– И мне совершенно ни к чему признаваться в своей осведомленности, чреватой лишь новыми неприятностями».
Я поднялся, невольно поморщившись.
– Ваша светлость?
– Да?
– Дозволено ли мне будет обратиться к вам с просьбой? В дальнейшем мне не хотелось бы выполнять поручения, связанные с политикой. Сейчас, после перенесенных злоключений, я желаю лишь одного – провести остаток своих дней в мире и спокойствии.
Я сунул руку в карман, извлек печать и протянул ее архиепископу. Он взглянул на печать, потом перевел взгляд на меня.
– Но вы могли бы принести мне немало пользы, мастер Шардлейк. Именно так считал бывший ваш патрон, Томас Кромвель.
Я молчал, по-прежнему сжимая в руке печать. Кранмер не сводил взгляда с моего измученного лица.
– Будь по-вашему, – кивнул он и неохотно принял печать.
Я поклонился и двинулся к дверям. Однако тихий голос Кранмера заставил меня остановиться.
– Мастер Шардлейк.
– Да, ваша светлость.
– Суровые меры, к которым прибегает король, – это вынужденная необходимость. Не забывайте, что король – наместник Господа на земле и ему свыше предназначен удел вывести Англию на путь истины и справедливости.
Мне хотелось сказать архиепископу, что он почти в точности повторяет слова Редвинтера. Но я счел за благо промолчать и, снова отвесив поклон, покинул комнату. Солдат, ожидавший у дверей, провел меня по коридорам. Мы пересекли лужайку и подошли к пристани, где ждал Барак.
– Лодочник доставит вас домой, сэр, – сказал солдат и, поклонившись, удалился.
Проводив его глазами, я осознал, что свободен. Барак коснулся моей руки.
– Поехали домой, – сказал он.
ГЛАВА СОРОК ПЯТАЯ
Дождь начал постепенно стихать, когда мы проплывали мимо Вестминстера, и прекратился совершенно, когда лодка причалила у Темпла. Барак помог мне выйти. Несколько мгновений я не двигался с места, глядя на Темпл-гарденс и столь хорошо знакомый мне приземистый силуэт церкви Темпларс.
– Вы в состоянии дойти до Канцлер-лейн? – осведомился Барак.
– Конечно. Мысль о доме придает мне сил.
– Наших лошадей доставили два дня назад. Свежих, чистеньких и заново подкованных.
– Кто бы сомневался в том, что в королевских конюшнях служат умелые конюхи, – усмехнулся я. – В королевской армии служат отличные солдаты, а в королевских тюрьмах – превосходные палачи, – добавил я с горечью. – Кстати, я попросил Кранмера никогда более не обращаться к моим услугам. Он дал согласие, хотя и без особой охоты.
– Вот и хорошо. Такой гонки, как в эти два дня, мне больше не выдержать. Да, а как насчет Рича и Малеверера? Они поплатятся за свою клевету?
– Ричу, разумеется, все сойдет с рук. Его могущество слишком велико. А Малеверер потеряет свое место в Совете северных графств. Так, по крайней мере, сказал Кранмер. Кстати, я сообщил ему, что, по моим предположениям, убийца Бродерика – вовсе не Редвинтер. И посоветовал допросить сержанта Ликона.
– И что только вы привязались к бедняге сержанту? – покачал головой Барак. – Если кто не похож на заговорщика, так это он. Его, как и старину Ренна, заботят лишь собственные семейные дела. Ну и еще, конечно, служба.
– Кранмер выяснит, что к чему. А я больше ничем не могу ему содействовать. И никаких других подозреваемых у меня нет.
– Идемте. А то за разговором мы совсем не двигаемся с места.
– Да-да, конечно.
И мы зашагали по тропе, покрытой скользкими опавшими листьями.
– Джоан с ума сойдет, увидев, какой вы красавчик, – заявил Барак. – Надо придумать для нее какую-нибудь историю. Может, скажем, что на вас напали грабители?
– Да, именно так и скажем. Только бы она не заметила этот чертов наручник.
– Ничего, дома я его быстро сниму.
– Пока я был в Тауэре, мне казалось, дождь льет не переставая, – сказал я. – Это и в самом деле было так?
– Дождя в эти дни хватало.
– Когда мы выезжали в Йорк, лето только кончилось. – Я окинул взглядом облетевшие деревья. – А сейчас зима не за горами.
– Помните, сколько снега выпало в ноябре четыре года назад? Господи боже, ну и стужа стояла тогда!
– Этот год я помню слишком хорошо. Тогда лорд Кромвель послал меня в Скарнси, расследовать убийство, случившееся в тамошнем монастыре. То было первое дело государственной важности, которое мне поручили. Именно тогда я впервые усомнился в реформах. В том, что все меры, принятые королем, справедливы и оправданны.
Мы пересекли Флит-бридж и свернули на Канцлер-лейн. Впереди замаячила красная крыша моего дома.
– Господи, наконец-то я дома!
Против воли глаза мои вновь увлажнились слезами.
Первым, кого мы увидели, войдя в холл, был Питер, мальчуган, помогавший Джоан на кухне. Он уставился на меня во все глаза, едва не выпустив из рук ведро с помоями. Я поглубже засунул скованную руку в карман плаща.
– Где Джоан? – осведомился Барак, взглядом показывая парнишке, что ему лучше воздержаться от расспросов.
– Пошла на базар, сэр. А мистрис Ридбурн только что отнесла мастеру Ренну чашку бульона.
При упоминании о Тамазин губы его тронула многозначительная ухмылка.
– В гостиной горит огонь? – спросил я.
– Да, сэр.
– Будь любезен, принеси нам пива.
Питер поспешил на кухню, а мы с Бараком вошли в натопленную гостиную. Рухнув в кресло у камина, я принялся потирать свое многострадальное запястье.
– Я схожу за инструментами, – бросил Барак.
У меня был случай убедиться, что помощник мой чрезвычайно ловко обращается с замками. Год назад он открыл запертый колодец в саду Уэнтвортов. Тогда его сноровка заставила меня несколько насторожиться. Теперь мне было совершенно все равно, где и когда Барак поднаторел в ремесле взломщика.
Барак провозился с наручником полчаса, однако все его усилия не принесли результата.
– Проклятый замок проржавел насквозь, – буркнул он.
Я тщетно пытался испепелить наручник взглядом; прежде мне и в голову не приходило, что кусок железа может возбуждать такую ненависть.
– Что же делать? – спросил я, и голос мой дрогнул. – Того и гляди, на руке возникнет язва.
– В Чипсайде у меня есть приятель, который справится с любым замком, – сообщил Барак. – У него и опыта побольше, чем у меня, и инструменты лучше.
Джек злобно взглянул на наручник, доставивший нам столько хлопот.
– Придется мне сходить за ним.
– Вам необходимо отдохнуть.
– Да ладно, отдохнуть всегда успею.
Он одним глотком допил свое пиво и выскочил прочь. Я с трудом поднялся на ноги и принялся медленно подниматься по лестнице.
Открыв дверь комнаты для гостей, я увидел Джайлса, который сидел на кровати в халате и ночной рубашке. Рядом на стуле Тамазин что-то шила. При моем появлении она вскочила и уронила шитье. Оба уставились на меня, онемев от изумления.
– На самом деле все не так страшно, – произнес я, коснувшись своего опухшего лица. – Я всего лишь потерял один зуб.
– Вас выпустили на свободу? – обрел дар речи Джайлс.
– Да, благодаря Бараку. Но сейчас у меня нет желания об этом говорить. Как вы себя чувствуете, Джайлс?
– Я крепну с каждым днем, – с улыбкой ответил старик. – Путешествие забрало у меня много сил, но я еще непременно встану на ноги. Боже милосердный, я так рад, что вы на свободе! Словами не передать, сколько тревог я пережил.
Неподдельное участие, светившееся в глазах старика, тронуло меня до глубины души.
– Мастер Ренн не слишком терпелив, сэр, – подала голос Тамазин. – Он все время порывается встать с постели.
На губах ее играла улыбка, но взгляд был исполнен настороженности. Я заметил, что она выглядит бледной и усталой.
– Барак рассказал мне, что вы оказались отличной сиделкой.
– Да, Тамазин очень добра ко мне, – сказал Джайлс, ласково поглядев на девушку.
– Ваш друг мастер Гай сказал, что мастеру Ренну необходимо провести в постели несколько дней, – продолжала Тамазин. – Но мастер Ренн, как видно, не собирается следовать его предписаниям.
– Я знаю, что Барак приводил к мастеру Ренну Гая.
– Если не возражаете, я оставлю вас, джентльмены, – проронила Тамазин. – Я обещала мистрис Вуд сходить в лавку кое-что купить.
– Конечно, идите, Тамазин. Да, и спасибо вам за то, что передали мне в Тауэр еду и одежду.
– Я счастлива, сэр, что вам удалось вырваться из этого жуткого места. Пока вы были там, Джек просто обезумел от беспокойства.
Взгляд Тамазин по-прежнему оставался выжидательным и настороженным. Возможно, она не знала, на какое отношение с моей стороны может рассчитывать. Сделав реверанс, девушка удалилась. Я опустился в кресло у кровати Джайлса.
– Вас пытали? – тихо спросил старик.
– На мою удачу, они лишь приступили к пыткам, когда Джек принес письмо от Кранмера. Так что я отделался сравнительно легко.
– Барак говорил, что Рич и Малеверер организовали против вас настоящий заговор.
– Да. И их козни известны Кранмеру. Рич, как всегда, выйдет сухим из воды. А вот Малеверера ожидают крупные неприятности.
Я поймал взгляд Джайлса, устремленный на мое запястье. Рукав снова задрался, обнажив наручник и ссадину, которая становилась все глубже.
– Эта штуковина наводит меня на горькие размышления, – задумчиво произнес он. – Король готов заковать в наручники всю Англию, а порядка в стране становится все меньше. Высокопоставленный мошенник вроде Рича может безнаказанно оклеветать честного человека, бросить его в тюрьму, даже подвергнуть пыткам. Ему ничего не стоит попрать закон, повернув в свою пользу любую тяжбу. Поверьте мне, Мэтью, прежде Англия не знала подобного произвола.
– Да, Джайлс, Англия переживает сейчас не лучшие времена. Кстати, о высокопоставленных мошенниках. Помните, вы рассказывали, что Малеверер происходит из семьи, известной своей неколебимой преданностью католицизму? Но в тысяча пятьсот тридцать шестом году, в чаянии грядущих выгод, он присоединился к реформаторам.
– Совершенно верно. Алчность этого человека не знает пределов. Но почему…
– А что, если Малеверер ведет двойную игру? Объявив себя сторонником реформ, он получил доступ ко многим благам. Но, может статься, в глубине души он верен прежним убеждениям.
– И что из этого?
– Сам не знаю, – пожал я плечами.
– Я отнюдь не уверен в том, что у Малеверера есть какие-либо убеждения, – с улыбкой заметил Джайлс. – А для того, чтобы вести двойную игру, у него не хватит ума.
Я уснул, едва коснувшись головой подушки, и проснулся лишь утром следующего дня, проспав более двадцати часов. Столь длительный сон освежил меня, хотя расшатанные зубы по-прежнему ныли и каждый шорох заставлял меня вздрагивать. Мысленно проклиная наручник, по-прежнему впивавшийся в руку, я встал и оделся. Посмотрев в стальное зеркало, я едва не зажмурился при виде заросшего щетиной призрака с глубоко запавшими глазами.
Я спустился вниз. Джоан, заслышав мои шаги, вихрем примчалась из кухни и замерла на пороге гостиной, открыв рот от ужаса. Кажется, она готова была разразиться горестными воплями. Я предостерегающе вскинул руку.
– На самом деле все не так страшно, – произнес я, чувствуя, что эта фраза войдет у меня в привычку.
– Господи боже, сэр, да эти мерзавцы вам весь рот порвали! – принялась причитать Джоан. – Погибели на них нет! Честному человеку уже нельзя ходить по улицам, столько развелось грабителей! И куда только смотрят власти!
Я в недоумении воззрился на нее, но вовремя вспомнил, что мы с Бараком решили выставить меня жертвой грабительского нападения.
– Ничего, Джоан, в жизни бывают и более крупные неприятности. Кстати, мой зверский аппетит доказывает, что я отнюдь не на пороге смерти. Может, вы подадите мне завтрак?
– Да-да, конечно, сэр, – закивала головой Джоан и с озабоченным видом скрылась в кухне.
Я опустился в кресло и принялся глядеть в окно на сад, все дорожки которого были усыпаны листьями. Дождя не было, но небо сплошь затянули свинцовые тучи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115