Думаете, хоть один чело-
век! из тех, кому это интересно! не знает меня как облупленного?
- Но все-таки! - на сей раз обескуражен был Человечек, - все-таки
публичный скандал.
- Первый, что ли? Ну снимут отсюда, - обвел хозяин рукою лепную рос-
кошь, - еще выше посадят. Эх вы, горе-шантажер! Идите отсюда, идите! Сто
рублей хотите? Ну вас, до слез рассмешил, - отмахивался от Человечка ла-
дошкою. - Ступайте!
Благородный Карась дернул калиточку, но та оказалась запертою. Посту-
чал. Постучал настойчивее.
- Кого принесло? - раздался нелюбезный голос из-за забора.
- Мне бы! - промямлил Карась, - Иннокентия Всеволодовича.
- Нету его, - буркнули по ту сторону досок.
- А где он? Когда будет?
- По делам уехал. На сколько - не докладывался.
- А нельзя ли, - не унимался Карась, припершийся в такую даль в поис-
ках сына, - нельзя ли его московский адрес узнать? Или хоть телефончик.
- Не положено! - отрезал зазаборный.
- А вы! - решился осведомиться Благородный Карась, - вы его сотруд-
ник?
- Сотрудник-сотрудник, - согласился голос, и заскрипели по дорожке
удаляющиеся шаги.
Благородный Карась прильнул к забору, выискивая щель, и увидел-таки,
как усаживается в шезлонг здоровенный бугай, затягивается сигареткою и
аккуратно стряхивает пепел в один из розовых цветков. Увидел - и тут же,
почувствовав на плече неласковое прикосновение, обернулся.
- Нехорошо подглядывать-то! - столь же неласково, как прикоснулся,
произнес парень с плейером. - А еще с виду - приличный человек.
- Да ладно! - панибратски обратился Человечек к Главному Редактору
Модного Журнала, в кабинете которого и шел разговор. - Чего вам особенно
стоит-то напечатать мою статейку? Вы даже можете пометочку сделать: не
все, дескать, опубликованное выражает мнение редакции.
- Да у нас уже восемь номеров наперед сверстано, странный вы человек!
- объяснялся Редактор. - Вы просто не в курсе специфики работы.
- Сергей Константинович, - сказал Человечек. - А вы вот это вот почи-
тайте, пожалуйста. В смысле специфики, - и протянул Редактору лист бума-
ги.
Редактор сначала вздохнул от назойливости упрямого и глупого посети-
теля, потом со скукою взглянул на лист, потом скука сменилась любо-
пытством, любопытство - удивлением, а оно, в свою очередь, - скорбной
озабоченностью.
- Откуда это у вас?
- О! - сплеснул руками Человечек. - У нас такого добра сколько угод-
но. Как дерьма мамонта.
- И все - только на меня? - несколько даже удивился Главный Редактор,
как бы оставляя в подтексте: и когда это я столько успел нагадить?
- Что вы, не только! - успокоил Человечек.
- А на кого еще? - скорбная озабоченность отлетела, уступив место
азартному интересу. - Садитесь-ка, садитесь поближе! - пригласил, а в
микрофон, нажав кнопку селектора, бросил: - Люда, я занят. Ни с кем не
соединяй, никого не впускай.
Потом повернулся к Человечку, звонко хлопнул его ладошками по ляжкам,
улыбнулся широко:
- Да мы с вами! мы с вами, дорогой вы мой человек, мы с вами, если
правильно дело поставить! мы с вами горы свернем!
Подвал прибрали, хоть от былого великолепия порядка не осталось и
следа: шкафы косо сдвинули в два угла, папки стопками разложили по полу,
тут же рядом, за письменным столом, бывшим следовательским, расположился
Интеллектуал лет под тридцать, разбирающий бумаги в свете настольной
лампы. А двухметровое пространство у дальней стены огородили вмурованной
в цемент пола стальной решеткою, в результате чего получилась камера для
Полковника: кушетка, столик, парашное ведро!
Полковник сидел на кушетке, погруженный во внутренний мир, когда
дверь отворилась, и вслед молодым людям, несущим компьютер, ксерокс,
пачки бумаги и упаковки характерной вытянутой формы голубых конвертов,
вошел Человечек, одетый в полковничий парадный китель.
- Сюда поставьте, - распорядился. - Подключите и свободны. А вы, -
отнесся к Интеллектуалу, - подите покурите, полюбуйтесь на розы. Я позо-
ву.
Пока распоряжения его исполнялись, Человечек приблизился к Полковни-
ку, рассмотрел, как обезьянку в зоопарке.
- Нелличка сказала: дело идет на поправку. Да! здоровье у вас! Зави-
дую, честное слово, завидую. Положению - отнюдь, а здоровью! Но согласи-
тесь: ничего нет и дороже на свете. Вы, надеюсь, не против? - проде-
монстрировал китель. - Для вживания, так сказать, в образ. Система Ста-
ниславского.
Полковник поднял голову и поглядел на Человечка с ненавистью.
- А и зря вы так сверкаете очами, Иннокентий Всеволодович, ей-Богу,
зря! Я ведь с хорошими известиями. Дело-то наше с вами закрутилось!
Пробные шарики пущены и почти все сработали отлично. Капэдэ - девяносто
процентов. Очень высокий капэдэ! И стоит ли так переживать личное нес-
частье, когда торжествует Идея?!
- Что с Машенькою? - спросил Полковник.
Человечек, развлекающийся красивой работою японского ксерокса, отв-
лекся от него:
- Вот видите - мы уже говорим. Два шага до сотрудничества. Что с Ма-
шенькою? А что с ней может случиться? Живет себе. Влюблена. Устроилась
подавальщицей к Мак-Дональду: знаете, на Пушкинской? Превосходно себя
чувствует. Надо думать, скоро вас навестит. Но в общем-то, беспокойство
ваше понятно. Помните Кьеркегора? Он утверждал, что человек окончательно
реализуется только в миг смерти, а до тех пор непредсказуем. Так что
полная гарантия машенькиной безопасности - только ваша! - подразумел Че-
ловечек Смерть. - Или очень уж хорошее поведение. Примерное. Ну, как у
вас в лагерях пишут: стал на путь исправления.
- Что будет со мной дальше? - выдавил Полковник.
- Вопрос, свидетельствующий о возвращении жажды жизни, - прокомменти-
ровал Человечек. - Это обнадеживает, - и продолжил развлекаться ксерок-
сом. - Отличная машинка! Тоже ведь: предмет материальной культуры. Залю-
буешься! Ах, да! О вашей судьбе. Я готов пообещать вам, что при искрен-
ней, - подчеркнул слово "искренней", - перемене в вашем ко мне отношении
вы со временем обретете свободу. Но поверите ли вы моему обещанию, вот
вопрос? Вы знаете, что я знаю, что вы - профессионал. Натура у вас, судя
по архиву и по личным моим воспоминаниям - христианская не чересчур.
Связей - я имею в виду гэбэ, милицию, - связей хоть отбавляй. Следова-
тельно, получив свободу, вы непременно попытаетесь использовать ее, что-
бы отомстить мне. Что, скорее всего, у вас и получится. Остается держать
вас в тюрьме вечно. Но это - накладно.
Человечек поднес к полковничьей решетке несколько отпечатанных лис-
тов:
- Глядите-ка, как хорошо! Четкость поразительная. Вы в курсе, что
ксероксами уже вовсю торгуют обычные комиссионки. Отобрали у вас с госу-
дарством монополию на информацию. Ну, не хотите смотреть - не надо, - и
снова отошел к столу. - Так что логика должна убедить вас, что мне при-
дется прибегнуть! хороший вы эвфемизм придумали! к высшей мере защиты. И
тем не менее я обещаю сохранить вам жизнь. Вот пусть логика и надежда
борются в вас! Логика и надежда. А сейчас, если позволите, я хотел бы
заняться делом. Виктор Владимирович! - крикнул наверх, подойдя к двери.
- Разрешите вас на полчасика, - и, когда Интеллектуал спустился, уселся
с ним рядышком за стол, произнес: - Начинаем массированную атаку. Следу-
ет, согласно предложенной вами системе, отксерить первые полторы сотни
доносов и обеспечить их эффектную и одновременную доставку!
- То есть, профессор, вы полагаете, что вероятность генетической нак-
ладки невелика?
- Процентов десять, - ответил Профессор Благородному Карасю. - Прав-
да, в следующих поколениях!
- Товарищи, товарищи, тихо! - оборвал этот негромкий, на ухо диалог и
всеобщий легкий шумок Председательствующий, а в усиление слов постучал
авторучкою о горло графина, - пора начинать!
Шептавшиеся Благородный Карась и Профессор сидели за длинным покрытым
сукном президиумным столом на сцене какого-то огромного зрительного за-
ла, не то Дома Кино, не то Дома Литераторов, в компании еще нескольких
человек. Пусть кресла в зале были заняты далеко не все, народу собралось
предостаточно. Когда шум поутих, Председательствующий встал и торжест-
венно произнес:
- Друзья! Мы собрались здесь сегодня, чтобы учредить "Общество Пост-
радавших В Годы Застоя". Многие из вас являются членами общества "Мемо-
риал", которое, выполняя Великую Нравственную Задачу полной реабилитации
жертв сталинского режима, оставляет, однако, в стороне прочие жертвы на-
шего все еще тоталитарного государства. Я имею в виду не только и не
столько так называемых прямых диссидентов, томившихся в тюрьмах и лаге-
рях в период с тысяча девятьсот пятьдесят шестого года и буквально до
сегодня, но и многие миллионы журналистов, писателей, ученых, да просто
- честных, порядочных людей, которым перекрывали кислород, которых за-
частую вынуждали соглашаться на сотрудничество, но которые при этом!
Председательствующий со все большим вдохновением разливался соловьем,
но звуки его речи как-то вдруг пожухли для Благородного Карася, удали-
лись, потеряли разборчивость, когда он увидел появившегося в кулисе мо-
лодого человека с пачкою голубых конвертов в руке. Молодой человек замер
на мгновение, как бы прицеливаясь, и спокойным, корректным шагом вышел
на сцену, разложил конверты перед некоторыми членами президиума, в числе
которых оказались и Председательствующий, и Профессор, и Благородный Ка-
рась. Благородный Карась рванул голубую обертку - одного мгновенного
взгляда достало ему сориентироваться, - и сунул конверт в карман.
А по залу, пересекая его во всех направлениях, неслышно и деловито
сновали молодые люди, и порхали по рядам конверты синими птичками.
Председательствующий скосил взгляд на стол, на конверт, потом - на
Благородного Карася и на двоих других, которые тоже удостоились; кажет-
ся, все понял, налился кровью, но продолжал речь с тем большей уверен-
ностью:
- Мы должны вывести на чистую воду всех, кто был причастен к позору
непротивления, но вместе - увековечить мужество тех!
Благородный Карась несколько пришел в себя и, идентифицируя в зале
владельцев конвертиков, делал пометки в записном блокноте.
Две толпы волновались на Пушкинской площади: одна - в нетерпеливом
ожидании вкушения благ западной цивилизации, другими словами - в очереди
к Мак-Дональду, вторая - неподалеку - в праведном негодовании на Комитет
Государственной Безопасности, о чем свидетельствовали и многочисленные
плакаты типа Открыть архивы КГБ!, Долой политический сыск!, Позор стра-
не, главою которой может стать начальник тайной полиции!, и слабо доно-
симые ветром речи ораторов. Милиция охраняла общественный порядок обоих
коллективов.
Усатый Джинсовый сидел на скамеечке, лизал мороженое и лениво погля-
дывал на стеклянную витрину Мак-Дональда, за которою сквозь счастлив-
цев-едоков просматривались среди молодых мальчиков и девочек в красивых
униформах Внучка и Юноша.
Юноша, отвлеченный голубыми птичками, замелькавшими вдруг среди ми-
тинга, на мгновенье замешкался с обслуживанием очередного едока. Внучка
же, хоть и не отвлекалась от работы, погружена была в свои мысли, резюме
которых и высказала Юноше:
- Если его не будет и завтра, поедем на дачу.
- Что? - переспросил Юноша.
- Завтра едем на дачу. С дедом что-то стряслось!
Ксерокс работал на полную мощь, едва не дымился. Четыре человека в
конвейере обслуживали его: один подавал документ из подготовленной пач-
ки, другой собственно копировал, третий брал готовую продукцию, раскла-
дывал по голубым продолговатым конвертам, четвертый вставлял конверты в
спецприемничек компьютерного принтера, и тот отбивал сухие зловещие оче-
реди!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
век! из тех, кому это интересно! не знает меня как облупленного?
- Но все-таки! - на сей раз обескуражен был Человечек, - все-таки
публичный скандал.
- Первый, что ли? Ну снимут отсюда, - обвел хозяин рукою лепную рос-
кошь, - еще выше посадят. Эх вы, горе-шантажер! Идите отсюда, идите! Сто
рублей хотите? Ну вас, до слез рассмешил, - отмахивался от Человечка ла-
дошкою. - Ступайте!
Благородный Карась дернул калиточку, но та оказалась запертою. Посту-
чал. Постучал настойчивее.
- Кого принесло? - раздался нелюбезный голос из-за забора.
- Мне бы! - промямлил Карась, - Иннокентия Всеволодовича.
- Нету его, - буркнули по ту сторону досок.
- А где он? Когда будет?
- По делам уехал. На сколько - не докладывался.
- А нельзя ли, - не унимался Карась, припершийся в такую даль в поис-
ках сына, - нельзя ли его московский адрес узнать? Или хоть телефончик.
- Не положено! - отрезал зазаборный.
- А вы! - решился осведомиться Благородный Карась, - вы его сотруд-
ник?
- Сотрудник-сотрудник, - согласился голос, и заскрипели по дорожке
удаляющиеся шаги.
Благородный Карась прильнул к забору, выискивая щель, и увидел-таки,
как усаживается в шезлонг здоровенный бугай, затягивается сигареткою и
аккуратно стряхивает пепел в один из розовых цветков. Увидел - и тут же,
почувствовав на плече неласковое прикосновение, обернулся.
- Нехорошо подглядывать-то! - столь же неласково, как прикоснулся,
произнес парень с плейером. - А еще с виду - приличный человек.
- Да ладно! - панибратски обратился Человечек к Главному Редактору
Модного Журнала, в кабинете которого и шел разговор. - Чего вам особенно
стоит-то напечатать мою статейку? Вы даже можете пометочку сделать: не
все, дескать, опубликованное выражает мнение редакции.
- Да у нас уже восемь номеров наперед сверстано, странный вы человек!
- объяснялся Редактор. - Вы просто не в курсе специфики работы.
- Сергей Константинович, - сказал Человечек. - А вы вот это вот почи-
тайте, пожалуйста. В смысле специфики, - и протянул Редактору лист бума-
ги.
Редактор сначала вздохнул от назойливости упрямого и глупого посети-
теля, потом со скукою взглянул на лист, потом скука сменилась любо-
пытством, любопытство - удивлением, а оно, в свою очередь, - скорбной
озабоченностью.
- Откуда это у вас?
- О! - сплеснул руками Человечек. - У нас такого добра сколько угод-
но. Как дерьма мамонта.
- И все - только на меня? - несколько даже удивился Главный Редактор,
как бы оставляя в подтексте: и когда это я столько успел нагадить?
- Что вы, не только! - успокоил Человечек.
- А на кого еще? - скорбная озабоченность отлетела, уступив место
азартному интересу. - Садитесь-ка, садитесь поближе! - пригласил, а в
микрофон, нажав кнопку селектора, бросил: - Люда, я занят. Ни с кем не
соединяй, никого не впускай.
Потом повернулся к Человечку, звонко хлопнул его ладошками по ляжкам,
улыбнулся широко:
- Да мы с вами! мы с вами, дорогой вы мой человек, мы с вами, если
правильно дело поставить! мы с вами горы свернем!
Подвал прибрали, хоть от былого великолепия порядка не осталось и
следа: шкафы косо сдвинули в два угла, папки стопками разложили по полу,
тут же рядом, за письменным столом, бывшим следовательским, расположился
Интеллектуал лет под тридцать, разбирающий бумаги в свете настольной
лампы. А двухметровое пространство у дальней стены огородили вмурованной
в цемент пола стальной решеткою, в результате чего получилась камера для
Полковника: кушетка, столик, парашное ведро!
Полковник сидел на кушетке, погруженный во внутренний мир, когда
дверь отворилась, и вслед молодым людям, несущим компьютер, ксерокс,
пачки бумаги и упаковки характерной вытянутой формы голубых конвертов,
вошел Человечек, одетый в полковничий парадный китель.
- Сюда поставьте, - распорядился. - Подключите и свободны. А вы, -
отнесся к Интеллектуалу, - подите покурите, полюбуйтесь на розы. Я позо-
ву.
Пока распоряжения его исполнялись, Человечек приблизился к Полковни-
ку, рассмотрел, как обезьянку в зоопарке.
- Нелличка сказала: дело идет на поправку. Да! здоровье у вас! Зави-
дую, честное слово, завидую. Положению - отнюдь, а здоровью! Но согласи-
тесь: ничего нет и дороже на свете. Вы, надеюсь, не против? - проде-
монстрировал китель. - Для вживания, так сказать, в образ. Система Ста-
ниславского.
Полковник поднял голову и поглядел на Человечка с ненавистью.
- А и зря вы так сверкаете очами, Иннокентий Всеволодович, ей-Богу,
зря! Я ведь с хорошими известиями. Дело-то наше с вами закрутилось!
Пробные шарики пущены и почти все сработали отлично. Капэдэ - девяносто
процентов. Очень высокий капэдэ! И стоит ли так переживать личное нес-
частье, когда торжествует Идея?!
- Что с Машенькою? - спросил Полковник.
Человечек, развлекающийся красивой работою японского ксерокса, отв-
лекся от него:
- Вот видите - мы уже говорим. Два шага до сотрудничества. Что с Ма-
шенькою? А что с ней может случиться? Живет себе. Влюблена. Устроилась
подавальщицей к Мак-Дональду: знаете, на Пушкинской? Превосходно себя
чувствует. Надо думать, скоро вас навестит. Но в общем-то, беспокойство
ваше понятно. Помните Кьеркегора? Он утверждал, что человек окончательно
реализуется только в миг смерти, а до тех пор непредсказуем. Так что
полная гарантия машенькиной безопасности - только ваша! - подразумел Че-
ловечек Смерть. - Или очень уж хорошее поведение. Примерное. Ну, как у
вас в лагерях пишут: стал на путь исправления.
- Что будет со мной дальше? - выдавил Полковник.
- Вопрос, свидетельствующий о возвращении жажды жизни, - прокомменти-
ровал Человечек. - Это обнадеживает, - и продолжил развлекаться ксерок-
сом. - Отличная машинка! Тоже ведь: предмет материальной культуры. Залю-
буешься! Ах, да! О вашей судьбе. Я готов пообещать вам, что при искрен-
ней, - подчеркнул слово "искренней", - перемене в вашем ко мне отношении
вы со временем обретете свободу. Но поверите ли вы моему обещанию, вот
вопрос? Вы знаете, что я знаю, что вы - профессионал. Натура у вас, судя
по архиву и по личным моим воспоминаниям - христианская не чересчур.
Связей - я имею в виду гэбэ, милицию, - связей хоть отбавляй. Следова-
тельно, получив свободу, вы непременно попытаетесь использовать ее, что-
бы отомстить мне. Что, скорее всего, у вас и получится. Остается держать
вас в тюрьме вечно. Но это - накладно.
Человечек поднес к полковничьей решетке несколько отпечатанных лис-
тов:
- Глядите-ка, как хорошо! Четкость поразительная. Вы в курсе, что
ксероксами уже вовсю торгуют обычные комиссионки. Отобрали у вас с госу-
дарством монополию на информацию. Ну, не хотите смотреть - не надо, - и
снова отошел к столу. - Так что логика должна убедить вас, что мне при-
дется прибегнуть! хороший вы эвфемизм придумали! к высшей мере защиты. И
тем не менее я обещаю сохранить вам жизнь. Вот пусть логика и надежда
борются в вас! Логика и надежда. А сейчас, если позволите, я хотел бы
заняться делом. Виктор Владимирович! - крикнул наверх, подойдя к двери.
- Разрешите вас на полчасика, - и, когда Интеллектуал спустился, уселся
с ним рядышком за стол, произнес: - Начинаем массированную атаку. Следу-
ет, согласно предложенной вами системе, отксерить первые полторы сотни
доносов и обеспечить их эффектную и одновременную доставку!
- То есть, профессор, вы полагаете, что вероятность генетической нак-
ладки невелика?
- Процентов десять, - ответил Профессор Благородному Карасю. - Прав-
да, в следующих поколениях!
- Товарищи, товарищи, тихо! - оборвал этот негромкий, на ухо диалог и
всеобщий легкий шумок Председательствующий, а в усиление слов постучал
авторучкою о горло графина, - пора начинать!
Шептавшиеся Благородный Карась и Профессор сидели за длинным покрытым
сукном президиумным столом на сцене какого-то огромного зрительного за-
ла, не то Дома Кино, не то Дома Литераторов, в компании еще нескольких
человек. Пусть кресла в зале были заняты далеко не все, народу собралось
предостаточно. Когда шум поутих, Председательствующий встал и торжест-
венно произнес:
- Друзья! Мы собрались здесь сегодня, чтобы учредить "Общество Пост-
радавших В Годы Застоя". Многие из вас являются членами общества "Мемо-
риал", которое, выполняя Великую Нравственную Задачу полной реабилитации
жертв сталинского режима, оставляет, однако, в стороне прочие жертвы на-
шего все еще тоталитарного государства. Я имею в виду не только и не
столько так называемых прямых диссидентов, томившихся в тюрьмах и лаге-
рях в период с тысяча девятьсот пятьдесят шестого года и буквально до
сегодня, но и многие миллионы журналистов, писателей, ученых, да просто
- честных, порядочных людей, которым перекрывали кислород, которых за-
частую вынуждали соглашаться на сотрудничество, но которые при этом!
Председательствующий со все большим вдохновением разливался соловьем,
но звуки его речи как-то вдруг пожухли для Благородного Карася, удали-
лись, потеряли разборчивость, когда он увидел появившегося в кулисе мо-
лодого человека с пачкою голубых конвертов в руке. Молодой человек замер
на мгновение, как бы прицеливаясь, и спокойным, корректным шагом вышел
на сцену, разложил конверты перед некоторыми членами президиума, в числе
которых оказались и Председательствующий, и Профессор, и Благородный Ка-
рась. Благородный Карась рванул голубую обертку - одного мгновенного
взгляда достало ему сориентироваться, - и сунул конверт в карман.
А по залу, пересекая его во всех направлениях, неслышно и деловито
сновали молодые люди, и порхали по рядам конверты синими птичками.
Председательствующий скосил взгляд на стол, на конверт, потом - на
Благородного Карася и на двоих других, которые тоже удостоились; кажет-
ся, все понял, налился кровью, но продолжал речь с тем большей уверен-
ностью:
- Мы должны вывести на чистую воду всех, кто был причастен к позору
непротивления, но вместе - увековечить мужество тех!
Благородный Карась несколько пришел в себя и, идентифицируя в зале
владельцев конвертиков, делал пометки в записном блокноте.
Две толпы волновались на Пушкинской площади: одна - в нетерпеливом
ожидании вкушения благ западной цивилизации, другими словами - в очереди
к Мак-Дональду, вторая - неподалеку - в праведном негодовании на Комитет
Государственной Безопасности, о чем свидетельствовали и многочисленные
плакаты типа Открыть архивы КГБ!, Долой политический сыск!, Позор стра-
не, главою которой может стать начальник тайной полиции!, и слабо доно-
симые ветром речи ораторов. Милиция охраняла общественный порядок обоих
коллективов.
Усатый Джинсовый сидел на скамеечке, лизал мороженое и лениво погля-
дывал на стеклянную витрину Мак-Дональда, за которою сквозь счастлив-
цев-едоков просматривались среди молодых мальчиков и девочек в красивых
униформах Внучка и Юноша.
Юноша, отвлеченный голубыми птичками, замелькавшими вдруг среди ми-
тинга, на мгновенье замешкался с обслуживанием очередного едока. Внучка
же, хоть и не отвлекалась от работы, погружена была в свои мысли, резюме
которых и высказала Юноше:
- Если его не будет и завтра, поедем на дачу.
- Что? - переспросил Юноша.
- Завтра едем на дачу. С дедом что-то стряслось!
Ксерокс работал на полную мощь, едва не дымился. Четыре человека в
конвейере обслуживали его: один подавал документ из подготовленной пач-
ки, другой собственно копировал, третий брал готовую продукцию, раскла-
дывал по голубым продолговатым конвертам, четвертый вставлял конверты в
спецприемничек компьютерного принтера, и тот отбивал сухие зловещие оче-
реди!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99