Я запер дверь, трясущимися руками зажег лучину от углей в камине, вошел в кабинет и зажег все имевшиеся там свечи. Когда желтый масляный свет осветил темные углы, я увидел, что Тамазин неподвижно сидит там же, где я ее посадил, повесив голову на грудь. Она сняла испачканный в крови чепец и положила его на колени. Я налил крепкого вина и поднес кружку к ее губам. Зубы женщины стучали о края кружки. Меня захлестнула неистовая злоба на того, кто покалечил это чудесное личико, а потом я ощутил страх, подумав, что с ней могло произойти нечто гораздо более страшное.
Я сел напротив. Тамазин сделала несколько глотков вина, внезапно закашлялась и поднесла руку к губам. Когда она отняла руку от лица, в ее ладони лежала половинка сломанного зуба, и она ошарашенно смотрела на этот осколок. На щеке у нее был глубокий порез. В подобных обстоятельствах было не до политеса, и я перешел с женщиной на «ты».
– Тамазин, – прошептал я, – прости.
Она посмотрела на меня опухшими глазами.
– За что? В этом нет вашей вины.
Ее голос звучал глухо и неразборчиво. Я колебался.
– Что рассказал тебе Джек о работе, которой мы сейчас занимаемся?
– Ничего. Только то, что это секретно. Я боялась, что вы снова связались с политикой.
– На сей раз все гораздо хуже.
Я встал со стула.
– Тамазин, тебе известно, где сейчас находится Джек?
Женщина устало вздохнула.
– Наверное, торчит в каком-нибудь из питейных заведений. Либо в таверне «Голова турка» у Ньюгейтского рынка, либо в «Красной собаке» неподалеку от Олд-Бардж. Он пропустил ужин, поздно вернулся домой, и мы поссорились. Он вспылил и ушел.
«Черт бы его побрал!» – мысленно выругался я.
– Я схожу к привратнику и велю ему отправить кого-нибудь на поиски Джека. И пошлю за Гаем. Тебе нужна помощь врача.
Тамазин кивнула.
– Лицо очень болит.
Она посмотрела на меня.
– Вы знаете, кто он? Этот человек, что напал на меня?
– Боюсь, это тот самый человек, которого мы ищем. Скажи, он набросился на тебя за воротами?
– Да, он выскочил из проулка между двумя домами. Когда он отпустил меня, я поднялась и хотела пойти в сторожку привратника, но там было темно. Я вошла в ворота, решив, что на территории корпорации буду в большей безопасности или, возможно, вы заработались допоздна.
– Я был у миссис Эллиард. Он именно так и сказал: что мы с Джеком охотимся за ним?
– Да.
Я почувствовал, как волосы на голове зашевелились. Убийце было известно про нас с Бараком и о том, что мы идем по его следу. Но откуда?
– Ты сказала, что у него был какой-то странный голос.
– Да. Грубый, гортанный. Словно он пытался изменить его.
– Хвала Всевышнему, что я оказался здесь. Послушай, Тамазин, сейчас я уйду, чтобы разбудить привратника. Дверь я запру.
– Будьте осторожны, сэр, он может до сих пор подкарауливать где-нибудь там, снаружи.
Я достал из стола кинжал и сунул себе в рукав. Оказавшись в приемной, я задул свечи и несколько секунд смотрел через высокие окна на Гейт-хаус-корт. Несколько верхних окон были освещены, но в окнах Дороти свет уже не горел. Во дворе не было ни души. Я сделал глубокий вдох, вытащил из рукава кинжал и вышел наружу.
Я быстро пересек двор. В окне видневшейся впереди сторожки привратника было темно. Согласно правилам, либо он, либо его помощник должны были дежурить всю ночь, но они часто напивались и спали мертвым сном. Испытывая необъяснимое удовольствие, я принялся во всю мочь колотить в дверь. Через минуту она открылась, и на пороге возник крупный краснолицый мужчина, старый солдат. От него несло пивом. Я рассказал ему о том, что на женщину было совершено нападение и злоумышленник может все еще находиться где-то поблизости, велел привести себя в порядок и послать помощника на поиски Барака и Гая.
Вернувшись в контору, я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь Тамазин: принес воды и чистые полотенца, чтобы она могла умыть свое бедное разбитое личико.
– Джек должен был быть со мной, – проговорила она. – Как он мог бросить меня одну!
Ее испуг сменился злостью.
– Тамазин, ты говорила, что чувствовала чье-то присутствие за дверью.
– И не только сегодня. В последние несколько дней, когда Джек уходил, я не раз слышала снаружи чьи-то шаги. Сегодня я подкралась к двери, прислушалась и услышала за ней чье-то дыхание.
– Ты говорила об этом Джеку?
– Да, но он ответил, что это глупые бабьи страхи. А сегодня вечером, стоя у двери, я услышала снаружи шаги. Кто-то уходил. Потом скрипнула дверь, ведущая на улицу, и наступила тишина. Я не могла больше выносить всего этого и убежала из дома. Конечно, это было глупо.
Откинувшись на стуле, я размышлял. Он, должно быть, поджидал снаружи. Возможно, караулил там каждую ночь. Я ощутил давящий страх, подбиравшийся к горлу. Скорее всего он проследил за Тамазин до Линкольнс-Инн. Он следил и за мной.
Тамазин тихо плакала, и я положил ладонь на ее руку. Похоже, сегодня мне было уготовано только и заниматься тем, что утешать несчастных женщин, напуганных этим существом.
Барак появился только через час. Помощник привратника отыскал его в таверне возле Ньюгейтского рынка. Он ворвался в контору с вытаращенными глазами.
– Что случилось? Мне сказали, что на Тамми кто-то напал!
Увидев жену, Барак кинулся к ней, но резко остановился, когда она подняла голову и повернула к нему опухшее злое лицо.
– Да, Джек, напал. Тот самый вымышленный человек, плод моего воображения и бабьих страхов.
Барак повернулся ко мне. Это был редкий случай, когда я видел его растерянным. Я дал ему немного времени, чтобы успокоиться, усадил и рассказал о том, что произошло. Он не сводил глаз с Тамазин, а она, в свою очередь, со злостью смотрела на него. Она была очень сердита.
– Мне и в голову не приходило, что он может узнать, где мы живем, – сказал Барак жене. – И даже – кто мы. Как он об этом пронюхал?
Барак снова повернулся ко мне.
– И зачем было устраивать это? Он будто насмехается над нами.
– Знаешь, мне тоже показалось, что за мной следят, – тихо сказал я.
– Полагаете, это может быть кто-то из тех, кого мы знаем?
– Не знаю, что и думать. Тамазин, ты не успела его разглядеть?
– Нет, он напал на меня сзади, а когда стал избивать, я закрыла глаза. Он был очень сильным. Я упала на землю, он пнул меня и сказал то, что я уже передала вам: дескать, он знает, что вы за ним охотитесь, но все равно выполнит свою миссию.
– Все ясно. Это он.
Лицо Барака было пепельно-серым.
– Кто «он»? – Голос Тамазин задрожал. – За кем вы охотитесь? Кого он убил?
Мы с Бараком переглянулись. Он утвердительно кивнул, и я поведал Тамазин историю о трех убийствах, об их связи с Книгой Откровения и о задании Кранмера. Я, правда, не рассказал ни Бараку, ни его жене о теории Гая относительно импульсивных убийц и о моих собственных изысканиях, связанных с делом Стродира.
– Боже мой! – выдохнула женщина, когда я закончил. – Но если он стремится убить как можно больше людей, почему он оставил в живых меня?
– Думаю, ты не вписываешься в схему, которую он называет своей миссией. В Откровении говорится, что четвертый сосуд жжет людей огнем.
– Значит, он желает запугать нас? – спросил Барак. – Заставить отказаться от поисков?
– Я тоже так считаю, Джек. Вы с Тамазин должны переехать в мой дом. Сегодня же. Держась вместе, мы будем в большей безопасности. А я попрошу Харснета прислать к нам человека для охраны. Я отправлю ему письмо.
– Это хорошая мысль, Тамми, – ласково проговорил Барак.
– Куда лучше! – язвительно откликнулась она. – Не хватало твоему хозяину еще и нас охранять!
Проговорив это, она снова расплакалась. Это было совершенно не похоже на Тамазин. Я понял: женщина находится на грани нервного срыва. Посмотрев на Барака, я безмолвно произнес одними губами: «Успокой ее».
Но теперь и Барак разозлился. Тамазин поставила под сомнение его способность защитить ее.
– Это нечестно, – заговорил он. – Если бы я знал, что этот человек действительно существует… Но у тебя всегда было столько беспочвенных страхов!
Ничего глупее в данный момент он сказать не мог. Тамазин поднялась со стула и, несмотря на свои раны, непременно бросилась бы на него, если б не стук в дверь, от которого все мы вздрогнули и застыли. Оправившись от первого испуга, я пошел открывать.
На пороге с ошарашенным видом стоял Гай.
– Ко мне явился какой-то человек и стал что-то бормотать о том, что здесь напали на женщину.
– Входи, Гай. – Я с облегчением выдохнул. – Ты пришел как раз вовремя, а то бы случилось новое кровопролитие.
Гай сразу же занялся Тамазин. У нее были порезы на лице, сломан зуб и одно ребро. Гай заявил, что ей не придется выходить на улицу по крайней мере неделю, но опасности нет, а зуб, к счастью, сломался не передний, а задний. Гай пообещал прислать к ней зубного лекаря, чтобы тот удалил остатки сломанного зуба.
Пока Гай делал Тамазин примочки с какими-то успокаивающими снадобьями, Барак сказал:
– Я принесу из Олд-Бардж кое-какие вещи. Вы действительно готовы на некоторое время поселить Тамазин у себя, сэр?
– Непременно.
Я проводил помощника в прихожую, ухватил за руку и свирепо зашептал:
– Если ты не успокоишь ее, не признаешь свою часть вины в том, что в ваших отношениях наступил разлад, ты ее потеряешь!
Барак стряхнул мою руку и зло уставился на меня.
– В отношениях с женой я как-нибудь сам разберусь! – огрызнулся он. – Что вы можете понимать в супружеской жизни?
– Достаточно, чтобы видеть, что Тамазин – настоящее сокровище.
– Я сумею защитить ее, – сказал он. – А нам с вами лучше задуматься о том, как поскорее изловить этого человека. Он либо один из наших знакомых и потому знал, что мы будем на болотах, и выяснил, где мы живем, либо…
– Либо что?
– Либо в нем действительно поселился дьявол.
Барак развернулся, открыл дверь и вышел.
В тот вечер все мы легли спать за полночь. Когда Гай уходил, я проводил его и уже на пороге шепотом рассказал о деле Стродира.
– Так я и думал, – сказал он.
Тамазин я отвел к себе домой. Барак принес из Олд-Бардж кое-какие вещи, и я устроил Тамазин в той же комнате, где она жила, когда ухаживала за мной во время болезни в прошлом году. Моя домоправительница ужаснулась, увидев ее лицо. Когда жена Барака устроилась на втором этаже, Джоан отвела меня в сторону и прошептала:
– Бедная девочка!
– Да-да, – ответил я. – Простите, что снова втягиваю вас в разные неприятности.
Я рассказал ей, что на Тамазин напал человек, которого мы разыскиваем, и что я послал привратника к Харснету за охраной.
– Тамазин и мастер Джек почти не разговаривают друг с другом. Как же так? После того, что с ней произошло…
– Я знаю, Джоан. Между ними встала ее обида и гордость Джека. Мы должны попытаться как-то помирить их.
– Но как же можно вмешиваться в отношения между супругами, сэр?
– Если этого не сделать, они скоро перестанут быть супругами.
Джоан выглядела испуганной, усталой и внезапно постаревшей. Я вспомнил, что давно собирался нанять для нее помощницу по дому, но так и не сделал этого. Я положил руку на ее плечо.
– Все будет хорошо, – сказал я с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.
Взгляд, которым Барак наградил меня, спустившись этим утром к завтраку, красноречивее любых слов давал понять, что обсуждений его супружеской жизни он больше не потерпит. Тамазин страдала от боли во всем теле и поэтому осталась лежать в кровати.
Харснет откликнулся на мое послание с удивительной быстротой. Едва рассвело, от него пришел человек, мускулистый мужчина лет тридцати с угловатым лицом и цепким взглядом. Он сообщил мне, что его зовут Филипп Орр, что он – один из вестминстерских констеблей и согласился присмотреть за домом из уважения к коронеру, человеку, по его словам, хорошему и богобоязненному.
«Еще один праведник», – подумал я, хотя и был благодарен Харснету за то, что тот так быстро предоставил нам охрану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Я сел напротив. Тамазин сделала несколько глотков вина, внезапно закашлялась и поднесла руку к губам. Когда она отняла руку от лица, в ее ладони лежала половинка сломанного зуба, и она ошарашенно смотрела на этот осколок. На щеке у нее был глубокий порез. В подобных обстоятельствах было не до политеса, и я перешел с женщиной на «ты».
– Тамазин, – прошептал я, – прости.
Она посмотрела на меня опухшими глазами.
– За что? В этом нет вашей вины.
Ее голос звучал глухо и неразборчиво. Я колебался.
– Что рассказал тебе Джек о работе, которой мы сейчас занимаемся?
– Ничего. Только то, что это секретно. Я боялась, что вы снова связались с политикой.
– На сей раз все гораздо хуже.
Я встал со стула.
– Тамазин, тебе известно, где сейчас находится Джек?
Женщина устало вздохнула.
– Наверное, торчит в каком-нибудь из питейных заведений. Либо в таверне «Голова турка» у Ньюгейтского рынка, либо в «Красной собаке» неподалеку от Олд-Бардж. Он пропустил ужин, поздно вернулся домой, и мы поссорились. Он вспылил и ушел.
«Черт бы его побрал!» – мысленно выругался я.
– Я схожу к привратнику и велю ему отправить кого-нибудь на поиски Джека. И пошлю за Гаем. Тебе нужна помощь врача.
Тамазин кивнула.
– Лицо очень болит.
Она посмотрела на меня.
– Вы знаете, кто он? Этот человек, что напал на меня?
– Боюсь, это тот самый человек, которого мы ищем. Скажи, он набросился на тебя за воротами?
– Да, он выскочил из проулка между двумя домами. Когда он отпустил меня, я поднялась и хотела пойти в сторожку привратника, но там было темно. Я вошла в ворота, решив, что на территории корпорации буду в большей безопасности или, возможно, вы заработались допоздна.
– Я был у миссис Эллиард. Он именно так и сказал: что мы с Джеком охотимся за ним?
– Да.
Я почувствовал, как волосы на голове зашевелились. Убийце было известно про нас с Бараком и о том, что мы идем по его следу. Но откуда?
– Ты сказала, что у него был какой-то странный голос.
– Да. Грубый, гортанный. Словно он пытался изменить его.
– Хвала Всевышнему, что я оказался здесь. Послушай, Тамазин, сейчас я уйду, чтобы разбудить привратника. Дверь я запру.
– Будьте осторожны, сэр, он может до сих пор подкарауливать где-нибудь там, снаружи.
Я достал из стола кинжал и сунул себе в рукав. Оказавшись в приемной, я задул свечи и несколько секунд смотрел через высокие окна на Гейт-хаус-корт. Несколько верхних окон были освещены, но в окнах Дороти свет уже не горел. Во дворе не было ни души. Я сделал глубокий вдох, вытащил из рукава кинжал и вышел наружу.
Я быстро пересек двор. В окне видневшейся впереди сторожки привратника было темно. Согласно правилам, либо он, либо его помощник должны были дежурить всю ночь, но они часто напивались и спали мертвым сном. Испытывая необъяснимое удовольствие, я принялся во всю мочь колотить в дверь. Через минуту она открылась, и на пороге возник крупный краснолицый мужчина, старый солдат. От него несло пивом. Я рассказал ему о том, что на женщину было совершено нападение и злоумышленник может все еще находиться где-то поблизости, велел привести себя в порядок и послать помощника на поиски Барака и Гая.
Вернувшись в контору, я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь Тамазин: принес воды и чистые полотенца, чтобы она могла умыть свое бедное разбитое личико.
– Джек должен был быть со мной, – проговорила она. – Как он мог бросить меня одну!
Ее испуг сменился злостью.
– Тамазин, ты говорила, что чувствовала чье-то присутствие за дверью.
– И не только сегодня. В последние несколько дней, когда Джек уходил, я не раз слышала снаружи чьи-то шаги. Сегодня я подкралась к двери, прислушалась и услышала за ней чье-то дыхание.
– Ты говорила об этом Джеку?
– Да, но он ответил, что это глупые бабьи страхи. А сегодня вечером, стоя у двери, я услышала снаружи шаги. Кто-то уходил. Потом скрипнула дверь, ведущая на улицу, и наступила тишина. Я не могла больше выносить всего этого и убежала из дома. Конечно, это было глупо.
Откинувшись на стуле, я размышлял. Он, должно быть, поджидал снаружи. Возможно, караулил там каждую ночь. Я ощутил давящий страх, подбиравшийся к горлу. Скорее всего он проследил за Тамазин до Линкольнс-Инн. Он следил и за мной.
Тамазин тихо плакала, и я положил ладонь на ее руку. Похоже, сегодня мне было уготовано только и заниматься тем, что утешать несчастных женщин, напуганных этим существом.
Барак появился только через час. Помощник привратника отыскал его в таверне возле Ньюгейтского рынка. Он ворвался в контору с вытаращенными глазами.
– Что случилось? Мне сказали, что на Тамми кто-то напал!
Увидев жену, Барак кинулся к ней, но резко остановился, когда она подняла голову и повернула к нему опухшее злое лицо.
– Да, Джек, напал. Тот самый вымышленный человек, плод моего воображения и бабьих страхов.
Барак повернулся ко мне. Это был редкий случай, когда я видел его растерянным. Я дал ему немного времени, чтобы успокоиться, усадил и рассказал о том, что произошло. Он не сводил глаз с Тамазин, а она, в свою очередь, со злостью смотрела на него. Она была очень сердита.
– Мне и в голову не приходило, что он может узнать, где мы живем, – сказал Барак жене. – И даже – кто мы. Как он об этом пронюхал?
Барак снова повернулся ко мне.
– И зачем было устраивать это? Он будто насмехается над нами.
– Знаешь, мне тоже показалось, что за мной следят, – тихо сказал я.
– Полагаете, это может быть кто-то из тех, кого мы знаем?
– Не знаю, что и думать. Тамазин, ты не успела его разглядеть?
– Нет, он напал на меня сзади, а когда стал избивать, я закрыла глаза. Он был очень сильным. Я упала на землю, он пнул меня и сказал то, что я уже передала вам: дескать, он знает, что вы за ним охотитесь, но все равно выполнит свою миссию.
– Все ясно. Это он.
Лицо Барака было пепельно-серым.
– Кто «он»? – Голос Тамазин задрожал. – За кем вы охотитесь? Кого он убил?
Мы с Бараком переглянулись. Он утвердительно кивнул, и я поведал Тамазин историю о трех убийствах, об их связи с Книгой Откровения и о задании Кранмера. Я, правда, не рассказал ни Бараку, ни его жене о теории Гая относительно импульсивных убийц и о моих собственных изысканиях, связанных с делом Стродира.
– Боже мой! – выдохнула женщина, когда я закончил. – Но если он стремится убить как можно больше людей, почему он оставил в живых меня?
– Думаю, ты не вписываешься в схему, которую он называет своей миссией. В Откровении говорится, что четвертый сосуд жжет людей огнем.
– Значит, он желает запугать нас? – спросил Барак. – Заставить отказаться от поисков?
– Я тоже так считаю, Джек. Вы с Тамазин должны переехать в мой дом. Сегодня же. Держась вместе, мы будем в большей безопасности. А я попрошу Харснета прислать к нам человека для охраны. Я отправлю ему письмо.
– Это хорошая мысль, Тамми, – ласково проговорил Барак.
– Куда лучше! – язвительно откликнулась она. – Не хватало твоему хозяину еще и нас охранять!
Проговорив это, она снова расплакалась. Это было совершенно не похоже на Тамазин. Я понял: женщина находится на грани нервного срыва. Посмотрев на Барака, я безмолвно произнес одними губами: «Успокой ее».
Но теперь и Барак разозлился. Тамазин поставила под сомнение его способность защитить ее.
– Это нечестно, – заговорил он. – Если бы я знал, что этот человек действительно существует… Но у тебя всегда было столько беспочвенных страхов!
Ничего глупее в данный момент он сказать не мог. Тамазин поднялась со стула и, несмотря на свои раны, непременно бросилась бы на него, если б не стук в дверь, от которого все мы вздрогнули и застыли. Оправившись от первого испуга, я пошел открывать.
На пороге с ошарашенным видом стоял Гай.
– Ко мне явился какой-то человек и стал что-то бормотать о том, что здесь напали на женщину.
– Входи, Гай. – Я с облегчением выдохнул. – Ты пришел как раз вовремя, а то бы случилось новое кровопролитие.
Гай сразу же занялся Тамазин. У нее были порезы на лице, сломан зуб и одно ребро. Гай заявил, что ей не придется выходить на улицу по крайней мере неделю, но опасности нет, а зуб, к счастью, сломался не передний, а задний. Гай пообещал прислать к ней зубного лекаря, чтобы тот удалил остатки сломанного зуба.
Пока Гай делал Тамазин примочки с какими-то успокаивающими снадобьями, Барак сказал:
– Я принесу из Олд-Бардж кое-какие вещи. Вы действительно готовы на некоторое время поселить Тамазин у себя, сэр?
– Непременно.
Я проводил помощника в прихожую, ухватил за руку и свирепо зашептал:
– Если ты не успокоишь ее, не признаешь свою часть вины в том, что в ваших отношениях наступил разлад, ты ее потеряешь!
Барак стряхнул мою руку и зло уставился на меня.
– В отношениях с женой я как-нибудь сам разберусь! – огрызнулся он. – Что вы можете понимать в супружеской жизни?
– Достаточно, чтобы видеть, что Тамазин – настоящее сокровище.
– Я сумею защитить ее, – сказал он. – А нам с вами лучше задуматься о том, как поскорее изловить этого человека. Он либо один из наших знакомых и потому знал, что мы будем на болотах, и выяснил, где мы живем, либо…
– Либо что?
– Либо в нем действительно поселился дьявол.
Барак развернулся, открыл дверь и вышел.
В тот вечер все мы легли спать за полночь. Когда Гай уходил, я проводил его и уже на пороге шепотом рассказал о деле Стродира.
– Так я и думал, – сказал он.
Тамазин я отвел к себе домой. Барак принес из Олд-Бардж кое-какие вещи, и я устроил Тамазин в той же комнате, где она жила, когда ухаживала за мной во время болезни в прошлом году. Моя домоправительница ужаснулась, увидев ее лицо. Когда жена Барака устроилась на втором этаже, Джоан отвела меня в сторону и прошептала:
– Бедная девочка!
– Да-да, – ответил я. – Простите, что снова втягиваю вас в разные неприятности.
Я рассказал ей, что на Тамазин напал человек, которого мы разыскиваем, и что я послал привратника к Харснету за охраной.
– Тамазин и мастер Джек почти не разговаривают друг с другом. Как же так? После того, что с ней произошло…
– Я знаю, Джоан. Между ними встала ее обида и гордость Джека. Мы должны попытаться как-то помирить их.
– Но как же можно вмешиваться в отношения между супругами, сэр?
– Если этого не сделать, они скоро перестанут быть супругами.
Джоан выглядела испуганной, усталой и внезапно постаревшей. Я вспомнил, что давно собирался нанять для нее помощницу по дому, но так и не сделал этого. Я положил руку на ее плечо.
– Все будет хорошо, – сказал я с уверенностью, которой на самом деле не ощущал.
Взгляд, которым Барак наградил меня, спустившись этим утром к завтраку, красноречивее любых слов давал понять, что обсуждений его супружеской жизни он больше не потерпит. Тамазин страдала от боли во всем теле и поэтому осталась лежать в кровати.
Харснет откликнулся на мое послание с удивительной быстротой. Едва рассвело, от него пришел человек, мускулистый мужчина лет тридцати с угловатым лицом и цепким взглядом. Он сообщил мне, что его зовут Филипп Орр, что он – один из вестминстерских констеблей и согласился присмотреть за домом из уважения к коронеру, человеку, по его словам, хорошему и богобоязненному.
«Еще один праведник», – подумал я, хотя и был благодарен Харснету за то, что тот так быстро предоставил нам охрану.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95