Сообщив о происшествии Малевереру, я снял с себя всякую ответственность. Теперь он должен был решать, как поступить, и, судя по всему, он решил оставить дело без последствий. Однако следующие его слова заставили мое сердце сжаться.
– Если вы такой любитель тайн и загадок, то можете заняться расследованием смерти стекольщика, – заявил Малеверер. – Избавите коронера от лишних хлопот.
– Превосходная идея, сэр, – с довольной улыбкой подхватил Арчболд. – Откровенно говоря, сейчас у меня нет ни единого свободного человека, которому я мог бы поручить это дело.
– Итак, побывайте у стекольщика дома, поговорите с его друзьями, выясните, были ли у него враги, – распорядился Малеверер. – Ведь мы обязаны провести официальное расследование, – обратился он к коронеру.
– Боюсь, что так, сэр Уильям, – кивнул Арчболд. – Оставить это происшествие без внимания мы не имеем права. Я уверен, что дело яйца выеденного не стоит. Несомненно, причина гибели стекольщика – или несчастный случай, или ссора с другим ремесленником. Но так или иначе, провести расследование необходимо. Иначе пойдут разговоры о том, что власти попустительствуют убийцам.
– Что ж, если расследование необходимо, мы поручим его брату Шардлейку и его помощнику, – решил Малеверер.
Покопавшись в складках своей мантии, он извлек большой железный ключ и положил его на стол. Я неохотно взял ключ в руки.
– Вот и все, что было найдено при мертвеце, – сообщил вельможа. – За исключением кошелька с несколькими серебряными монетами. Скорее всего, это ключ от его дома. Сообщите мне обо всем, что сумеете узнать. И помните, будет очень неплохо, если собранные вами факты подтвердят, что стекольщик погиб по собственной неосторожности. Уяснили?
Он улыбнулся, обнажив крупные желтые зубы.
– Я сообщу герцогу Суффолку, что дело будет улажено без лишнего шума.
– Но, сэр Уильям, я являюсь свидетелем, а закон гласит… – начал было я.
– Плевать я хотел на ваши юридические тонкости, – перебил меня Малеверер. – С этим делом надо покончить как можно быстрее. Я уже сказал: у нас слишком много хлопот, чтобы возиться с каждым мертвым работником.
– Но я прибыл сюда, дабы заниматься прошениями, поданными на имя короля, – осмелился возразить я.
– Мы все здесь крутимся словно белки в колесе, и вам придется взять с нас пример, – не терпящим возражений тоном заявил Малеверер. – Господин коронер, оставьте нас на несколько минут, – провернулся он к Арчболду. – И заберите его с собой, – махнул он в сторону Барака.
Оба поклонились и вышли. Устремленный на меня взгляд Малеверера был исполнен откровенной неприязни. Я недоумевал, чем мог возбудить подобное чувство. Скорее всего, причиной послужило мое увечье. Здоровые крепкие люди зачастую испытывают презрение к тем, кто наделен телесным изъяном.
– Вам ведь предстоит выполнить еще одно поручение? – прищурив глаза, спросил Малеверер. – В замке? Что вы таращитесь на меня, точно вытащенная из воды рыба? Да будет вам известно, я член Совета северных графств и нахожусь в курсе всех здешних дел. Надеюсь, у вас хватит ума понять, какая сложная ситуация здесь сложилась. В деле стекольщика вы должны повиноваться мне беспрекословно. Не вздумайте создавать мне лишних проблем. Уяснили?
– Да, сэр.
Отправляя меня в Йорк, Кранмер упоминал о некоторых членах Совета северных графств, которые пользуются его особым доверием. Значит, одним из этих людей был Малеверер.
«Любопытно, известно ли ему, в чем обвиняют Бродерика?» – пронеслось у меня в голове.
– Что до вашего второго поручения, то, возможно, господин Редвинтер и в самом деле нуждается в присмотре. – Малеверер вновь растянув губы в улыбке, более напоминающей хищный оскал. – По слухам, порой он исполняет свои обязанности с излишним рвением. Кстати, вы уже видели Бродерика?
– Вчера. На теле у заключенного воспаленный ожог, который может угрожать его жизни. Я приказал пригласить к нему лекаря.
– Похвальная заботливость. Но я хочу кое в чем вас предостеречь, брат Шардлейк, – произнес он, наставив на меня короткий толстый палец. – Ваша обязанность – оберегать жизнь и здоровье заключенного, и не более того. Не вздумайте совать свой любопытный нос в дела, которые не имеют к вам никакого касательства.
Он вновь вперил в меня пристальный взгляд, словно хотел просверлить насквозь.
– Вижу, нос у вас длинный, а это частенько не доводит до добра. Я имею обыкновение отрезать слишком длинные носы. Иногда вместе с головами.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Барака я нашел на ступеньках особняка. Он задумчиво озирал двор, в котором уже вовсю кипела работа. Павильоны росли на глазах; сквозь распахнутые двери я видел, что внутренняя отделка близка к завершению. Поблизости устанавливались каркасы для трех огромных шатров, чуть в стороне стояли повозки, груженные рулонами парусины. Туман рассеялся, но день выдался пасмурным и серым.
– Лошадь уже убрали, – сообщил Барак и указал на работника, который, вооружившись щеткой и ведром с водой, смывал с булыжника кровь.
– Убивать несчастное животное не было никакой необходимости, – заметил я и передал Бараку разговор с Малеверером. – Мне остается лишь пожалеть, что я послушался вашего совета и не стал держать рот на замке, – завершил я свой рассказ. – Малеверер требует, чтобы мы отыскали свидетельства, подтверждающие, что смерть стекольщика была случайной. В противном случае нам не избежать гнева этого вельможи. А он, как вы, без сомнения, заметили, итак не питает к нам особого расположения.
– Ну и с чего мы начнем? – осведомился Барак.
– Полагаю, с визита в городскую ратушу. Поговорим с местным коронером. Если бедняга Олдройд являлся членом гильдии стекольщиков, нам будет полезно побеседовать с его собратьями по ремеслу. Кстати, они наверняка знают, где он жил.
Барак кивнул. Вид у него был угрюмый, и на память мне пришла внезапная вспышка досады, овладевшая им в церкви. Про себя я решил, что при случае непременно вызову своего помощника на откровенный разговор.
– Что ж, приступим, – изрек я с тяжелым вздохом.
– На десять часов у нас назначена встреча со стариной Ренном, – напомнил мой помощник.
– Сейчас нам не до него. Я отправлю ему записку, в которой сообщу, что мы запоздаем. Мне ведь необходимо еще побывать в тюрьме, посмотреть, привел ли Редвинтер лекаря к нашему узнику.
– Господин Шардлейк!
Я резко повернулся, услышав знакомый голос, и увидел, что со стороны церкви к нам торопливо приближается Тамазин Ридбурн. Рядом с ней шествовала та самая унылая дама, что вчера сопровождала леди Рочфорд. Я невольно заскрипел зубами, ибо очередная встреча с назойливой девицей вовсе не входила в мои планы. Тамазин подошла к нам, сияя улыбкой.
– У нас нет времени для разговоров, Тамазин, – неодобрительно проронила ее спутница.
– Но это те самые джентльмены, которые вчера спасли мою корзинку от здешних грабителей! – воскликнула Тамазин. – А сегодня утром, не окажись рядом господин Шардлейка, меня непременно растоптала бы взбесившаяся лошадь.
Унылая леди бросила на меня любопытный взгляд.
– Так это вы – тот стряпчий, что обнаружил труп работника?
– Да, сударыня, – с поклоном ответил я. – Мэтью Шардлейк к вашим услугам. Я ведь имею честь беседовать с мистрис Марлин?
Злобные огоньки, вспыхнувшие в карих глазах леди, немало удивили меня.
– Позвольте узнать, сэр, откуда вам известно мое имя? – процедила она.
– Его сообщил мне господин Крейк – вчера, после нашей встречи.
– Ах, вот как. – По губам леди скользнула невеселая улыбка. – Да, меня действительно зовут Дженнет Марлин. И, как вы сами видели вчера, я состою при леди Рочфорд.
Она метнула на меня изучающий взгляд.
– Говорят, кто-то запер вас в церковной ризнице, так что вам пришлось звать на помощь.
– Вы прекрасно осведомлены, – с непроницаемым лицом кивнул я.
– Но как такое могло произойти?
– Об этом я не имею права говорить, – холодно ответил я.
– О, я вижу, вы любите напускать на себя таинственность, – заявила мистрис Марлин и повернулась к своей спутнице: – Идемте, Тамазин. Нам необходимо проверить, все ли в порядке в кухне королевы.
Тамазин на прощание одарила нас улыбкой, задержавшись взглядом на Бараке.
– И у короля, и у королевы будут в аббатском доме свои собственные кухни, – с гордостью сообщила она. – Я уже говорила вам, мы помогаем их устроить.
– Идемте же, Тамазин! – скомандовала мистрис Марлин и удалилась, громко шурша юбками.
В ее осанке и походке чувствовалась странная напряженность, словно вместо спинного хребта у нее была негнущаяся палка.
«Если жених этой леди действительно в Тауэре, у нее есть веские основания для тревоги», – подумал я.
– Сегодня вечером вы будете обедать в трапезной? – осведомилась Тамазин, быстро повернувшись к Бараку.
– Насчет обеда мне ничего не известно, мистрис. Откровенно говоря, сегодня мы до сих пор не выбрали времени позавтракать.
– Но для того, чтобы обедать в трапезной, нужны особые значки. Вы уже получили их?
– Пока что нет, – ответил я.
– Я вам их принесу.
– Торопиться нет нужды, – заметил я. – Сегодня у нас много дел, так что обедать придется поздно.
– Но часов в шесть вы, я надеюсь, освободитесь?
– Несомненно, – поспешно заявил Барак. – Давайте встретимся ровно в шесть.
Тамазин сделала нам реверанс и поспешила за своей госпожой. Вскоре они скрылись в дверях дома.
– Скромность явно не относится к числу достоинств этой молодой особы, – изрек я, осуждающе покачав головой.
– А госпожа, как видно, не дает ей спуску. Сразу видно, страшная зануда.
– Похоже, так оно и есть. Поэтому юная Тамазин пользуется любой возможностью, чтобы урвать глоток свободы. И откровенно дает понять, что положила на вас глаз.
– Против этого я ничуть не возражаю, – с самодовольной улыбкой заявил Барак. – Да и никто не стал бы возражать, правда?
– Идемте, – распорядился я. – Попробуем найти в этом столпотворении человека, с которым можно отправить записку Ренну.
Мы обратились за помощью к караульному, и он указал нам на большую палатку, в которую постоянно вбегали и выбегали мальчики-посыльные. Чиновник, ответственный за рассылку писем и сообщений, не хотел отправлять записку Ренну, как видно, сочтя его слишком мелкой сошкой. Однако упоминание имени Малеверера оказало должное действие, и посыльный, схватив листок, на котором я нацарапал несколько строк, отправился к старому законнику.
Мы с Бараком надели плащи и направились к воротам. Люди по-прежнему сновали туда-сюда под навесной башней. Один из часовых преградил путь диковинного вида супружеской парочке, которая прибыла в аббатство на запыленной телеге, крытой мешковиной. На обоих супругах были широкие блузы весьма причудливого фасона, усеянные зелеными квадратами разной величины.
– Мы привезли овес! – заявил мужчина с сильным шотландским акцентом. – Мы сами слышали, здесь готовы скупить все съестные припасы!
– Во время королевского визита шотландцам запрещен въезд в город! – непререкаемым тоном заявил часовой. – Так что поворачивайте прочь, пентюхи деревенские!
– Но мы приехали из самого Джедбурга! И у нас с собой весь урожай этого года.
– Королевские лошади не желают жрать шотландский овес! Сказано тебе, поворачивайся и проваливай отсюда прочь, пока цел!
Шотландцы понуро взгромоздились на свою телегу. Часовой, судя по акценту местный уроженец, весело подмигнул нам.
– За этими варварами нужен глаз да глаз, – изрек он, весьма довольный своей бдительностью.
Я вспомнил, что не далее как вчера брат Кимбер сказал в точности то же самое о жителях северных графств.
Мы вышли в город. Ратуша находилась всего в нескольких улицах от аббатства, на площади неподалеку от еще одного упраздненного монастыря, ныне пребывающего в полном запустении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115