Пэйджит почувствовал, что объектив камеры преследует его по пятам. Кэролайн Мастерс, глядя на ряды публики, спросила громко, чтобы звук ее голоса дошел до Марии, до репортеров, до микрофонов ТВ:
– В чем дело, мистер Пэйджит?
– Мисс Карелли уже сказала все, что она намеревалась сказать о кассете. Признала ее существование, то, что она способна нанести урон ее репутации и карьере и что из-за нее она согласилась встретиться с Ренсомом. То есть она упомянула о кассете – для того, чтобы объяснить, как та повлияла на ее поведение, да и просто ради верности истине. Но, поскольку она не сообщила ничего конкретного о самой записи, мисс Карелли не намерена отказываться от прав, защищающих конфиденциальность ее разговора с доктором Стайнгардтом.
– Ну, если это верность истине, – приглушенно сказала Шарп, – то судить пора уже не по кодексу законов, а по детской считалочке. Мисс Карелли очень хитро повела себя в отношении содержания кассеты, утаив, чем оно ей угрожает – а ведь в ней факт ее лжесвидетельства сенату Соединенных Штатов. В то же время она завоевывает сочувствие окружающих, рассказывая, как Ренсом использовал для нажима на нее неназванные секреты кассеты. Напоминаю, что единственный эффект, который в свое время произвела эта кассета, – она вызвала страх мисс Карелли, поскольку та обманула верховную власть.
Пэйджит обернулся к ней:
– Неужели это означало бы для нее конец карьеры и навсегда подмоченную репутацию, Марни? Если бы вас уличили в обмане верховной власти, вы бы много проиграли?
– В том случае, если бы рассчитывала завоевать симпатии публики, много. – Шарп повернулась к судье. – Она без разрешения ввела в дело эту кассету.
– К сожалению, – ответила судья, – это сделали вы, когда на закрытом заседании получали от меня разрешение задать те вопросы, которые мистер Пэйджит только что задал. Он просто опередил вас. Если вы хотите разыгрывать ту же карту, вам придется вынудить мисс Карелли сказать больше того, что она уже сказала.
– Благодарю вас, – быстро произнес Пэйджит и пошел на свое место, оставив Шарп недвижно стоящей перед судьей. Когда Шарп пожала плечами, Пэйджит молча кивнул Марии, уголок ее рта тронула легкая улыбка. Взглянув на Карло, Пэйджит увидел, что его лицо спокойно.
– Продолжайте, пожалуйста, – разрешила судья.
– Позвольте узнать, мисс Карелли: почему вы пришли с пистолетом в номер Ренсома?
– Чтобы защищать себя.
– Почему вы решили, что в этом будет необходимость?
Мария стиснула руки.
– Его телефонный звонок был полон намеков на сексуальные отношения и был, по сути, шантажом с целью принудить к сексу.
– Не могли бы вы дать пояснения?
Мария нервно пожала плечами, будто ее передернуло от отвращения.
– Дело даже не в словах, а в том, как он говорил… Это хихиканье, этот унизительный тон… Он рассчитывал "побеседовать наедине". После меня он собирался "беседовать" с другой "знаменитой женщиной". Он хотел нас "подряд", чтобы можно было "сравнить ноты". Он даже собирался обсудить "проблему выбора" и женское "право на тайну". – Она покачала головой. – От каждого его слова меня передергивало.
Пэйджит взглянул на Кэролайн Мастерс, как бы желая обратить ее внимание на сходство со случаем Линдси Колдуэлл. Потом спросил Марию:
– К какому же выводу вы пришли?
– Что Ренсом хочет не упустить меня, – холодно ответила она. – Что он решил обменять кассету на половой акт. И что он не остановится перед насилием, если я не соглашусь.
Шарп вскочила с места:
– Прошу обратить внимание на последний ответ, Ваша Честь! Он не соответствует вопросу, он спекулятивен – свидетельница заявляет о том, чего знать не могла, поскольку Марк Ренсом этого не говорил.
– Поддерживаем. – Судья Мастерс обратилась к Марии: – Мисс Карелли, нам нужны факты. Интерпретацию их предоставьте мне.
Мария медленно кивнула. Продолжая допрос, Пэйджит спросил:
– Вы собирались обменять половой акт на кассету?
– Я не хотела этого. – Ее голос упал. – Я лишь решила попытаться отговорить его от этого. Больше у меня не было никаких вариантов.
– Но вы все же принесли пистолет.
– Да. – Мария посмотрела на судью. – Но не для того, чтобы убить его. Просто он пугал меня.
– Тогда почему же вы не обратились в полицию?
Мария помолчала, провела пальцами по глазам.
– Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что на кассете.
– И потому же, когда Марк Ренсом погиб, вы опять не сказали полиции о кассете?
– Да. Это так.
– А вы не думали, что полиция найдет какую-нибудь кассету из тех, что были у мистера Ренсома?
– Да, это логично. – Мария повернулась и Кэролайн Мастерс. – Но тогда я была в шоке.
Пэйджит кивнул, довольный. Задавая вопросы, которые могли задать критически настроенная судья или представитель обвинения, он разоружал Шарп и одновременно восстанавливал доверие к Марии. И хотя Кэролайн Мастерс сразу все поняла, она готова была слушать: Терри сделала свою работу, теперь Мария делала свою.
– Вам представляется, – спросил Пэйджит, – что существуют две кассеты с записью вашей беседы с доктором Стайнгардтом и обвинение располагает только одной из них?
– Да, именно.
– Знаете ли вы что-нибудь о том, где находится другая кассета?
Мария взглянула на Шарп.
– Нет, – с ударением ответила она. – Не знаю.
Легкое раздражение ощущалось в ее голосе. Чтобы так притворяться, если на самом деле знаешь, что произошло со второй кассетой, подумал Пэйджит, надо быть отъявленной лгуньей. Впрочем, Мария и была ею.
– В действительности Ренсом не принес никакой кассеты?
– Моей ни одной не принес. – Мария казалась обеспокоенной. – Принес кассету с записью беседы доктора Стайнгардта и Лауры Чейз. Ее гибель была темой его очередной книги.
В зале суда поднялось волнение – до этого пресса не знала о кассете Лауры Чейз.
– Ваша Честь, – вмешалась Шарп. – Обвинение требует совещания сторон в присутствии судьи.
Оба юриста опять подошли к судейскому столу.
– Еще не было принято решение, разрешающее ссылки на эту кассету, – энергично начала Шарп. – Мистер Пэйджит поставил вопрос так, что мисс Карелли перешла к Лауре Чейз незаметно. Я что-то не припомню, когда было разрешено упоминать ее имя.
– Для каких целей, – спросила судья Мастерс Пэйджита, – мисс Карелли так хитро вызвала Лауру с того света?
– Она собиралась лишь пересказать содержание кассеты, – возразил Пэйджит, – не упоминая Джеймса Кольта. – Он заговорил быстрее: – Лаура Чейз мертва, это мисс Карелли нужно наше сострадание. Как Ваша Честь знает, в основе сексуальности мистера Ренсома лежит одержимость его Лаурой Чейз. Вокруг этого, как заявляет мисс Карелли, и разыгрались все события…
– Но там рассказывается о различных половых актах.
– Правильно. Но все равно все сводится к одержимости мистера Ренсома. Она и толкнула его к попытке обесчестить мисс Карелли.
– Если послушать мисс Карелли, – снова вмешалась Шарп, – это правда чистейшей воды.
– Приберегите это до того времени, – огрызнулся Пэйджит, – когда Мария станет отвечать вам.
Судья подняла руну.
– Достаточно, – отрезала она. – Разрешаю пересказать содержание кассеты, но только в общих чертах. Как нас убеждал мистер Пэйджит, кассета не из разряда материалов, не подлежащих оглашению. И ясно, что сексуальные наклонности мистера Ренсома имеют отношение к делу. Давайте вернемся к записи.
– Благодарю вас. – Отойдя от судейского стола, Пэйджит кивнул Терри и снова обратился к Марии: – Мисс Карелли, не могли бы вы в общих чертах пересказать содержание кассеты?
– Да. – Голос ее был тих. – Там рассказывается об уик-энде, который Лаура Чейз провела в Палм-Спрингс в обществе трех мужчин. Мужчины совершили с ней несколько половых актов разных видов, и прежде всего эксгибиционистского характера. – Мария помолчала. – Потом двое совершали с ней половой акт, а третий наблюдал за этим.
Глядя на Марию, Пэйджит чувствовал и слышал реакцию зала – движение, восклицания. Ударил молоток судьи, и снова установилась тишина.
– Зачем мистер Ренсом принес эту кассету? – спросил Пэйджит.
– Он сказал, что хочет поговорить о своей новой книге, посвященной Лауре Чейз. И, возможно, эта запись войдет в книгу. – Мария снова помолчала в задумчивости. – Он заявил, что если я помогу ему выступить с интервью на "Дидлайн", он, может быть, забудет мою кассету.
– А что ответили вы?
– Что он обманул меня. Что он не отдает кассету, чтобы шантажировать меня. – Она говорила уже слабым голосом. – А он сказал, что мы послушаем Лауру Чейз, а потом поговорим об этом.
– И вы слушали кассету Лауры?
– Да. – Мария смотрела в сторону. – Он заставил меня.
Пэйджит наклонил голову:
– Это было после того, как приходил мистер Агилар с шампанским?
– Да.
– И вы просили мистера Агилара повесить табличку "Просят не беспокоить", когда он уходил из номера?
– Да, просила.
– Почему вы это сделали?
– Я была там против своей воли, – тихо ответила она. – И не хотела, чтобы и другие узнали то, что знал Марк Ренсом. Уже то, что нас видел мистер Агилар, было достаточно неприятно, и я не хотела, чтобы вошел еще кто-нибудь из тех, кто убирает номер. – Она сделала паузу. – А когда Марк Ренсом рассказал о кассете Лауры Чейз, мне тем более не хотелось, чтобы кто-то вошел во время ее прослушивания. Я стыдилась даже того, что нахожусь там.
– И ваша просьба к мистеру Агилару не была продиктована желанием остаться наедине с Марком Ренсомом?
– Нет, он превратно понял меня. – Голос Марии окреп. – Мне не хотелось бы разочаровывать мистера Агилара, но я считаю Марка Ренсома самым непристойным и самым неприятным человеком из всех, кого я знала.
Мгновение Пэйджит молчал, он ждал, чтобы сказанное дошло до сознания судьи Мастерс.
– Не могли бы вы сказать нам, что пытался сделать этот "непристойный и неприятный человек", лишь только мистер Агилар вышел?
– Он пытался изнасиловать меня. – Как бы в ответ на невысказанные сомнения Мария повернулась к Кэролайн Мастерс и повторила кротко: – Марк Ренсом пытался изнасиловать меня.
– Не могли бы вы рассказать, как это происходило? – спросил Пэйджит.
Повернувшись к Пэйджиту и ни на кого не глядя, Мария стала рассказывать.
– Это началось, когда он включил запись. – Голос был тихий, почти испуганный. – Это было ужасно. Услышав слова Лауры Чейз о том, как она танцевала перед теми мужчинами, а потом стала ощупывать свое тело, Марк Ренсом сильно возбудился. Когда начались половые акты, его возбуждение достигло предела.
– Не могли бы вы описать это?
У Марии был остановившийся взгляд, как будто она вслушивалась в звучащую в ней запись, боясь что-нибудь упустить.
– Он стал лихорадочно пить, – вымолвила она наконец. – Бокал за бокалом. У меня появилось странное ощущение, что я наблюдаю искаженную "Алису в Стране чудес" – как будто вот сейчас Марк Ренсом шагнет за зеркало и окажется с Лаурой и теми тремя мужчинами, продаст свою душу.
Снова в рядах зрителей послышался шепот. И снова поднялась со своего места Шарп.
– Тот же самый протест, Ваша Честь. Похоже, мисс Карелли решила, что ей позволительна любая вольность.
Судья Мастерс обратилась к Марии:
– Я согласна с мисс Шарп, последняя ваша фраза неуместна. Рассказывайте только то, что происходило.
Мария изменилась в лице, сложила руки на груди, как будто обняв себя за плечи.
– В какой-то момент мне показалось, что я для него перестала существовать. У него была странная улыбка на лице. Как будто он вслушивался в доносившуюся издалека неясную музыку – прекрасную музыку. И вдруг положил ладонь мне на колено. Я сбросила его руку, посмотрела на него удивленно. – Она помолчала. – Когда наши взгляды встретились, он посмотрел вниз. Медленно, чтобы я последовала за ним глазами. У него брюки топорщились между ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– В чем дело, мистер Пэйджит?
– Мисс Карелли уже сказала все, что она намеревалась сказать о кассете. Признала ее существование, то, что она способна нанести урон ее репутации и карьере и что из-за нее она согласилась встретиться с Ренсомом. То есть она упомянула о кассете – для того, чтобы объяснить, как та повлияла на ее поведение, да и просто ради верности истине. Но, поскольку она не сообщила ничего конкретного о самой записи, мисс Карелли не намерена отказываться от прав, защищающих конфиденциальность ее разговора с доктором Стайнгардтом.
– Ну, если это верность истине, – приглушенно сказала Шарп, – то судить пора уже не по кодексу законов, а по детской считалочке. Мисс Карелли очень хитро повела себя в отношении содержания кассеты, утаив, чем оно ей угрожает – а ведь в ней факт ее лжесвидетельства сенату Соединенных Штатов. В то же время она завоевывает сочувствие окружающих, рассказывая, как Ренсом использовал для нажима на нее неназванные секреты кассеты. Напоминаю, что единственный эффект, который в свое время произвела эта кассета, – она вызвала страх мисс Карелли, поскольку та обманула верховную власть.
Пэйджит обернулся к ней:
– Неужели это означало бы для нее конец карьеры и навсегда подмоченную репутацию, Марни? Если бы вас уличили в обмане верховной власти, вы бы много проиграли?
– В том случае, если бы рассчитывала завоевать симпатии публики, много. – Шарп повернулась к судье. – Она без разрешения ввела в дело эту кассету.
– К сожалению, – ответила судья, – это сделали вы, когда на закрытом заседании получали от меня разрешение задать те вопросы, которые мистер Пэйджит только что задал. Он просто опередил вас. Если вы хотите разыгрывать ту же карту, вам придется вынудить мисс Карелли сказать больше того, что она уже сказала.
– Благодарю вас, – быстро произнес Пэйджит и пошел на свое место, оставив Шарп недвижно стоящей перед судьей. Когда Шарп пожала плечами, Пэйджит молча кивнул Марии, уголок ее рта тронула легкая улыбка. Взглянув на Карло, Пэйджит увидел, что его лицо спокойно.
– Продолжайте, пожалуйста, – разрешила судья.
– Позвольте узнать, мисс Карелли: почему вы пришли с пистолетом в номер Ренсома?
– Чтобы защищать себя.
– Почему вы решили, что в этом будет необходимость?
Мария стиснула руки.
– Его телефонный звонок был полон намеков на сексуальные отношения и был, по сути, шантажом с целью принудить к сексу.
– Не могли бы вы дать пояснения?
Мария нервно пожала плечами, будто ее передернуло от отвращения.
– Дело даже не в словах, а в том, как он говорил… Это хихиканье, этот унизительный тон… Он рассчитывал "побеседовать наедине". После меня он собирался "беседовать" с другой "знаменитой женщиной". Он хотел нас "подряд", чтобы можно было "сравнить ноты". Он даже собирался обсудить "проблему выбора" и женское "право на тайну". – Она покачала головой. – От каждого его слова меня передергивало.
Пэйджит взглянул на Кэролайн Мастерс, как бы желая обратить ее внимание на сходство со случаем Линдси Колдуэлл. Потом спросил Марию:
– К какому же выводу вы пришли?
– Что Ренсом хочет не упустить меня, – холодно ответила она. – Что он решил обменять кассету на половой акт. И что он не остановится перед насилием, если я не соглашусь.
Шарп вскочила с места:
– Прошу обратить внимание на последний ответ, Ваша Честь! Он не соответствует вопросу, он спекулятивен – свидетельница заявляет о том, чего знать не могла, поскольку Марк Ренсом этого не говорил.
– Поддерживаем. – Судья Мастерс обратилась к Марии: – Мисс Карелли, нам нужны факты. Интерпретацию их предоставьте мне.
Мария медленно кивнула. Продолжая допрос, Пэйджит спросил:
– Вы собирались обменять половой акт на кассету?
– Я не хотела этого. – Ее голос упал. – Я лишь решила попытаться отговорить его от этого. Больше у меня не было никаких вариантов.
– Но вы все же принесли пистолет.
– Да. – Мария посмотрела на судью. – Но не для того, чтобы убить его. Просто он пугал меня.
– Тогда почему же вы не обратились в полицию?
Мария помолчала, провела пальцами по глазам.
– Я не хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что на кассете.
– И потому же, когда Марк Ренсом погиб, вы опять не сказали полиции о кассете?
– Да. Это так.
– А вы не думали, что полиция найдет какую-нибудь кассету из тех, что были у мистера Ренсома?
– Да, это логично. – Мария повернулась и Кэролайн Мастерс. – Но тогда я была в шоке.
Пэйджит кивнул, довольный. Задавая вопросы, которые могли задать критически настроенная судья или представитель обвинения, он разоружал Шарп и одновременно восстанавливал доверие к Марии. И хотя Кэролайн Мастерс сразу все поняла, она готова была слушать: Терри сделала свою работу, теперь Мария делала свою.
– Вам представляется, – спросил Пэйджит, – что существуют две кассеты с записью вашей беседы с доктором Стайнгардтом и обвинение располагает только одной из них?
– Да, именно.
– Знаете ли вы что-нибудь о том, где находится другая кассета?
Мария взглянула на Шарп.
– Нет, – с ударением ответила она. – Не знаю.
Легкое раздражение ощущалось в ее голосе. Чтобы так притворяться, если на самом деле знаешь, что произошло со второй кассетой, подумал Пэйджит, надо быть отъявленной лгуньей. Впрочем, Мария и была ею.
– В действительности Ренсом не принес никакой кассеты?
– Моей ни одной не принес. – Мария казалась обеспокоенной. – Принес кассету с записью беседы доктора Стайнгардта и Лауры Чейз. Ее гибель была темой его очередной книги.
В зале суда поднялось волнение – до этого пресса не знала о кассете Лауры Чейз.
– Ваша Честь, – вмешалась Шарп. – Обвинение требует совещания сторон в присутствии судьи.
Оба юриста опять подошли к судейскому столу.
– Еще не было принято решение, разрешающее ссылки на эту кассету, – энергично начала Шарп. – Мистер Пэйджит поставил вопрос так, что мисс Карелли перешла к Лауре Чейз незаметно. Я что-то не припомню, когда было разрешено упоминать ее имя.
– Для каких целей, – спросила судья Мастерс Пэйджита, – мисс Карелли так хитро вызвала Лауру с того света?
– Она собиралась лишь пересказать содержание кассеты, – возразил Пэйджит, – не упоминая Джеймса Кольта. – Он заговорил быстрее: – Лаура Чейз мертва, это мисс Карелли нужно наше сострадание. Как Ваша Честь знает, в основе сексуальности мистера Ренсома лежит одержимость его Лаурой Чейз. Вокруг этого, как заявляет мисс Карелли, и разыгрались все события…
– Но там рассказывается о различных половых актах.
– Правильно. Но все равно все сводится к одержимости мистера Ренсома. Она и толкнула его к попытке обесчестить мисс Карелли.
– Если послушать мисс Карелли, – снова вмешалась Шарп, – это правда чистейшей воды.
– Приберегите это до того времени, – огрызнулся Пэйджит, – когда Мария станет отвечать вам.
Судья подняла руну.
– Достаточно, – отрезала она. – Разрешаю пересказать содержание кассеты, но только в общих чертах. Как нас убеждал мистер Пэйджит, кассета не из разряда материалов, не подлежащих оглашению. И ясно, что сексуальные наклонности мистера Ренсома имеют отношение к делу. Давайте вернемся к записи.
– Благодарю вас. – Отойдя от судейского стола, Пэйджит кивнул Терри и снова обратился к Марии: – Мисс Карелли, не могли бы вы в общих чертах пересказать содержание кассеты?
– Да. – Голос ее был тих. – Там рассказывается об уик-энде, который Лаура Чейз провела в Палм-Спрингс в обществе трех мужчин. Мужчины совершили с ней несколько половых актов разных видов, и прежде всего эксгибиционистского характера. – Мария помолчала. – Потом двое совершали с ней половой акт, а третий наблюдал за этим.
Глядя на Марию, Пэйджит чувствовал и слышал реакцию зала – движение, восклицания. Ударил молоток судьи, и снова установилась тишина.
– Зачем мистер Ренсом принес эту кассету? – спросил Пэйджит.
– Он сказал, что хочет поговорить о своей новой книге, посвященной Лауре Чейз. И, возможно, эта запись войдет в книгу. – Мария снова помолчала в задумчивости. – Он заявил, что если я помогу ему выступить с интервью на "Дидлайн", он, может быть, забудет мою кассету.
– А что ответили вы?
– Что он обманул меня. Что он не отдает кассету, чтобы шантажировать меня. – Она говорила уже слабым голосом. – А он сказал, что мы послушаем Лауру Чейз, а потом поговорим об этом.
– И вы слушали кассету Лауры?
– Да. – Мария смотрела в сторону. – Он заставил меня.
Пэйджит наклонил голову:
– Это было после того, как приходил мистер Агилар с шампанским?
– Да.
– И вы просили мистера Агилара повесить табличку "Просят не беспокоить", когда он уходил из номера?
– Да, просила.
– Почему вы это сделали?
– Я была там против своей воли, – тихо ответила она. – И не хотела, чтобы и другие узнали то, что знал Марк Ренсом. Уже то, что нас видел мистер Агилар, было достаточно неприятно, и я не хотела, чтобы вошел еще кто-нибудь из тех, кто убирает номер. – Она сделала паузу. – А когда Марк Ренсом рассказал о кассете Лауры Чейз, мне тем более не хотелось, чтобы кто-то вошел во время ее прослушивания. Я стыдилась даже того, что нахожусь там.
– И ваша просьба к мистеру Агилару не была продиктована желанием остаться наедине с Марком Ренсомом?
– Нет, он превратно понял меня. – Голос Марии окреп. – Мне не хотелось бы разочаровывать мистера Агилара, но я считаю Марка Ренсома самым непристойным и самым неприятным человеком из всех, кого я знала.
Мгновение Пэйджит молчал, он ждал, чтобы сказанное дошло до сознания судьи Мастерс.
– Не могли бы вы сказать нам, что пытался сделать этот "непристойный и неприятный человек", лишь только мистер Агилар вышел?
– Он пытался изнасиловать меня. – Как бы в ответ на невысказанные сомнения Мария повернулась к Кэролайн Мастерс и повторила кротко: – Марк Ренсом пытался изнасиловать меня.
– Не могли бы вы рассказать, как это происходило? – спросил Пэйджит.
Повернувшись к Пэйджиту и ни на кого не глядя, Мария стала рассказывать.
– Это началось, когда он включил запись. – Голос был тихий, почти испуганный. – Это было ужасно. Услышав слова Лауры Чейз о том, как она танцевала перед теми мужчинами, а потом стала ощупывать свое тело, Марк Ренсом сильно возбудился. Когда начались половые акты, его возбуждение достигло предела.
– Не могли бы вы описать это?
У Марии был остановившийся взгляд, как будто она вслушивалась в звучащую в ней запись, боясь что-нибудь упустить.
– Он стал лихорадочно пить, – вымолвила она наконец. – Бокал за бокалом. У меня появилось странное ощущение, что я наблюдаю искаженную "Алису в Стране чудес" – как будто вот сейчас Марк Ренсом шагнет за зеркало и окажется с Лаурой и теми тремя мужчинами, продаст свою душу.
Снова в рядах зрителей послышался шепот. И снова поднялась со своего места Шарп.
– Тот же самый протест, Ваша Честь. Похоже, мисс Карелли решила, что ей позволительна любая вольность.
Судья Мастерс обратилась к Марии:
– Я согласна с мисс Шарп, последняя ваша фраза неуместна. Рассказывайте только то, что происходило.
Мария изменилась в лице, сложила руки на груди, как будто обняв себя за плечи.
– В какой-то момент мне показалось, что я для него перестала существовать. У него была странная улыбка на лице. Как будто он вслушивался в доносившуюся издалека неясную музыку – прекрасную музыку. И вдруг положил ладонь мне на колено. Я сбросила его руку, посмотрела на него удивленно. – Она помолчала. – Когда наши взгляды встретились, он посмотрел вниз. Медленно, чтобы я последовала за ним глазами. У него брюки топорщились между ног.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96