на подставке из красного дерева стоял патефон с
откинутой крышкой, - очевидно, до прихода гостей здесь слушали музыку.
Стеклянный столик на колесиках был уставлен бутылками и бокалами,
тарелками с соленым миндалем и сухариками.
Но, по-видимому, особой склонности к алкоголю здесь никто не
обнаруживал - открыты были только узкая бутылка рейнского да минеральная
вода.
Прерванный разговор возобновился.
Клейн утверждал, что Гете - величайший поэт всех времен и народов не
только потому, что его поэзия проникнута глубокой общечеловеческой
философией, но и потому, что она благозвучна, музыкальна, и он всегда
слышит в ней могучую упоительную симфонию.
Профессор заметил, что достоинство истинной поэзии не в ее
благозвучии: прежде всего она должна воспарять к самым вершинам мысли. И
если бы Гете был даже косноязычен, но создал образ Фауста, его величие
было бы столь же бессмертно. И посетовал, что молодые немцы, хотя они и
пламенные националисты, недостаточно знают своих великих классиков.
Обратившись к Рейсу, он сказал:
- Господин унтерштурмфюрер, я был бы счастлив, если бы вы меня
опровергли, напомнив хотя бы несколько строк из нашего великого поэта.
Рейс на мгновение растерялся, но тут же весело и добродушно заявил:
- "Хорст Вессель", пожалуйста.
- Ай, как несовершенно авше образование! - снисходительно пожурил его
Клейн. Он остановил взгляд на Вайсе и, желая, очевидно, более энергично
высмеять абверовского ефрейтора, спросил: - Ну, а вы, юноша? Вы, очевидно,
тоже предложите спеть "Хорст Вессель"? Это проще. К чему тревожить старика
Гете?
Иоганн пожал плечами и ответил с достоинством:
- Если позволите... - и продекламировал:
Лишь тот достоин жизни и свободы, Кто каждый день за них идет на бой!
- Браво, - вяло сказал Клейн. - Браво. - И, будто аплодируя, сложил
перед собой ладони.
Флинк хмуро заметил:
- Адмирал Канарис подбирает себе кадры: как римский папа: по принципу
учености и изворотливости.
Дитрих добавил:
- И личной храбрости. - Выразительно скосил глаза на собственную
грудь, украшенную орденом, кивнул на медаль Вайса, объяснил: - Ефрейтору
Вайсу разносторонние познания не помешали совершить подвиг на фронте.
- Абверовцы на фронте - это новость, - удивился Флинк.
- Господа! - воскликнул Клейн. - Мы же сейчас отдыхаем. - Поднял
бокал с минеральной водой. - За моих дорогих гостей.
В кабинет вошла фрау Клейн. Золотистые волосы ее были замысловато
причесаны, а на лице, должно быть, навечно застыла ликующая улыбка
красивой женщины. Она подала всем руку, белую, теплую, душистую, в
кольцах.
И почти тотчас вестовой внес в кабинет младенца в кружевном, с
шелковыми бантами конверте. все выразили свое восхищение.
Фрау Клейн сказала:
- Это наш подарок фюреру. Мы дали ему имя Адольф.
Гости восхищались, сюсюкали, делали пальцами "козу". А когда вестовой
унес младенца, Клейн распахнул двустворчатую дверь в столовую:
- Без церемонии, пожалуйста, у нас здесь по-домашнему. Прошу заранее
извинить за скромный обед.
За столом Иоганн сидел рядом с Рейсом. Унтерштурмфюрер оказался
простецким парнем. Он дружески подкладывал Вайсу на тарелку побольше
всяких вкусных вещей и коньяк наливал не в маленькую узенькую рюмочку, а в
большой синий бокал, предназначенный для белого вина. Сам он ел весьиа
энергично, но все же кое-что успел сообщить Вайсу. Что служба здесь не
трудная, и хотя Клейн - чрезвычайно строгий и взыскательный начальник,
ладить с ним можно, надо только уметь подчиняться. Что Флинк такой угрюмый
не от тяжелого характера, а из-за язвы желудкаФ, и, когда не страдает от
приступов, он добродушнейший дядя, большой любитель крокета. Что же
касается профессора Штрумпеля, то это крупный ученый и даже сам господин
Гейдрих просил оказать ему максимальное содейстивие в его работах. Но хоть
он и профессор, но, по-видимому, малый не промах, так как приехал сюда с
молоденькой ассистенткой и комнату ей отвели рядом со спальней Штрумпфеля.
За столом больше говорили хозяева. Фрау Клейн рассказала, как трудно
было здесь, на песчаной почве, разбивать цветники. А штурмбанфюрер хвалил
расположение в сосновом бору: климат туточень здоровый, вокруг красивые
виды, люди собрались приятные, спокойные, и поэтому даже белки стали
совсем ручными. На зиму он приказал соорудить несколько десятков кормушек
для птиц и уверен, что весной здесь можно будет в полную меру наслаждаться
музыкой и птичьим щебетом.
После обеда мужчины вернулись в кабинет. Пили кофе, курили. Слушали
музыку. Рейс одну за другой ставил пластинки с записями "Тангейзера".
Клейн объявил, что Вагнер - величайший композитор. И все молча с ним
согласились. И в этой обстановке сытой, томной полудремоты Клейн подсел к
гостям на диван и, дружески похлопывая Дитриха по острому колену, туго
обтянутому бриджами, сказал, что готов всячески содействовать его миссии.
Картотека заключенных в полном распоряжении Дитриха. Зондерфюрер
Флинк даст консультацию по любому объекту. И, посасывая сигарету в длинном
костяном мунштуке, Клейн коротко рассказал, что уже с тридцать третьего
года - с тех пор, когда при каждом полку СС были созданы концентрационные
лагеря, - он специализируется в этой области.
На первых порах концлагеря были крайне примитивны. Материал
составляли коммунисты, либералы, профсоюзники - вообще красные, отсев был
не организован, происходил главным образом естественным путем - вследствие
эпидемий, истощений, ну, и в связи с нарушением правил внутреннего
распорядка.
Пропускная способность лагерей значительно увеличилась, когда
началось массовое поступление евреев и была введена специальная техника
умерщвления. Здесь свое слово сказали крупные фирмы, которые поставляли
оборудование и химикаты.
И достижения в этой области были столь значительны, что позволили
председателю данцигского сената Раушнингу обратиться к фюреру с вопросом,
нет ли у него намерения истребить сразу всех евреев. Но Гитлер ответил:
"Нет. Тогда бы мы должны были снова кого-то искать. Существенно важно
всегда иметь перед собой осязаемого противника, а не голую абстракцию".
Теперь, в современных исторических условиях, это, конечно, уже не
имеет значения, так как появился новый материал. И созданы крупные,
великолепно поставленные концентрационные лагеря с колоссальной пропускной
способностью и почти неограниченными возможностями, такие, как Дахау,
Бухенвальд, Равенсбрюк, Саксенхаузен, Флоссенбург, Нейенгамм. Функции их -
карающие и устрашающие, они же уничтожают нежелательный материал, который
поступает с различных новых территорий.
Прежде экспериментальные лагеря носили чисто учебный характер: они
предназначались для тренировки, выработки новых эффективных средств
подавления, а так же для обучения методам руководства. Таким, например,
был лагерь Флоссенбург, где многие сотрудники СС приобрели первоначальный
опыт.
Экспериментальный лагерь "О-Х-247", которым имеет честь командовать
Клейн, несколько отличается от своих предшественников, а также от других
подобных ему концентрационных лагерей. Наряду с решением общих задач в
обязанности администрации входит выявление, обработка и подготовка
отдельных экземпляров для использования их в определенных целях службами
СД, гестапо и, естественно, абвера.
В заключение Клейн сообщил, что профессор Штрумпфель внес много
ценных предложений, касающихся психической проверки лиц, предлагаемых
специальным службам.
Дитрих поблагодарил Клейна, но заметил не без оттенка чванства в
голосе, что он достаточно осведомлен о лагерной системе. Все, о чем здесь
столь любезно рассказал оберштурмбанфюрер, известно любому эсэсману. А его
интересует количество кандидатур, которые господин оберштурмбанфюрер может
предложить абверу.
- О, - живо воскликнул Клейн, - я не предложу вам ни одного
экземпляра, увольте! Это на вашу ответственность. - И заметил ехидно: - Я
слишком бюрократ. Картотека в вашем распоряжении. Но предупреждаю:все на
вашу ответственность. Тут я умываю руки. - И сделал такое движение
холеными руками, будто стряхивает с них брызги воды.

29
Унтерштурмфюрер Рейс, по-видимому, проникся симпатией к Иоганну;
возможно, возникла она потому, что они были сверстниками, а его здесь
окружали люди только старших возрастов. Даже солдаты охраны все были
пожилые. С молочно-розовым лицом, с волосами, торчащими ежиком, с нелепыми
широкими бачками на узких щеках, Рейс вел себя особенно трогательно,
когда, забыв, что он старше Иоганна по званию, заботливо помогал ему
надеть черную клеенчатую пелерину, пропитанную каким-то вонючим
дезинфицирующим составом.
Клейн приказал Рейсу сопровождать абверовцев по лагерю, но Дитрих,
опасаясь схватить инфекцию, отправился в канцелярию изучать картотеку
заключенных.
Было холодное, свежее утро. Сосны с оранжевыми стволами, покрытые
тонкой пленкой инея, блестят иглами хвои. Трава тоже в инее, и песок на
дорожках скрипит под ногами, как снег в стужу. Пахнет смолой, льдом и
горьковато-жухлой травой. Небо прозрачное, солнечное, прохладное, как вода
со льдом. И только в низине, где расположен лагерь, лежал промозглый,
похожий по цвету на бельмо, непроглядный туман.

Рейс заехал за Иоганном на мотоцикле. Иоганн сел в коляску, вытянул
ноги, накрылся клеенчатым фартуком. Рейс сказал приветливо:
- Я бы с гораздо большим удовольствием отвез тебя в город. И мы бы
повеселились. Здесь такая же скучища, как в школе святого апостола Павла.
- Ты что, учился там?
- Отец хотел, чтобы я стал пастором.
Иоганн покосился на эсэсовскую фуражку Рейса с бархатным черным
околышем и жестяной эмблемой черепа со скрещенными костями, заметил:
- Эта штука не очент-то походит на распятие.
Рейс усмехнулся:
- Мой отец до первой мировой войны был миссионером в Африке. Попадал
из "манлихера" в подброшенную пуговицу.
- Он что ж, стрелял только в пуговицы?
- Когда негры вели себя прилично, только в пуговицы.
- Понятно, - сказал Иоганн. И спросил: - Ты давно здесь?
- Сразу после Треблинки. Это тоже экспериментальный лагерь, но
назначение его всегда было толко ликвидационное, уничтожали главным
образом евреев. - Пожаловался: - Очень опасная была служба. Понимаешь, там
впервые стали применять пар, а потом в трехкамерном отсеке - газ. У меня
почти всегда болела голова: угарный газ, смешанный с паром, долго не
улетучивался. У меня даже был там приступ астмы.
- И поэтому тебя перевели сюда?
- Через некоторое время. Дело в том, что к нам приехал из своей
резиденции в Кракове генерал-губернатор Ганс Франк и остался очень
недоволен администрацией лагеря. Он нащел, что недопустимо занижена
пропускная способность. Перед отъездом он собрал всех офицеров и сказал:
"Что нам делать с евреями? Вы думаете, что мы поселим их в Остланде? К
чему вся эта болтовня? Короче говоря, ликвидируйте их собственными
средствами. Генералгубернаторство должно быть так же свободно от евреев,
как и рейх".
- А причем здесь ты?
- Ну как же, руководство "гитлерюгенда" направило меня в школу
Адольфа Гитлера. Я окончил специальное отделение - изучал работу
контрразведок среди населения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177