– Протестую, – вмешалась Шарп. – Это извращение показаний.
Судья бросила на нее насмешливый взгляд:
– Разве? Ну если это и так, то совсем немного. Отклонено.
– Да, это возможно. – Голос Шелтон обрел твердость. – Мой ответ мисс Шарп основывается на противоречиях, выявленных при экспертизе. Противоречия эти заставляют усомниться в правдивости рассказа мисс Карелли о событиях, произошедших между смертью мистера Ренсома и звонком по 911.
– Вы говорите о противоречиях, – сказал Пэйджит, – а вы слышали запись звонка мисс Карелли по 911?
Шелтон медленно покачала головой:
– Нет. Не слышала.
Пэйджит обернулся к судье Мастерс:
– Ваша Честь, обвинение уже признало приемлемость этой записи. Я прошу разрешения дать ее прослушать доктору Шелтон.
– Для чего? – вмешалась Шарп. – Да, все знают, что мисс Карелли звонила, но звонила она не доктору Шелтон. И я не понимаю, почему вы вообще находите возможным расспрашивать ее об этом.
– Все очень просто. Мисс Шелтон заявляет о полной вменяемости мисс Карелли на момент своего прибытия в отель, при этом основывает свое заявление на тоне ее голоса и логичности ее высказываний. Я хотел бы, чтобы она могла сравнить свое впечатление от мисс Карелли в тот момент и тогда, когда она звонила по 911.
– Я протестую, – заявила Шарп. – Мы не утверждали, что доктор Шелтон может определять степень вменяемости человека по голосу. Или что она специалист в области психологии или психиатрии. Ее показания основывались на впечатлении врача от физического состояния женщины, сидевшей напротив нее.
– Это верно, – согласилась Кэролайн Мастерс, – но вы уже использовали, по крайней мере в целях обвинения, впечатления доктора Шелтон для того, чтобы судить о психическом состоянии мисс Карелли во второй половине дня. Я намерена организовать прослушивание.
Обернувшись, Пэйджит увидел, что Терри уже поставила магнитофон на стол. Она улыбнулась одними глазами: этот ход был ее изобретением. Находившаяся рядом с ней Мария смотрела на магнитофон взглядом, каким преследуемый смотрит на преследователя. Пэйджит не знал, отчего это: то ли она не хотела снова переживать волнение того момента, когда звонила по 911, то ли думала о другой кассете, которую надеялась никогда больше не увидеть.
Терри включила магнитофон. Когда он заработал, Пэйджиту бросилось в глаза напряженное лицо Карло.
В зале царила тишина.
– Служба безопасности Сан-Франциско, – громко произнес мужской голос.
Ответа не было. Голос повторил отрывисто:
– Служба безопасности Сан-Франциско.
И снова было молчание. Потом, очень тихо, Мария сказала.
– Произошел несчастный случай.
Здесь, в зале суда, ее голос звучал жалко и неуверенно. Было такое впечатление, что она пытается рассказать свой смутный сон человеку, которого не знает.
– Что случилось? – спросил мужчина.
– Произошел несчастный случай, – повторила она. У нее был утомленный голос, его тоном она давала понять, что изъясняется достаточно ясно – он лишь должен слушать внимательнее.
Кэролайн Мастерс сузила глаза, как будто показывая свое особо тонное понимание услышанного. На лице Шелтон отражалась ее глубокая сосредоточенность.
Мужчина на кассете продолжал настойчиво:
– Что за случай?
Пауза длилась долго. Потом, как бы не веря самой себе, Мария проговорила:
– Пистолет выстрелил.
Пэйджит повернулся к Марии. Опустив взгляд в стол, она медленно покачала головой. Этот жест сказал ему о трагическом недоумении, о беспомощном и страстном желании вернуться в прошлое, чтобы изменить то, что случилось.
– Кто-то убит?
– Да. – Голос дрожал. – Думаю, он мертв.
– Где вы?
– Отель "Флуд". – После долгого молчания странным, извиняющимся тоном Мария сказала: – Я не могу вспомнить номер комнаты.
– Кто это?
– Минуточку, – воскликнула Мария. – Он зарегистрирован на имя Марка Ренсома. Номер люкс.
Последние слова она произнесла с облегчением, как будто была рада, что хоть в этом-то память не изменила ей.
– Кто это?
– Приезжайте, – выкрикнула она пронзительным голосом и повесила трубку.
Когда Пэйджит снова взглянул на Марию, та повернулась к эксперту, в глазах стояли слезы. Шелтон была бледна.
Зал молчал. Кто-то ерзал в своем кресле, кто-то смотрел в сторону. Пэйджит вспомнил то жуткое чувство, которое испытал однажды, слушая запись, сделанную в кабине самолета за несколько мгновений до катастрофы.
Он тихо спросил Элизабет Шелтон:
– Женщина, которую вы помните, говорила так?
Она подняла на него глаза, явно затрудняясь ответить. В самом деле: у Марии такой дрожащий голос, что ответь она "да", ее сочтут жестокой.
– Нет, – вымолвила наконец Шелтон. – Она говорила немного по-другому.
– А как?
– Когда я встретилась с ней, она была несколько заторможена, но вполне контролировала свои слова и поступки. Голос на кассете звучит более отстраненно, как мне кажется. Она больше ошеломлена.
– Женщина на кассете ближе к событиям, которые она не может вспомнить достаточно ясно, чтобы угодить обвинению.
– Протестую, – выкрикнула Шарп. – Я не слышу здесь вопроса.
– Здесь его и нет, – возразила Кэролайн Мастерс. – Пожалуйста, вопрос, мистер Пэйджит. Имеющий отношение к делу.
– Непременно. – Он повернулся к свидетелю: – Итак, вы не отрицаете, что, основываясь на тоне голоса мисс Карелли, при разговоре с вами нельзя сделать вывод, что травма не повлияла на ее поведение в тот вечер – и когда она была одна у трупа мистера Ренсома, и когда отвечала на вопросы инспектора Монка?
– Я не стану возражать. – Элизабет Шелтон холодно и спокойно посмотрела на Марию. – Как мисс Шарп уже отметила, я не специалист в психиатрии.
– Вернемся тогда к чисто физическим признакам, которые, как вы утверждаете, противоречат рассказу мисс Карелли.
– Да.
– Одно из этих противоречий в том, что у мистера Ренсома, в отличие от мисс Карелли, вы не нашли частиц кожи под ногтями.
– Да.
Пэйджит принял нарочито удивленный вид:
– У него были длинные ногти?
Шелтон помедлила:
– Нет. Вовсе нет.
– Но зато у мисс Карелли они длинные.
– Да. Действительно, у нее даже один ноготь сломался.
Пэйджит сделал паузу:
– А разве не легче найти частички кожи у человека с длинными ногтями?
– Конечно, легче. Но обычно приходится иметь дело с ногтями нормальной длины, я имею в виду – у мужчин.
– А ногти мистера Ренсома были "нормальной длины"?
Шелтон задумалась:
– Они были несколько короче. Такое впечатление, что он их недавно подстригал.
– Это могло повлиять на тест?
– Могло, мистер Пэйджит. Но если продолжить эту мысль, невольно возникает вопрос, как же он умудрился исцарапать мисс. Карелли.
По залу прошел гул. Одним выпадом Шелтон остановила напор Пэйджита – перевес снова был на стороне обвинения. Растерявшись, Пэйджит тем не менее постарался напустить на себя скучающий вид, как будто именно этот довод он и рассчитывал услышать.
– Значит, верно, что тест срабатывает не всегда.
– Да. Верно.
– И, следовательно, Марк Ренсом мог исцарапать Марию Карелли и не собрать достаточно кожи под ногтями.
– Да, это возможно. – Она помолчала, привлекая внимание к тому, что собиралась сказать, и закончила: – Но в большинстве случаев тест срабатывает. Во всяком случае если царапины такие глубокие, как у мисс Карелли.
Пэйджит понял, что Шелтон начинает брать верх над ним: профессиональная гордость не может позволить ей проиграть, а опыт подсказывает, что слишком многое в истории Марии не соответствует действительности. Он поспешил сменить тему.
– Больше всего меня беспокоит толкование улики, связанной с колготками мисс Карелли. Я хотел бы, задав несколько вопросов, попытаться под иным углом взглянуть на все это.
Мисс Шелтон слегка пожала плечами:
– Хорошо.
– Вы показали, что нашли нейлоновое волокно такого же состава, как и колготки мисс Карелли, под ее ногтями, но не мистера Ренсома, это так?
– Да.
– И этот факт стал одной из причин, в силу которых вы согласились с выводом обвинения о том, что мисс Карелли сфабриковала улики.
– Да, одной из причин. Пэйджит наморщил лоб:
– Не знаю, как к этому подступиться, доктор Шелтон, но натягивание колготок требует определенных усилий, не так ли?
Шелтон посмотрела на него долгим, оценивающим взглядом, и что-то едва уловимо изменилось в ее глазах.
– Возможно, – произнесла она.
– И в результате этих усилий колготки вполне могут порваться?
Взглянув на судью Мастерс, Пэйджит подумал, как трудно понять, что выражает ее лицо – то ли простое любопытство, то ли профессиональный интерес, потом решил, что профессиональный интерес преобладает.
– Да, – с серьезностью, подобающей эксперту, подтвердила Элизабет Шелтон, слегка прищурившись, – они довольно часто рвутся. – Она помолчала. – По крайней мере, по моему опыту.
– Значит, при нормальном натягивании колготок, каковое мисс Карелли проделала в то утро, они могли порваться.
– Да, конечно.
– И, значит, вполне возможно, что при нормальном натягивании колготок под ногти мисс Карелли попало нейлоновое волокно.
Шелтон поколебалась:
– Я этого не исключаю.
Обернувшись, Пэйджит кивнул Терри – вопросы были ее. Потом взглянул на журналистов, заполнивших ряды кресел между телекамерами и позади скамьи подсудимых. Примерно половина, как он уже знал, были женщины, в большинстве своем в юбках или платьях.
– Доктор Шелтон, давайте посмотрим на представителей прессы.
– Протестую. – Шарп встала. – Я не знаю, чем собирается развлечь нас мистер Пэйджит, но мы и без того уже ушли слишком далеко от обстоятельств убийства Марка Ренсома.
– Вы на самом деле не догадываетесь о намерениях защиты, мисс Шарп? – Судья окинула взглядом прессу. – А я догадываюсь, и меня интересует ответ. Хотя бы потому, что я вижу здесь проявление неравенства.
Шарп вспыхнула:
– Не нахожу здесь ничего забавного, Ваша Честь.
– Я тоже. И, если я верно понимаю мистера Пэйджита, это даже слишком серьезно.
– Благодарю вас, Ваша Честь. – Пэйджит снова обернулся к Шелтон. – Очень примерно оценив состав прессы, я считаю, что пятьдесят процентов присутствующих в зале журналистов женщины. Вы согласны?
– Я не считала. Вижу, что много.
– А у какого процента этих женщин-репортеров, – мягко сказал он, – оказалось бы нейлоновое волокно под ногтями, если бы вы подвергли их тому же тесту, что и мисс Карелли?
Пэйджит смотрел на лица, обращенные к Элизабет Шелтон. Речь шла об одном человеке, но он чувствовал, что в душах многих журналистов шевелится страх – инстинктивный страх перед несправедливым обвинением.
– Понятия не имею! – отмахнулась эксперт.
– Ну хотя бы примерно!
– По всей вероятности, у нескольких процентов.
– Никто из них, как вы понимаете, не убил никого по дороге в суд.
Элизабет Шелтон оглядела журналистов, как бы желая убедиться в правдивости этих слов, сказала без улыбки:
– Полагаю, что нет.
– Благодарю вас. Исключив журналистов из числа подозреваемых, я хотел бы вернуться к мисс Карелли. Вы уже согласились со мной, что нейлоновое волокно могло попасть ей под ногти при натягивании колготок. Это вполне возможно, но не исключено и то, что мисс Карелли схватилась за колготки, когда Марк Ренсом пытался стянуть их.
Довольно долго свидетельница просто смотрела на него.
– Да, – проговорила она наконец. – Это возможно.
– И все эти возможности и вероятности лишают основы гипотезу мисс Шарп о том, что мисс Карелли сфабриковала улики.
– Они порождают сомнения в одном элементе гипотезы, – уточнила мисс Шелтон. – Но, кроме отсутствия кожи под ногтями мистера Ренсома, нельзя забывать и об отсутствии семени и о том, что царапины на его ягодицах появились, вне всякого сомнения, после смерти.
Пэйджит кивнул:
– Давайте начнем с семени. Это стопроцентный тест?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96