеживает каждого
личного порученца Шелленберга, поскольку именно Шелленберг, по приказанию
особо доверяющего ему рейхсфюрера, ведет тайные переговоры от его имени.

61
Внезапно Иоганн получил приказ выехать в Берн. Густав показал ему
фотографию и сказал:
- Вы будете находиться в полном подчинении у этого человека или у
того, на кого он вам укажет. Вы несете полную ответственность за его
безопасность. Поэтому вы должны установить, ведется ли за ним наблюдение,
и любыми средствами ликвидировать наблюдателя, кем бы он ни был. Возможно,
что слежкой занимается целая группа. Ну что ж, я равно рассчитываю на ваше
мужество, - твердо объявил Густав. - Если при этом вы сумеете остаться в
живых, можете не опасаться за свою дальнейшую судьбу. Пусть даже
швейцарский суд приговорит вас к смертной казни за убийство - для нас не
представит особого труда добиться вашего освобождения. Швейцарское
правительство хорошо знает, что если фюрер не счел целесообразным
оккупировать эту страну, то на это имелись особые соображения: мы
использовали и будем использовать ее в своих целях.
Запомните: те люди, которые будут заниматься слежкой за доверенным
вам лицом, могли получить такие же указания в отношении вас, какие я дал
вам в отношении их. Полагаю, что вы достаточно умны и поймете, что эти
люди не из числа агентуры наших военных противников. Поэтому будьте
осторожны там с нашими соотечественниками. Повторяю: кем бы они ни были и
с какой бы, пусть самой лучшей, стороны вы их ни знали. Не забывайте об
этом ни на минуту.
Вы получаете крупную сумму в английских банкнотах, но, - улыбнулся
Густав, - можете не опасаться: в связи с тем, что ваше задание особо
важное, это будут подлинные изделия Лондонского казначейства. - Спросил: -
Ведь у вас было ранение? Так вы можете пройти там курс лечения. Заплатите
побольше врачу, и он найдет, от чего вас лечить...
Транспортный самолет "Люфтганзы" на рассвете доставил Вайса в Цюрих.
В тот же день он на дизельном экспрессе приехал в Берн и поселился в
гостинице. У него был голландский паспорт и документы, удостоверяющие, что
он является немецким политическим эмигрантом. Но ни портье, ни швейцарская
полиция не потребовали, чтобы он прошел регистрацию.
Тихий, благостно-спокойный город, казалось, отделенный от
потрясенного войной мира столетиями бюргерского благополучного бытия, был
подобен заповеднику. Горожане вели такой же образ жизни, как десять,
двадцать, тридцать лет назад.
Город чиновничества и посольств. Пристанище разведок и разведчиков,
которые в меру своих способностей перенимали от бернцев их неторопливость,
чопорную вежливость и бережливое отношение к каждому франку - самой
стойкой в то время валюте в мире.
Вайс взял напрокат в гостинице старенький двухместный спортивный
"фиат"-фаэтон и медленно ездил на нем по городу, изучая улицы не столько с
познавательной целью, сколько для того, чтобы не испытывать затрудений,
когда придется опекать доверенного ему человека. Вскоре он обнаружил его.
Тот осматривал старинную Бернскую ратушу, построенную в четырнадцатом
веке.
Это был человек преклонного возраста и аристократической внешности.
Он так свободно говорил по-французски со своей молодой спутницей, что его
можно было принять за француза.
На фотографии, которую Густав показал Вайсу, у этого человека были
куцые, гитлеровские усики щеточкой, а сейчас на его губе закручивались
значительно более длинные кайзеровские усы. После Сталинграда многие
пожилые берлинцы стали отращивать усы по стародавнему монархическому
образцу.
Вайс поставил машину и тоже стал осматривать ратушу. И когда старик и
его спутница приблизились к нему, он вслух выразил свое восхищение
старинной архитектурой.
Старик внимательно посмотрел в лицо Вайса, - повидимому, он тоже был
знаком с ним по фотографии. Пожевал губу, чуть заметно кивнул, не потому,
что этого требовала конспирация, а потому, очевидно, что ему было
свойственно высокомерно здороваться с людьми, и, уже не глядя на Вайса,
бросил:
- Если у вас нет потребности любоваться этим старым сооружением,
можете не затруднять себя больше...
Это был князь Гогенлое, доверенное лицо фюрера в переговорах с
Даллесом. И, как понял потом Иоганн, князю ни с какой стороны ничто здесь
не угрожало. Первоначально присутствие Вайса в Берне нужно было Канарису и
Шелленбергу лишь для того, чтобы дать князю понять: им известно, зачем тот
приехал сюда, потому они поручили своему агенту сыграть роль почетной
охраны при его персоне.
Но Даллес, как он однажды выразился, "предпочитал более перспективных
представителей, из руководящих кругов СС". И именно об этих "перспективных
представителях" Вайс должен был проявить заботу, помня все наставления
Густава.
Вечером Вайс зашел в кафе недалеко от американской миссии и увидел в
нем майора Штейнглица. Штатский костюм и осунувшаяся, печально-озабоченная
физиономия Штейнглица не вызывали у Вайса желания выказывать особую
почтительность к своему бывшему начальнику. Он незаметно подошел сзади и
легонько хлопнул его по плечу. Штейнглиц съежился и поспешно сунул руку за
борт пиджака.
Вайс удержал его руку. Штейнглиц поднял глаза и расплылся в
искренней, радостной улыбке.
Разговаривали они как раньше. Зная, что Штейнглиц все равно будет
допытываться, почему он оказался в Берне, Вайс тут же сообщил с
недовольным видом, что у него скучное поручение чисто финансового
характера. Штейнглиц посочувствовал:
- Швейцария - не то место, где следует сбывать наши фальшивые
банкноты.
Вайс удрученно заметил:
- Приказ есть приказ.
Штейнглиц протянул мечтательно:
- В Италии наши люди обменивают английские фунты германского
производства и скупают ценности. Вот это бизнес!
- Как дела? - спросил Вайс.
- Как видишь, - ответил Штейнглиц. - Сижу у окна, разглядываю
прохожих.
- Посещающих американскую миссию, - улыбнулся Вайс. Наклонился: - Я
полагаю, вашей службе следовало бы занять такой же пост у посольства
Великобритании.
- Американцы - обнаглевшие сволочи! - злобно проворчал Штейнглиц. -
Хотят устранить Канариса и напечатали в своих газетах, что он якобы
участвует в заговоре против фюрера. Это провокационная работа их разведки.
Но зато англичане им в отместку напечатали целую серию статей о нашем
адмирале: призывают казнить его, как злодея, после войны.
- Дружеские услуги за прошлое и настоящее, - сказал Вайс таким
непререкаемым тоном, что Штейнглиц вынужден был промолчать.
Боязливо оглянувшись по сторонам, он позволил себе заметить только:
- Однако ты стал слишком самоуверенным.
- Заразился от своего непосредственного начальства.
- Да, - задумчиво произнес Штейнглиц. - Нашему сухопутному адмиралу
сейчас приходится туго. Но он еще покажет себя... - Прошептал еле слышно:
- Ленгебен проболтался ему, что союзники не верят в фюрера и ищут
маленькую группу интеллигентных, трезвых и достойных доверия лиц, таких,
как рейхсфюрер СС Гиммлер. - Добавил задумчиво: - Хотя, в сущности, из
всех этих за океаном Даллес расположен к нам наиболее дружелюбно. Говорят,
он заявил, что признает притязания германской промышленности на ведущую
роль в Европе.
- Да, - согласился Вайс, - он не хочет, чтобы после войны Англия
оказалась самой сильной в Европе державой.
- Значит, не так уж все плохо, - отозвался Штейнглиц. И вдруг
нахмурился, лицо его стало жестким. - Так ты теперь занимаешься
политической разведкой?
- Чтобы была полная ясность, - строго сказал Вайс, переходя на "вы",
- я знал, что встречу вас здесь. Информирован о вашем задании. -
Усмехнулся. - Мое не совпадает с вашим, вы человек Канариса, а не
Гиммлера. Помня о наших прежних хороших отношениях, я считаю своим долгом
предложить вам нейтралитет.
- Нейтралитет? - удивился Штейнглиц. - Скажите пожалуйста, как мило!
- Этого достаточно для того, чтобы наши люди случайно не ухлопали
вас, - деловито заявил Вайс. - Пора абверовцам прекратить соваться туда,
где они уже не котируются.
Лицо Штейнглица стало серым.
- Значит, Гиммлер не простил мне ту старую историю в Англии...
- Очевидно, - сказал Вайс, - Канарис, использовав свою дружбу с
Гейдрихом, в свое время спас вас. Что же касается Гиммлера, то он не
испытывает к адмиралу даже подобия симпатии.
- Да, - задумчиво согласился Штейнглиц, - и ему ничего не стоит меня
прихлопнуть.
- А что, если вы окажете содействие его сотруднику и этот сотрудник
не забудет упомянуть в своей информации о вашей услуге?
Штейнглиц, поколебавшись, медленно заговорил:
- Черчилль говорил Хесселю, что до совершения переворота он никаких
обязательств на себя взять не может, но если переворот произойдет и новое
правительство будет обладать достаточным авторитетом, то удобный выход
найдется. Англичане помнят, какую услугу оказал им Канарис, когда они
после Дюнкерка оказались в катастрофическом положении:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177