Бывают, знаете, судьбы
легкие, удачливые, а бывают!
Молния вспыхнула снова. Мадонна снова вздрогнула, снова зажала руками
уши. Гром гневался долго, в несколько фраз, но все-таки умолк, и тогда
Мадонна попросила:
- Я, Юсуф, ужасно боюсь грозы. Вы не позволили б мне посидеть здесь,
с вами.
- Конечно, Мариам, конечно. Только вы! Только вы отвернитесь, пожа-
луйста: я брюки надену. - И, прыгая то на одной ноге, то на другой, до-
бавил. - И постарайтесь не бояться. Пожалуйста. У вас ведь там ма-
ленький. Вы и его напугаете.
- Я постараюсь, Юсуф, - кивнула Мадонна. - Хорошо. Я постараюсь.
Печальный завернул постель, показал Мадонне место рядом с собою. Она
села. В третий раз вспыхнула молния. Мадонна изо всех сил постаралась не
прореагировать, но когда грохнул очередной удар, схватила Печального за
руку. Дернулась руку убрать, но Печальный прикрыл ее сверху своей ла-
донью!
Поливаемый небесной влагою, Мафиози колотил в калитку Шестерки. Тот,
наконец, появился на крыльце, прикрываясь плащом, вгляделся во тьму.
- Джабраил Исмаилович! Вы?! Заходите, заходите скорее, - и засеменил
навстречу - отложить засов.
- Никуда я не пойду!
- Да вы посмотрите, что делается! - проапеллировал Шестерка к стихи-
ям.
- Никуда я не пойду, - нетвердо стоя на ногах, твердо сказал Мафиози
и добавил: - Коль коза мужского пола называется козел, то гроза мужского
пола называется! Как называется?
- Не знаю, шеф, - покорно ответил Шестерка, тихо отчаявшись выйти су-
хим из-под воды.
- То-то, что не знаешь! - назидательно сунул Мафиози под нос подруч-
ному указательный палец. - Поэтому поиски - пре-кра-тить!
- Зачем, Джабраил Исмаилович? Я уж и на след напал! Вы хоть плащом
вот накройтесь!
- Убери! - оттолкнул Мафиози шестеркину руку. - А искать ее больше -
не-на-до! Если у человека не было детства! А! с кем я говорю! "Тарзана"
смотрит! Тарзанщик! - и, махнув рукою, покачиваясь, побрел по лужам.
- Шеф, шеф! - бросился догонять Шестерка.
Мафиози приостановился, обернулся и припечатал так, что Шестерка даже
испугался:
- Деньги оставь себе!
Мадонна медленно закрыла глаза и сбивчиво, словно в бреду, начала го-
ворить:
- Я ведь хорошенькая, да? Правда, хорошенькая?
- Вы, Мариам! - задохнулся Печальный, но она прикрыла его рот:
- Молчите, Юсуф, молчите. Я не затем спросила, чтоб вы отвечали.
- Но вы и в самом деле!..
- Молчите, слушайте!
- Ладно, Мариам, - согласился Печальный. - Ладно.
- Хорошенькая, - продолжила Мадонна, снова сосредоточась с помощью
недлинной паузы. - Это с самого детства. Значит, получается, что меня
послали сюда, в мир, специально для человеческой радости? Так ведь?!
Так?! Иначе - зачем хорошенькая? Молчите, не отвечайте! А я их всех! ну,
этих! ну, обожателей моих! Я их как бы! как бы в упор не видела. Мне по-
чему-то всегда казалось, что я рождена для другой! для особой! миссии. А
они уже! может, от этой вот моей холодности, от этого моего высокомерия!
Но это не высокомерие, - перебила самое себя, - вы не подумайте! Это
скорее! - задумалась Мадонна, подбирая слово.
- Призвание? - попытался помочь Печальный.
- Да, именно, - облегченно вздохнула Мадонна. - Так вт: они за мной
прямо табунами уже ходили. Впору было хоть паранджу надевать. А я не то
что бы их презирала! мне даже стыдно было за мое это чувство! но! но они
все были для меня какие-то бесповоротно! чужие!
- Чужие? - нервически хохотнул Печальный.
- Ну да, - повторила Мадонна, - чужие. Вы смеетесь? - обернула личико
к слушателю. - Я глупости говорю, да?
- Что вы, Мариам, что вы! - жарко забормотал Печальный. - Я над собой
засмеялся. Я ведь тоже! потому и один. - И вдруг выкрикнул в голос: -
Чужие! Чужие! Все - чужие!
- Все чужие, все! - так же громко, страстно, в тон согласилась Мадон-
на. - А потом, знаете! я все-таки дождалась. Хоть это и был сон.
- Сон? - переспросил Печальный.
- В этом доме, в Бухаре! Где я снимала комнату. Я ведь даже в Бухару
из Самарканда сбежала от обожателей. Жила в уголке, зарабатывала шитьем.
На улицу не показывалась. Зато там был удивительный сад. Я любила лежать
на траве, смотреть в Небо. Я ведь ждала чего-то именно Оттуда. Сигнала
какого-то, что ли. Обещания. Нет, не обещания - пообещали мне уже при
рождении, красотой пообещали. А! Мне почему грозы страшно?.. - отвлек-
лась Мадонна. - Мне все кажется, будто это на меня, на меня конкретно,
Он гневается. Что я сделала что-то не так. Что я чего-то не сделала! И
вот, я лежала однажды так в траве и заснула. И мне привиделось, будто
надо мною склоняется красивое лицо. Нет, не красивое, но! Но! вы пойме-
те: мое. То есть не мое, - очертила ручкою собственное личико, - а! мое!
Вот! нашла! не красивое, но прекрасное. Этот человек - я почувствовала -
решил меня поцеловать! А я! а мне вдруг, впервые в жизни, захотелось,
чтоб это случилось. И потом! потом - я просто боялась шевельнуться. Боя-
лась спугнуть сон. Боялась пробудиться!
Мадонна помолчала. Дождь за окном шумел ровно, успокаивающе. Пе-
чальный тоже боялся шевельнуться, тоже боялся пробудиться ль, спугнуть!
- После всего, что у нас произошло, - продолжила Мадонна, - мы лежали
рядом. Он говорил, что скоро-скоро заберет меня. Что я буду жить в небы-
валом доме. С фонтаном под окном! И с сотней волшебных игрушек! Он под-
робно описал этот фонтан. Я когда пришла к вам и все это увидела!
- Вон оно что! - протянул Печальный. - Вон оно что!! - но Мадонна его
не услышала.
- Когда я проснулась, стояла ночь. Я почувствовала, что улыбаюсь.
Несколько недель я прожила с этим сном в душе, богатая и счастливая. И
вдруг! вдруг обнаружила, что беременна. Поначалу решила, что сошла с
ума: предчувствие предчувствием, но от снов ведь не беременеют. Я ведь,
- чуть закраснелась, отвела глаза, - я ведь была! девственна! А потом
подумала!
- Потом подумала, - мрачно вмешался Печальный, - что это было не
сном, а явью.
- Да, именно так, - не обратила Мадонна внимания на интонацию Пе-
чального. - Потом! - продолжила после небольшой паузы, - потом я стала
его ждать. Все равно какого: живого, приснившегося. Лишь бы дождаться.
Потом, когда прошли все назначенные самой для себя сроки ожидания, я по-
думала!
- Что он вас забыл!! - мстительно сказал Печальный.
- Нет, как можно! - возмутилась Мадонна. - Я подумала, что он попал в
беду.
- Приснившийся? - ехидно поинтересовался Печальный, но Мадонна не
стала реагировать на ехидство:
- !и поняла, что должна ему помочь. Мне смутно вспомнилось: он что-то
говорил про ваш город. И вот, приехала сюда. Хожу целыми днями по ули-
цам, пытаюсь встретить его или узнать что-нибудь о нем.
- Что ж у меня-то не спросили? - спросил Печальный.
- Н-не знаю. Постеснялась! Ваш дом так похож на то, что он мне расс-
казывал!
- Это уж точно! - подтвердил Печальный. - Похож!
- Теперь вы понимаете, Юсуф, что я и впрямь несвободна?
Печальный встал, прошелся по комнате.
- Понимаете? - повторила Мадонна.
- Он бросил вас! - жестко и страстно припечатал Печальный. - Бросил -
и все волшебство. Попользовался и бросил! Его стиль!
- Не смейте так говорить! - тоже вскочила Мадонна. - Не смейте!
- Бросил! - распахнул Печальный окно, подставил лицо под струи дождя.
- Бросил! - заорал, перекрикивая очередной удар грома.
Мадонна заплакала. Печальный пришел в себя, приблизился к ней, приоб-
нял осторожно, погладил по волосам:
- Не надо, не плачьте. Я попробую разыскать вам этого человека. Но
если окажется, что ни в какой он не в беде?.. - Печальный взял в ладони
лицо Мадонны, пристально посмотрел в ее глаза. - Если окажется, что ни в
какой он не в беде?.. Вы уверены, что ваше поведение не просто стандарт-
ное поведение женщины, которую оставил любовник?
- Я? - высвободилась Мадонна, отошла, потом вернулась. - Я! Я не
знаю.
Шпионским шагом, с фоторужьем наизготовку, перебегал Энергичный от
одного подслеповатого окошка длинного приземистого барака к другому, ло-
вя видоискателем разгуливающего, словно петух в курятнике, между одетыми
в ярокополосые платья работницами поликового кооперативного цеха Мафио-
зи. Раз щелкнул затвором, другой, третий! Нет! недостаточно вырази-
тельными получались снимки, не удовлетворяли высоким творческим установ-
кам Энергичного. Он переждал минутку, пока Мафиози стоял к нему спиною,
прицелился еще раз, и тут цепкая клешня ухватила охотника за шиворот.
- Что такое?! - диссидент-диссидентом взвился Энергичный. - По какому
праву?!
- А вот мы сейчас узнаем, - довольно добродушно ответил огромных раз-
меров охранник, - по какому праву ты ходишь по объекту и фотографируешь.
Сведем, куда следует - там пленочку-то проя-а-вят.
- А куда следует? - попытался Энергичный сарказмом перебить нехороший
страх.
- Туда! - лапидарно выразился охранник и чувствительно заломил Энер-
гичному руку.
- По какому объекту?! - повизгивал тот, направляемый опытной дланью
ко входу. - По какому объекту?! Мастерская кооперативная - тоже мне:
объект!!
- Ты? - удивился Мафиози, пойдя на шум и увидев Энергичного.
- Я! - настолько гордо, насколько позволяло ему скрюченное положение,
ответил Энергичный.
- За "жигулями", что ли, пришел?
- Фотографировал он, - пояснил охранник.
- Отпусти, - кивнул Мафиози пальцем, и охранник выполнил это распоря-
жение столь же добродушно, как перед тем проводил задержание.
- И чего снимал? - поинтересовался Мафиози, когда они остались одни.
- Материалы на меня для ОБХСС собираешь? Ну-ну. Или, может, для прессы?
Поскольку, так сказать! - Мафиози иронически ухмыльнулся, - гласность?
Ну? Молчишь?
- А в самом деле! - решился вдруг Энергичный и принял позу партизана
на допросе. - Чего это я молчу? Можно и поговорить! Только выйдем отсю-
да, - демонстративно скривил нос в направлении полуподполикового произ-
водства.
Покуда одноклассники, выбравшись на воздух, на лавочку, под тень ог-
ромного чинара, раскатывали нелегкий и для одного, и для другого разго-
вор, Печальный беседовал с надменной продавщицею, разделенный с нею при-
лавком "Детского мира":
- Значит, говорите, если девочка - розовый, а если мальчик - голубой?
Младенчику-то, наверное, все равно. Но раз вы говорите, что так принято!
- Ничего я не говорю, - презрительно выдавила из себя продавщица. -
Сболтнула сдуру, так сразу цепляться! По мне - хоть вообще не покупайте:
меньше бегать.
Печальный пересчитал свой не слишком богатый денежный запас.
- Давайте знаете что? Давайте-ка и тот и другой!
- Сорок три шестьдесят в кассу, - уронила продавщица и демонстративно
отвернулась.
- Любовь, значит, у них, говоришь? - забарабанил Мафиози пальцами по
отполированному тысячами задов дереву скамьи.
- Любовь! - вызывающе ответил Энергичный.
- А ребенок, - не столько спросил, сколько констатировал Мафиози, -
от меня.
- От тебя! - подтвердил Энергичный.
- А фотография моя, значит, говоришь, нужна, чтоб показать ей, какой
я подонок?
- Приблизительно так, - согласился Энергичный.
- А она, значит, говоришь, - продолжал итожить Мафиози информацию,
полученную от одноклассника, - порядочная. Что не мешает ей третий месяц
жить в квартире Юсуфа.
- Говорю! - гордо вскинул голову Энергичный.
Мафиози замолчал довольно надолго: только пальцы постукивали по дере-
ву да полуподполиковые производственные шумы доносились из открытых окон
барака, и именно эти секунды, десятки секунд молчания выбрал почему-то
Энергичный, чтобы сказать:
- Ты так со мною, Джаба, разговариваешь, будто!
Что будто так и осталось неизвестным, ибо Мафиози перебил приятеля:
- Не Джаба, а Джабраил Исмаилович! А как я еще должен с тобой разго-
варивать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99