Вдруг в моей голове родилась новая мысль, от которой мороз побежал по коже. Мы сошлись во мнении, что Пирс холоден, умен и начисто лишен человеческого сочувствия. Он знал о нашей охоте за убийцей. Он подслушивал наши разговоры и видел тела убитых. Но нет, это невозможно! Пирс работает у Гая, а убийца должен обладать свободой приходить и уходить в любое время. И не мог Пирс следить за нами. Нет, Пирс – не убийца! Как ни странно, он для этого был слишком эгоистичен и обладал слишком холодным здравомыслием.
Мой мозг находился словно в лихорадке. Еще чуть-чуть, и я начну подозревать Джоан или Тамазин. Может, убивает все же действительно Годдард? А если не он, то кто? Кто?!
Глава 35
Меня ждала беспокойная ночь, а все из-за отвратительного сна. В нем я снова вернулся в то холодное темное утро, когда верхом на своей лошадке въехал во двор Линкольнс-Инн и увидел двух студентов у покрытого ледяной коркой фонтана. Но когда они повернулись ко мне, один нырнул в темноту и скрылся, а другой оказался Пирсом. Он потянулся к телу в фонтане, перевернул его, и я увидел, что это Гай с перерезанным горлом. Я проснулся со сдавленным криком, и меня безрадостно приветствовали густые струи дождя, заливающего окно. И тут же у меня вновь сжалось сердце, ибо я услышал, как кто-то поднимается по лестнице. Однако в следующий миг я узнал шаги Барака и успокоился. Он, вероятно, возвращался с затянувшейся пирушки.
Утром все еще дождило, и на лужайке перед домом разлились бескрайние лужи. Одеваясь, я взглянул на стену, отделявшую мою землю от старой оранжереи Линкольнс-Инн. Оттуда, как и два года назад, будет подтекать вода, в результате чего земля буквально пропитается ею.
За столом в гостиной сидел Барак и с сомнением глядел на блюдо с хлебом и сыром.
– Я слышал, как ты вернулся вчера вечером. Это было довольно поздно.
– Да, мы со старыми друзьями решили пропустить по кружечке.
– Опять? Как-нибудь, вернувшись с очередной попойки, ты можешь не найти Тамазин.
Барак уперся в меня мутным взглядом.
– Я должен время от времени выходить, чтобы выпить и расслабиться. Мне опостылело слоняться здесь в ожидании какого-нибудь нового кошмара.
– Где Тамазин?
– Где ж ей быть! Сопит в постели. Когда я вернулся вчера ночью, она проснулась и устроила мне очередной скандал, а теперь, видать, наверстывает упущенное.
Я понял, что ни о каком примирении между ними не может быть и речи. О том же говорило и упрямое выражение на лице Барака. Было видно, что он не желает даже обсуждать эту тему.
– Вчера вечером ко мне на ужин приходил Гай.
– И вы, небось, рассказывали ему про нас? – не удержался от колкости Барак.
– Он рассказывал мне о своих собственных проблемах. У него стали пропадать деньги. Он полагает, что их таскает Пирс, но так до конца и не может поверить в это.
Взгляд Барака мгновенно стал острым и проницательным.
– Когда я впервые увидал их вдвоем, старый мавр смотрел на мальчишку так, будто у того солнце из задницы светит.
– По его словам, он хотел, чтобы у него был кто-то, о ком он мог бы заботиться, учить, но теперь, похоже, начинает понимать, что представляет собой Пирс на самом деле.
– Вы в этом уверены?
Мне подумалось: не читает ли мой помощник между строк, догадавшись, что помыслы Гая не так просты и безыскусны?
– Да, но он пока не станет ни в чем обвинять его, а Пирс умеет быть очень… убедительным.
– Может, нам стоит нанести визит юному Пирсу и немного поприжать его? – предложил Барак, и на его лице промелькнула недобрая улыбка. – По его реакции можно было бы многое понять.
– Ты предлагаешь заявиться туда в отсутствие Гая? – оторопел я.
– Но ведь он не позволит нам сделать это, если будет находиться там.
После короткого замешательства я ответил:
– Мне известно, что сегодня вечером Гая не будет в лавке. Он собирался навестить Билкнэпа. Зная его привычки, я могу предположить, что вернется он только после ужина, часов в семь.
– Так значит, едем в Баклсбери?
Я согласно кивнул.
– Но мы только поговорим с юнцом! Никакого насилия!
– Даже если этот парень не вор, он все равно любитель подслушивать и вообще мерзкий недоделок. Мы всего лишь насыплем соли ему на хвост.
– Хорошо.
Я доел свой хлеб с сыром и поднялся из-за стола.
– Нам пора в дорогу. Вчера я получил сообщение. Харснет зовет нас на совещание, чтобы обсудить последние события. На сей раз не в Ламбет, а в Уайтхолл.
Барак проворно вскочил на ноги.
– Да, мне нужно хоть чем-то заняться, а то я рехнусь, подобно Адаму Кайту.
Приехав в Уайтхолл, мы узнали, что лорд Хартфорд и сэр Томас Сеймур уже находятся у коронера. Бараку запретили присутствовать и на этой встрече, поэтому он, как всегда, уселся на лавку в коридоре.
– Ты уж извини, – виновато шепнул я, когда стражник постучал в дверь.
– Да чего там! – отмахнулся Барак, закинув ногу на ногу и продемонстрировав стражнику сапоги, заляпанные грязью после верховой езды по раскисшим улицам города. – Я начинаю привыкать. На что еще может рассчитывать простой парень вроде меня.
Усмехнувшись своей обычной сардонической ухмылкой, он добавил:
– Как говорится, рылом не вышел.
Стражник нахмурился. Он впервые столкнулся со столь вопиющим нарушением этикета в королевском дворце. Однако в этот момент из-за двери раздался голос Харснета, пригласившего меня в кабинет, и я вошел внутрь.
Харснет сидел за письменным столом, лорд Хартфорд стоял у стены, а сэр Томас Сеймур, на лице которого застыла злая гримаса, привалился спиной к стене рядом с братом. Он и сегодня разоделся как павлин: в ярко-синий дублет и шапку с огромным пером под лентой.
– Закройте дверь, Мэтью, и подойдите поближе, – сказал Харснет. – Я не хочу, чтобы наш разговор кто-нибудь услышал.
– Возле входа сидит Барак, но он совершенно надежен.
– В Уайтхолле нынче ни на кого нельзя положиться, – ответил Хартфорд. – Здесь даже стены имеют уши.
Он обратил на меня пронизывающий взгляд.
– Мы должны были встретиться во дворце Ламбет, но у его высокопреосвященства сегодня появились другие заботы.
– Надеюсь, это не связано с какими-нибудь плохими известиями, милорд? – осведомился я.
– По крайней мере, не с придворными, которые были арестованы. Их отпускают. Но Боннер продолжает сжимать тиски вокруг радикалистов. Нынче утром люди епископа и лондонские констебли схватили восемь человек за хранение запрещенных книг, троих печатников и целую кучу лицедеев, принимавших участие в незаконных постановках. Иисусе Христе, благодаря Боннеру у констеблей нет ни минуты покоя! Архиепископ пытается выяснить, можно ли как-то связать с ним кого-нибудь из этих арестованных.
– А такая опасность существует? – спросил Томас Сеймур.
– Он считает, что нет. Король всегда любил его, – негромко сказал Харснет.
– Король и Анну Болейн любил, – с горечью вымолвил Томас Сеймур. – А еще Кромвеля и Вулси. И тем не менее отправил всех их на плаху. По-настоящему он никогда никому не доверял и не будет!
– Тише, Томас! – яростно одернул брата лорд Хартфорд. – Все не так плохо!
Он посмотрел на Харснета, а затем на меня.
– Но все станет гораздо хуже, если наружу выплывет правда о происходящем: архиепископ ведет тайную охоту на сумасшедшего, убивающего бывших радикалистов якобы потому, что так повелевает ему Книга Откровения. И чем дольше будет продолжаться эта охота, тем труднее ее будет скрывать. Неужели вы так и не узнали ничего нового, Грегори? – спросил он Харснета.
– Хотелось бы вас порадовать, да нечем. Я не покладаю рук ни днем, ни ночью. Годдард не известен ни одной из радикальных групп, его следов не обнаружено ни в Лондоне, ни в соседних графствах. Создается впечатление, что, съехав со своего последнего жилища, он будто в воздухе растаял.
Лорд Хартфорд повернулся ко мне.
– А вам стало известно, что убийца сделал своим шпионом поверенного и убил его?
– Так и есть, милорд, – кивнул я и рассказал историю Билкнэпа и Фелдэя.
Когда я закончил, Хартфорд некоторое время стоял в задумчивости, подергивая себя за бороду с такой энергией, что у меня возникли опасения за ее сохранность.
За окнами барабанил дождь.
– Итак, мы имеем пять убийств, связанных с чашами гнева. Должно произойти еще два, а этого человека, Фелдэя, убили мимоходом, на всякий случай. Мы должны изловить его!
Хартфорд устремил взгляд на своего брата.
– Судя по твоим новостям, король все-таки во что бы то ни стало намерен жениться на Кэтрин Парр, сколько бы она ни тянула с ответом?
– О каких новостях идет речь, милорд? – вскинулся Харснет.
– Мой брат назначен посланником при дворе правителя Южных Нидерландов.
– Король просто боится, что леди Кэтрин может согласиться стать моей женой, – пояснил сэр Томас, легким движением переменив позу.
– Мы не можем быть уверены в том, что выбор пал на тебя именно по этой причине, – отозвался его брат. – А если и так, радуйся, что король отправляет тебя послом за границу, а не узником в Тауэр.
– Может, и так, – лениво согласился сэр Томас и с любопытством посмотрел на меня. – Кто-то рассказывал мне, сэр, что король высмеял вашу горбатую спину, когда два года назад он был в Йорке.
Гадая, кто мог рассказать ему об этом, я набрал в грудь воздуха и признался:
– Да, сэр, так оно и было.
– Больше он в Йорк не поедет, – заявил Сеймур. – Он так безобразно разжирел, что едва может ходить. Более того, ноги нашего августейшего владыки покрыты язвами, и, когда они воспаляются, его возят по дворцу на специальном кресле с колесиками. Говорят, когда язвы начинают гноиться, в королевских покоях стоит такая вонь, что она может свалить с ног быка. Так что, мастер Шардлейк, если, случаем, услышите скрип колесиков, когда выйдете отсюда, лучше бегите во весь опор в противоположном направлении.
Сэр Томас невесело рассмеялся.
Харснет, явно ощущая неловкость, поерзал в своем кресле, лорд Хартфорд покачал головой.
– Твоя несдержанность рано или поздно будет стоить тебе жизни, Томас. Но в одном ты прав: здоровье короля ухудшается с каждым месяцем. Много лет ему уже не прожить. А потом, если бы королева не утратила симпатий к идее реформ и была бы готова выполнять роль регентши при юном принце Эдварде…
Он развел руками.
«А ведь они планируют этот брак, заглядывая на много лет вперед, – подумалось мне. – Интересно, насколько глубоко погряз я в этих дворцовых интригах со своей погоней за убийцей Роджера?»
– Когда вы отбываете за границу, сэр Томас? – спросил Харснет.
– Пока не знаю. Возможно, через несколько недель.
Харснет кивнул. Лицо его оставалось бесстрастным, но я не сомневался в том, что коронер в данный момент испытывает желание аналогичное моему: чтобы сэр Томас со своим болтливым языком убрался прямо завтра. Однако мы нуждались в помощи со стороны его многочисленной челяди.
Раздался громкий стук в дверь, и я вздрогнул. Ветерок страха, казалось, пронесся по всей комнате. Еще бы, после всего, что наговорил тут сэр Томас…
– Войдите! – твердым голосом проговорил лорд Хартфорд.
В кабинет вошел Барак. Когда нужно, этот хитрец умел изобразить покорность, вот и теперь он потупился и опустил голову под требовательным взглядом лорда Хартфорда.
– Простите, что помешал вам, милорд, – заговорил он, – но только что пришел Джанли, охранник из таверны Локли. Они нашли его.
– Живым? – спросил Харснет, и лицо его озарилось надеждой.
– Нет, сэр. Мертвым.
Барак обвел взглядом вельможную компанию и добавил:
– В старом монастыре Чартерхаус. Характер его смерти указывает на то, что он стал шестой жертвой.
Лорд Хартфорд словно стал ниже ростом и закрыл лицо ладонью.
– Кто об этом знает?
– Никто из представителей власти, милорд. Пока никто.
– Шардлейк, Харснет, отправляйтесь туда.
– Я тоже хочу поехать с ними, – заявил сэр Томас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95