Мелисса Раппапорт встретила пепельницу, которую придвинула к ней судья, неопределенной полуулыбкой.
– Это, конечно, порочная привычка, – сказала она. – И, как многое из того, что мы делаем, самоуничтожение.
– Человек – существо противоречивое, – вздохнула Кэролайн. – Закуривайте.
Раппапорт сунула сигарету в рот. У нее были непослушные, одеревенелые пальцы, она несколько раз щелкнула зажигалкой, прежде чем появилось пламя. Терри заметила, что судья Мастерс наблюдает за ней, ждет ее первой затяжки. Спокойным голосом судья проговорила:
– Я хотела бы узнать о Марке Ренсоме.
Глаза Раппапорт над сигаретным огоньком сделались стылыми. Кэролайн Мастерс продолжала:
– Мисс Перальта, конечно, будет помогать. Но мы с вами не на процессе, будем беседовать без тех условностей, которые приняты в зале. Хотя, в сущности, мне хочется знать, что вы стали бы говорить, выступая в суде, то есть мне необходимо определить, какое все это имеет отношение к гибели мистера Ренсома. Если, конечно, есть основания говорить об этом.
Раппапорт задумалась:
– Я не знаю, что мотет оказаться имеющим отношение к смерти Марка.
Кэролайн Мастерс испытующе смотрела на нее.
– По мнению защиты – его сексуальный профиль. Со слов мисс Перальты я поняла, что у него была, выражаясь ее словами, склонность к идее "мужского превосходства".
Глядя на Раппапорт, Терри чувствовала себя предательницей.
– Когда мы беседовали в Нью-Йорке, вы говорили, что у Марка Ренсома с самого начала были необычные желания. Не думаю, что судья просит рассказать все до мельчайших подробностей, – лишь общее представление о его влечениях, включая интерес к Лауре Чейз, о том в чем они выражались.
Мелисса Раппапорт медленно кивнула. Слова Терри сместили центр внимания с нее на Марка Ренсома. Теперь она могла говорить.
– Первое, что я заметила, – произнесла она бесцветным голосом, – одержимость Марка Лаурой Чейз. – Она говорила как антрополог, рассказывающий о непонятном обряде племени, который довелось наблюдать лишь издалека. Но Терри уловила в ее словах отзвуки душевного волнения.
– Вы определяете это как одержимость, – уточнила Кэролайн.
– Да. Он читал о ней все, что мог найти, – Мелисса помолчала, – но больше всего у него было видеоматериалов.
– Ее фильмы?
– Не только. Фотографии, журналы, журнальные развороты. Старые календари с тех времен, когда она была еще восходящей звездой. Все, что угодно. – Она заговорила ровным голосом: – Особенно ценились, конечно, снимки, на которых она была обнаженной.
Шарп раздраженно перебила:
– Ваша Честь, это копание в отбросах сексуальных увлечений умершего человека и омерзительно, и неуместно. Вопрос не в том, подписывался ли Марк Ренсом на "Хастлер", а в том, почему мисс Карелли убила его в номере отеля. Конечно же, не за то, что он любовался картинками.
Терри уловила в этом вмешательстве холодный расчет: смутить Мелиссу Раппапорт, привести в замешательство, сделать невозможным какой-либо диалог между нею и судьей. И увидела, что та же самая мысль появилась и в голове судьи. Невозмутимым тоном Кэролайн бросила:
– А я нахожу эти сведения очень полезными. Наверное, увлечение мистера Ренсома "картинками" опять же было сосредоточено на Лауре Чейз. Так ведь, мисс Раппапорт?
– Да.
Кэролайн Мастерс подалась вперед:
– Кроме рассматривания изображений, этот интерес к эротике, связанной с Лаурой Чейз, принимал еще какие-либо формы?
Мелисса сделала очередную затяжку, выдохнула и стала с интересом рассматривать клубы дыма.
– Иногда он брал фотографии и запирался в ванной. – Она пожала плечами. – Я знаю, что он там делал, ведь я выросла с братьями. Хотя все это было немного не по возрасту.
Она сказала это пренебрежительным тоном, но потом опустила взгляд. Терри поняла, как ей стыдно: за то, что угождала Марку Ренсому, забывая себя, за то, что ей предпочитали фотографию другой женщины. Как будто думая о том же, судья спросила:
– Вы когда-нибудь говорили с ним об этом?
– О чем говорить? Можно удовлетворять свои потребности, глядя на фотографию, а можно любить свою жену. Но делать и то и другое нельзя.
– И что же вы предприняли? И предприняли ли?
Мелисса Раппапорт ответила легкой улыбкой:
– Мы стали заниматься играми со связыванием.
Необычные эти слова повисли в воздухе; за нарочито-обыденным тоном, которым они были произнесены, Терри почувствовала мучительное презрение к себе. Раппапорт смотрела в сторону, как и Шарп. Лишь судья Мастерс, казалось, сохранила невозмутимость – десять лет в полицейских управлениях, сказала она как-то Терри, расширяют ваше ощущение возможного.
– Это каким-то образом ассоциируется с Лаурой Чейз? – спросила Кэролайн.
Взгляд Мелиссы ничего не выражал.
– У Марка была такая ассоциация. Он говорил мне, что связать женщину перед половым актом – значит освободить ее, дать ей возможность найти в себе истинную сенсуальность. Что так делала Лаура. Что Лаура любила это. – В ее словах была горечь. – Я старалась делать то, что могло нравиться Лауре.
И снова Терри была неприятно поражена раздвоенностью Мелиссы Раппапорт – высокий интеллект и беспрекословное подчинение фантазиям мужа, идеалом которого стала кинозвезда, вызывавшая в ней лишь презрение и жалость. Но Кэролайн, похоже, прониклась состраданием, которое позволяло ей относиться ко всему этому без отвращения. Ровным, спокойным тоном она проговорила:
– Мистер Ренсом хотел, чтобы вы следовали какой-то модели поведения?
– Да. – Голос свидетельницы был сух. – Он хотел беспрекословного подчинения – физического и духовного. Это возбуждало его. Хотя потом он едва глядел на меня.
– Вы не знаете почему?
– Нет. – Ее голос упал. – Однажды, чтобы ему не было стыдно, я сама кое-что предложила из того, что могло доставить ему удовольствие. А он вышел из себя. Наверное, из-за того, что я была инициатором.
– Это продолжалось все время, пока вы были замужем?
– В какой-то момент Марк потерял к этому интерес. Что бы я ни делала. – Мелисса загасила сигарету, резким движением давя ее в пепельнице. – Тогда мы перешли к другим вещам.
– Играли в изнасилование? – спросила Терри.
– Да. – Мелисса Раппапорт смотрела теперь на судью. – Я приходила домой, а Марк делал вид, что насилует меня. Я никогда не знала, в какой момент это произойдет.
Она помолчала:
– Думаю, как раз эта неожиданность ему и нравилась.
– Но это было по обоюдному согласию?
Раппапорт закрыла глаза:
– Да.
– Он хоть раз ударил вас?
– Нет. – Раппапорт сделала паузу. – Ни разу не ударил, и ни разу это не было без моего согласия.
Терри видела, что Кэролайн Мастерс отметила это про себя.
– Увлеченность мистера Ренсома изнасилованием… – задала вопрос Кэролайн. – Вы связывали это с Лаурой Чейз?
– Только в последний раз. – Раппапорт взглянула на Терри. – Но, кажется, мисс Перальта считает это важным.
– Что же было?
Раппапорт не отвечала, доставая новую сигарету. Терри вспомнила, какое у нее было лицо, когда она впервые рассказывала о том случае, свое собственное чувство, когда узнала, что для Мелиссы Раппапорт это была последняя близость с мужчиной. Но по тому, как она ответила судье, можно было подумать, что случай этот – нечто второстепенное и она сказала о нем только ради Терри; лишь по дрожанию ее рук можно было догадаться, как много значит для нее это воспоминание.
– Это была наша последняя близость с Марком. – Как бы желая успокоиться, Раппапорт сделала медленную затяжку. – Перед этим у меня создалось впечатление, что он опять потерял всякий интерес ко мне – что мотив изнасилования выдохся, как и то, что было прежде. Однако на этот раз было небольшое добавление. Когда он бросил меня на кровать, я увидела, что по видеомагнитофону идет фильм с Лаурой Чейз. – Она пожала плечами. – Качество записи было очень плохим.
У Терри мелькнула мысль о Стайнгардте, беседующем с Лаурой Чейз. "Вы выкупили все копии фильма?" – спросил Стайнгардт. "Надеюсь", – ответила Лаура.
– Холостяцкий фильм? – спросила Кэролайн. – С двумя мужчинами?
Раппапорт удивленно посмотрела на нее.
– Что мне больше всего запомнилось, – тихо произнесла она, – так это то, что Лаура Чейз кричала, когда они проделывали это. По какой-то непонятной причине это врезалось мне в память. И еще то, что сенсуальная потенция Марка неожиданно возросла.
После короткой паузы судья Мастерс спросила:
– Вы сказали, что это было в "последний раз". После этого вы с Марком развелись?
– Да.
– Из-за этого случая?
– Из-за него и по другой причине. – Мелисса Раппапорт погасила сигарету. – После того случая Марк пошел в бар с друзьями. Вернулся поздно, пьяный и рассказал мне, что у них была "теоретическая дискуссия" о разной сенсуальной практике. А потом громко осведомился: не соглашусь ли я, чтобы двое из них трахали меня. А он будет смотреть.
Терри, пораженная, обернулась к ней. Судья Мастерс оставалась спокойной, Мелисса вообще перестала замечать кого-либо в комнате.
– Что бы ни делала Лаура Чейз, – бормотала она, – он хотел, чтобы я делала то же самое. Я для него никогда не существовала сама по себе. И Лаура, если смотреть глубже, не была сама по себе. Мы обе, живые или мертвые, были вместе во всех его желаниях и комплексах. Нас нельзя было разделить.
Кэролайн Мастерс медленно кивнула. Но Раппапорт по-прежнему не замечала ее и, кажется, ни с кем не собиралась говорить.
Терри спокойно произнесла:
– Думаю, теперь вам видна связь, Ваша Честь. Если не принимать во внимание отсутствие согласия, то роль фильма в воображаемом изнасиловании та же, что и кассеты Лауры в попытке Ренсома изнасиловать мисс Карелли.
Кэролайн обернулась к ней; кажется, она была рада возможности переключить внимание.
– Я вижу эту параллель, Терри. Но, как мы договорились, выводы я сделаю после того, как заслушаем второго свидетеля.
– В таком случае и я воздержусь от высказывания своих аргументов, – заявила Шарп. – Но с разрешения судьи я хотела бы задать мисс Раппапорт один или два вопроса.
Судья взглянула на Мелиссу – та сидела, сложив руки на груди, необычайно спокойная – и снова повернулась к Шарп:
– Хорошо.
Кивнув, Марни обратилась к свидетельнице:
– Когда вы говорили о связывании, вы упомянули о том, что ваш муж "потерял интерес". Не могли бы вы объяснить, что имели в виду?
Мелисса посмотрела на нее:
– Я имела в виду то, что я больше не возбуждала его.
– Под возбуждением…
Женщина закурила сигарету.
– Под возбуждением, – холодно сказала она, – я понимаю нечто противоположное вялости, пассивности.
Шарп смотрела на нее.
– Иными словами, у него больше не наступала эрекция?
С удивлением Терри вспомнила, что тот же самый вопрос задавал ей Пэйджит после ее первой встречи с Мелиссой Раппапорт. Теперь, как и тогда, она не знала ответа.
– Да, – вымолвила наконец Мелисса. – Это было один или два раза.
– И после этих неудач мистер Ренсом придумал игру в изнасилование?
Куда же клонит Марни, гадала Терри.
– Да, – ответила Мелисса. – Это так.
– И вы говорили, что после связывания он едва мог смотреть на вас. Сказался ли здесь комплекс вины?
– Не знаю. Возможно, было смущение из-за того, что у него возникло такое желание. – Она отвернулась в сторону. – Или из-за того, что я соглашалась на это.
Терри увидела, что Кэролайн Мастерс смотрит на Раппапорт с выражением озабоченности. Но по сравнению с той женщиной, с которой Терри встречалась в Нью-Йорке, Мелисса теперь не казалась столь удрученной, как будто, осознав то, что произошло, она стала постепенно избавляться от мыслей, отравляющих сознание.
– После того как он симулировал изнасилование, – спрашивала Шарп, – мистер Ренсом избегал смотреть на вас?
– Да. Иногда.
Шарп помолчала в задумчивости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96