Вы усомнились в моей верности королю? – Голос ее задрожал. – Что ж, бедный Бернард уже стал жертвой несправедливости. Видно, настал мой черед.
Малеверер стал угрожающе наступать на нее, но Дженнет Марлин, не дрогнув, посмотрела ему прямо в лицо. Про себя я не мог не отдать должное смелости этой женщины.
– Ты что, тоже захотела получить оплеуху, кляча длинномордая? – прошипел Малеверер. – Так я тебе с удовольствием ее закачу!
– Не сомневаюсь в этом, сэр.
– Убирайтесь отсюда прочь, обе! – взревел Малеверер. – Я и так потратил на вас слишком много драгоценного времени.
Обе женщины не заставили себя упрашивать. Через мгновение дверь за ними закрылась.
– Дело, как выяснилось, яйца выеденного не стоит, – проскрежетал Малеверер, неприязненно покосившись на Барака. – Господи боже, до чего развратны эти королевские служанки. Эту Тамазин следовало бы выдрать кнутом. И ее хозяйку тоже. Кстати, вы сказали, что Марлин видела, как вы несли шкатулку, – обернулся он ко мне. – Вы с ней знакомы?
– Накануне мы перемолвились парой слов, – пояснил я. – Мистрис Марлин рассказала мне, что ее жених заключен в Тауэр.
– Было бы странно, если бы она об этом умолчала, – усмехнулся Малеверер. – Этот ее жених, завзятый папист Бернард Лок, не сходит у нее с языка. Думаю, никак не следовало включать в королевскую свиту невесту заговорщика, пусть даже она и уроженка севера. Этого своего жениха она домогалась с младых ногтей. Он не слишком ее жаловал и даже женился на другой. Да только жена его умерла, и эта стерва Марлин, которой уже перевалило за тридцать, обманом вырвала у него обещание жениться. Она бы, конечно, потащила его под венец, но молодчика бросили в Тауэр, и перезрелая девица осталась ни с чем.
Малеверер зашелся раскатистым хохотом.
– Ладно, идите, – произнес он, отсмеявшись. – Первым делом нарисуйте мне генеалогическое древо. Да смотрите старайтесь как следует. Помните, ваше произведение будет доставлено в Тайный совет. А я тем временем допрошу мастера Ренна.
Должно быть, при этом известии у меня вытянулось лицо, потому что Малеверер насмешливо вопросил:
– У вас имеются какие-то возражения?
– Нет, – пробормотал я. – Но мастер Ренн уже в преклонных летах и, по-моему, не представляет ни малейшей опасности.
– Вот как? – произнес Малеверер и вновь зашелся своим грубым лающим смехом. – Вы слишком доверчивы. Что до меня, я ожидаю опасности со всех сторон.
Выйдя во двор, мы увидели, что последние приготовления заканчиваются. Работники возились с пышными драпировками из золотой парчи, украшая входы в шатры. От ворот к церкви тянулась длинная вереница телег, нагруженных сеном и соломой; вскоре многочисленным стойлам предстояло наполниться лошадьми, которым требовались корм и подстилки. Было холодно, небо затянули серые тучи. Я поежился от резкого, пронизывающего ветра; на свежем воздухе голова у меня слегка закружилась. Барак взял меня за руку повыше локтя.
– Ну как вы, способны добраться до своей конуры?
– Разумеется, – кивнул я и добавил, пристально посмотрев на него: – Мне очень жаль, что мы навлекли неприятности на мистрис Ридбурн.
– Что теперь сожалеть, – пожал плечами Барак. – Сделанного не воротишь.
– Идемте скорее, мне надо нарисовать это родословное древо. Богом клянусь, с Малеверером не слишком приятно иметь дело. Надеюсь, беседуя с мастером Ренном, он будет держаться в рамках приличий.
– По-моему, старина Ренн – из тех, кто способен отлично за себя постоять.
– Дай бог, если это так.
– Знаете, а ведь мы с вами довольно легко отделались, – изрек Барак, оглянувшись на королевский особняк.
– Ваша радость преждевременна, – горько усмехнулся я. – Уверен, Малеверер еще долго не оставит нас в покое. Как и те люди, для которых он составляет отчет о произошедших событиях.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
В бывшем монастырском лазарете царила полная тишина: все наши соседи разошлись по своим делам. Барак отыскал в холле широкую скамью и притащил ее в мою каморку. Я тем временем осматривал свою выходную шляпу, которую Барак подобрал на полу в конторе Крейка. Злополучное перо было кое-как закреплено уцелевшей половиной булавки.
Я запер дверь, затем извлек из дорожной сумки большой лист бумаги и разложил его на кровати. Барак как следует отточил гусиное перо.
– Вы и правда хорошо помните, как выглядело это родословное древо? – осведомился он.
– Льщу себя надеждой, что это так.
Я поудобнее устроился на скамье, стараясь найти такое положение, при котором шея не слишком затекала бы.
– Откровенно говоря, голова у меня словно набита опилками, – признался я. – Но Малеверер был совершенно прав, когда заявил, что у стряпчих хорошая память на документы. Посмотрим, заслуживаю ли я подобного комплимента.
С этими словами я окунул перо в чернильницу. Барак с интересом наблюдал за мной. Судя по всему, он не был на меня в претензии, хотя я изрядно подвел девушку, удостоившую его своим расположением, и, скорее всего, лишил Барака возможности впредь флиртовать с Тамазин. Напрягая память, я старался не упустить ни малейшей подробности фамильного древа, которое завершали имена ныне царствующего короля и его детей. Вскоре передо мной лежала копия похищенного документа.

– Когда я работал на лорда Кромвеля, я видел в Уайтхолле множество подобных штуковин, – заметил Барак, изучив мою работу. – Только они все выглядели малость по-другому.
– Вы правы. Здесь отсутствуют некоторые королевские отпрыски, умершие во младенчестве. Например, сын Ричарда Третьего.
– И две сестры нынешнего короля.
– Да, – кивнул я. – Каждое генеалогическое древо имеет собственную цель. И цель эта, как правило, всегда одна – доказать, что та или иная персона имеет все права на высокий титул. И представители семейства Тюдоров украшают своим родословным древом стены всех государственных учреждений, ибо стремятся доказать, что получили английский престол на законном основании.
– Здесь жирно выделена линия, которая ведет от короля Эдуарда Четвертого к его сыну – нынешнему королю, – пробормотал Барак, разглядывая рисунок. – Значит, это древо составлял сторонник династии Тюдоров.
– И в то же время составлявший не забыл о семействе герцога Кларенса, которое опускается в большинстве королевских генеалогий. Посмотрите, здесь есть даже дочь герцога, Маргарет, графиня Солсбери, и ее сын, лорд Монтегю. Они оба были казнены нынешней весной. Мы еще говорили об этом с мастером Ренном. А вот и дети герцога, мальчик и девочка, исчезнувшие в подземельях Тауэра. Так что, возможно, тот, кто составил это древо, не был столь уж рьяным приверженцем нынешнего короля, – добавил я, задумчиво потерев подбородок.
– Кстати, линии, которые ведут от короля к его дочерям, принцессам Мэри и Элизабет, – совсем тонкие, – заявил наблюдательный Барак.
– Именно такими они были на похищенном документе, – подтвердил я. – В этом нет ничего странного, ведь ни одна из принцесс не может претендовать на престол. После того как король расторг брак сначала с Катериной Арагонской, а потом с Анной Болейн, его дочери утратили статус законных наследниц. Единственный наследник короля – принц Эдуард, сын Джейн Сеймур.
– Но возможно, слухи отвечают истине, и вскорости юная королева Кэтрин подарит королю еще одного наследника.
– Да, появление второго наследника изрядно укрепило бы династию Тюдоров. Да только можно ли на это рассчитывать?
Я повернул голову, поморщившись от боли в шее, пристально поглядел на Барака и, хотя, кроме нас двоих, в доме никого не было, заговорил полушепотом:
– В прошлом году брак короля с Анной Клевской был расторгнут на том основании, что король, находя ее до крайности непривлекательной, не смог выполнять супружеские обязанности по отношению к ней. Однако после появления акта о расторжении брака по Линкольнс-Инну ходили не слишком лестные для короля слухи. Поговаривали о том, что годы и многочисленные недуги лишили его мужской силы. И даже молодая красавица Кэтрин Говард вряд ли сможет распалить его угасший пыл.
– В тавернах шептались о том же самом. Хотя выражались куда грубее, – усмехнулся Барак.
– Впрочем, подобные дела находятся вне людского ведения, – веско произнес я. – Возможно, именно здесь, в Йорке, будет объявлено, что королева беременна. Очень может быть, радостную весть провозгласят в одном из этих великолепных павильонов.
Я вновь повернулся к генеалогическому древу.
– В любом случае, здесь не содержится никакой крамолы.
– А кто такой Ричард, герцог Йоркский? – спросил Барак, указав на имя, возглавлявшее древо. – Скажу вам честно, я плохо разбираюсь во всех этих претендентах на престол, которые появились во время войны двух роз.
– Все началось со свержения Ричарда Второго, которое произошло в тысяча триста девяносто девятом году, – пояснил я. – Детей у него не было, и потому между его кузенами завязалась борьба за престол. Борьба эта привела к гражданской войне. В результате в тысяча четыреста шестьдесят первом году Генрих Шестой, представитель семейства Ланкастеров, лишился трона, который перешел к его сопернику, представителю дома Йорков, Эдуарду Четвертому. Вообще королем должен был стать отец Эдуарда, Ричард, герцог Йорк, но за год до того он погиб на поле сражения.
– Значит, Эдуард Четвертый приходится дедушкой нынешнему королю, – заметил Барак, проведя пальцем по линиям, соединяющим имена.
– Да, мать короля, Элизабет Йорк, была дочерью Эдуарда Четвертого. Говорят, между дедом и внуком существует большое внешнее сходство.
– А каким образом на троне очутился отец короля, Генрих Седьмой?
– Сам он не мог претендовать на престол, однако, женившись на дочери Эдуарда Четвертого, породнился с королевским семейством. Так или иначе, в жилах его сына течет воистину королевская кровь.
Палец Барака скользнул вниз по листу.
– После смерти Эдуарда Четвертого ему наследовал его сын, Эдуард Пятый. Да только царствовать мальчонке пришлось недолго. Брат Эдуарда Четвертого Ричард убил двух своих малолетних племянников и захватил трон.
– Так оно и было. Маленький король и его брат вошли в историю под именем «принцев Тауэра», – изрек я с тяжелым вздохом. – Здесь есть еще одна любопытная подробность, – указал я на древо. – Видите, под именем короля Ричарда Третьего есть надпись – «прозванный Горбуном».
Стоило мне произнести слово «горбун», как во взгляде Барака мелькнуло смущение.
– Вы переоцениваете мою чувствительность, – с досадливой улыбкой бросил я и продолжал: – Никто не знает в точности, был ли Ричард Третий действительно горбат или это клевета, измышленная Тюдорами. Согласно распространенному предрассудку, мы, горбуны, приносим несчастье и телесное наше уродство является отражением уродства душевного. Тот, кто составил это древо, употребил выражение «прозванный», тем самым подчеркнув, что горб короля Ричарда представляется ему выдумкой. Впрочем, горбат был Ричард или нет, незаконно захватив трон, он вызвал по всей стране протест и возмущение. Именно по этой причине отец нынешнего короля, выступив против Ричарда, повсеместно стяжал поддержку. А потом он женился на Элизабет Йорк, тем самым закрепив за своими отпрысками права на английский трон.
– А второй брат Эдуарда Четвертого, герцог Кларенс? Он что, не предъявлял никаких притязаний на престол?
– Предъявлял, как же иначе. Он пытался захватить трон еще при жизни своего старшего брата и поплатился за это головой.
– Господи боже, ну и семейка. Кстати, Малеверер упомянул о матушке этих дружных братцев, Сесиль Невиль. Он сказал, с нее-то все и началось.
– Я тоже запомнил эти слова. А еще мне показалось, что он произнес их не без горечи. Хотя причины этого мне совершенно непонятны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115