За ней не оказалось ничего, кроме старого выцветшего гобелена. Грохот от падения разнесся по всему дому, но, когда он отзвучал, вновь воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь чиханьем людей, в нос которых попала пыль.
Рассел заговорил, раздавая приказы:
– Вы двое – вверх по этой лестнице, вы – по другой. Мы с Брауном осмотрим правый коридор.
– А я и мастер Шардлейк займемся левым, – вставил Барак.
– Очень хорошо. Мастер Харснет, сэр Томас, оставайтесь здесь и будьте начеку на тот случай, если крыса выскочит сюда.
Харснет угрюмо кивнул, а сэр Томас улыбнулся и положил руку на эфес шпаги.
– Мне будет чем ее встретить.
Я понял: он собирался убить его. Годдарду не суждено было выбраться из этого дома живым.
Мужчины с клинками наголо разошлись в тех направлениях, которые указал им Рассел, и по ступеням лестниц загрохотали тяжелые шаги, я же последовал за Бараком по направлению к правому коридору.
– Я заметил там свет, – прошептал мне на ухо Барак. – Сейчас я его прищучу.
Он крепче сжал шпагу здоровой рукой.
Барак оказался прав. Идя по пыльному проходу мимо закрытых ставнями окон, я заметил в дальнем конце коридора приоткрытую дверь, из которой лился мерцающий красный цвет. Должно быть, там горел очаг. Мою догадку подтвердили волны тепла, исходившие оттуда. Затем послышался звук бьющегося стекла и раздался новый звук – низкое ровное шипение, словно кто-то потревожил очень большую змею.
– Что, во имя Господа, это такое? – прошептал я, глядя на Барака округлившимися глазами. – Что происходит?
– Не знаю.
Барак, чуть помешкав, решительно двинулся вперед, держа шпагу перед собой. Дойдя до двери, он остановился и стал прислушиваться. Шипение здесь слышалось громче. Бросив на меня взгляд, он толкнул дверь, и нашим глазам предстала картина, достойная ада.
Эта комната, должно быть, являлась хозяйской спальней. В большом камине ярко пылал огонь, делая атмосферу душной, а прямо перед нами стоял единственный предмет обстановки – кресло с высокой спинкой. На таком мог бы восседать какой-нибудь чиновник высокого ранга. Однако сейчас в нем сидел мужчина в черной сутане бенедиктинского монаха, с капюшоном, наброшенным на голову. Высокие скулы, красная ссадина вдоль щеки, большая бородавка на носу… На нас смотрел сам Годдард, а в его глазах плясали отсветы огня из камина.
Его губы сложились в ужасную триумфальную улыбку. Одна рука Годдарда лежала на ручке кресла, вторая свободно свесилась, а на полу под ней лежали осколки разбитой лампы. Так вот что разбилось, когда мы шли по коридору. Свеча из нее все еще горела, упав на кучку чего-то серого, напоминавшего золу. От этой кучки тянулась такая же серая дорожка, по которой с громким шипением бежал огонь. Пороховая дорожка тянулась к двум большим бочкам, стоявшим у закрытого окна. Нетрудно было догадаться, что они тоже наполнены порохом. Бочки находились в дальнем конце комнаты, и нам было ни за что не успеть добежать туда, чтобы затоптать огонь. Я заметил, что ставни на дальнем окне закрыты не до конца.
Впервые моя реакция оказалась быстрее, чем у Барака, который словно завороженный следил за бегущим по пороховой дорожке огнем. Я схватил его за руку, развернул к себе лицом и закричал:
– Беги!
Мы вылетели из комнаты и, пробежав по коридору, влетели в вестибюль. Сэр Томас, Харснет и Рассел смотрели на нас непонимающими глазами.
– Выводите всех на улицу! – проорал я. – Там порох! Сейчас весь дом взорвется!
Здание наполнилось топотом ног. Те, кто находился в вестибюле, уже бежали к выходу. Мы с Бараком огромными скачками последовали за ними.
И тут что-то горячее ударило меня в спину и сбило с ног, швырнув, словно тряпичную куклу. Все вокруг завертелось, и мир лишился звуков.
Последнее, что я подумал перед тем, как потерять сознание, было: «Он все-таки устроил землетрясение!»
Глава 42
Придя в себя, я решил, что умер и отправлен в ад за свое неверие. Все вокруг было окутано дымом, в глубине которого что-то горело. Потом я увидел какие-то круглые огни, перемещавшиеся в дыму. Один из них приблизился ко мне, и я на секунду зажмурился, ожидая увидеть демона. Однако вместо служителя преисподней надо мной склонилось лицо Харснета, потрясенное и перепачканное копотью. Он опустился на колени. Я понял, что лежу на боку в высокой сырой траве, а моя спина обнажена. Об этом говорили прикосновения к коже холодного ветра.
– Не шевелитесь, мастер Шардлейк, – участливым тоном проговорил Харснет. – У вас обожжена спина. Не очень сильно, но деревенский лекарь наложил на нее лечебную мазь.
Теперь я ощутил и боль в спине. В ушах все еще гремели отдаленные взрывы, а вот слова коронера звучали приглушенно, как сквозь подушку.
Я сел и потряс головой. Меня до половины прикрывала простыня, и я закутался в нее плотнее, чтобы закрыть голую спину. Это движение заставило меня сморщиться от боли.
– Я же говорил: именно это он и сделает в первую очередь, когда очнется, – произнес голос сзади.
Я повернулся и увидел Барака. Ниже пояса он тоже был закутан в простыню. Другие мужчины в разных позах лежали по всей лужайке. На дальнем ее конце полыхал дом Годдарда. Через рухнувшую кровлю и оконные проемы рвались языки пламени и валил густой дым.
– У него был порох, – торопливо заговорил я, схватив коронера за руку. – Он был там. Он подпалил бочки…
– Да, я знаю, – мягко сказал Харснет. – Но все позади. Задняя часть дома обвалилась, остальное быстро догорает. Предупредив нас об опасности, вы спасли нам жизнь, сэр.
– Все успели выбраться?
– Да, но несколько человек получили ранения. Одного из людей сэра Томаса подбросило в воздух, после чего он упал на голову. Вероятно, он умрет. Уже послали за врачом из Барнета. Вы напугали нас, сэр. Вы находились без сознания больше часа.
– Ты не ранен? – спросил я Барака.
– Получил несколько ожогов, как и вы, и, кажется, сломал пару ребер.
– Почему на тебе простыня?
– Взрывом мне спалило чулки, а вам – верхнюю одежду и дублет.
Барак говорил легко, но в его глазах я видел страх – точно такой же, какой он, наверное, видел в моих.
– Все кончено, – умиротворяющим тоном произнес Харснет. – Он излил седьмую чашу и сделал землетрясение. А заодно убил самого себя, вероятно полагая, что отправится прямиком в рай.
Губы коронера сложились в жесткую линию.
– Но сейчас он наверняка находится в аду!
Поколебавшись, Харснет добавил:
– Мы думаем седьмой жертвой предстояло стать вам.
– Откуда ему было знать, что я тоже приеду сюда?
– Он знал, что в расследовании вы являетесь ключевой фигурой.
Харснет прикоснулся к левому плечу, сморщился и зашипел от боли. Он тоже был ранен.
– Да вы сами говорили, что он наверняка ожидал появления здесь большой группы вооруженных людей. Он предположил, что в их числе, несомненно, будете и вы. Заряд, видимо, был заложен довольно давно, и порох успел немного отсыреть, иначе погибли бы все, кто находился в той части дома. Впрочем, ему было безразлично, сколько человек погибнет, – с горечью произнес Харснет. – А вот и доктор.
Я увидел, как сэр Томас, Рассел и человек в робе врача переходят от одного раненого к другому.
– Местным жителям скажут, что Годдард был алхимиком, преследовался законом за проведение запрещенных опытов и взорвал дом по неосторожности. Чуть не половина деревни собралась здесь. Люди сэра Томаса удерживают любопытных на границе леса, не позволяя им пройти дальше.
– Зачем Годдарду понадобилось убивать себя? – спросил я. – Только для того, чтобы концовка поставленной им драмы оказалась более эффектной? Если он считал, что по окончании всего должен произойти Армагеддон, то непременно захотел бы посмотреть на это.
– Кто знает, что творилось в его голове? Я все же продолжаю думать, что он был одержим, мастер Шардлейк, и дьявол заполучил его душу.
Голос Харснета звучал глухо, и мне оставалось только надеяться на то, что со временем мой слух полностью восстановится. Испытывая неимоверную усталость, я лег, облокотившись на локоть.
– Хотите, я принесу вам воды? – спросил он.
– Сделайте одолжение.
Коронер ушел, а я лежал в траве, морщась от боли, которой была охвачена вся спина. Сев, я плотнее завернулся в простыню и посмотрел на пылающий дом. Послышался треск, и в воздух взлетел огромный сноп искр. Это провалилась остававшаяся часть крыши. Я повернулся к Бараку и сказал:
– Ничего еще не закончилось.
– Но мы видели его. Это был Годдард – с бородавкой на носу и ссадиной на щеке, которую он получил, когда Орр сорвал с него фальшивую бороду. Он расставил нам ловушку, гуси предупредили его о нашем приближении, а потом он поджег заряд, так, чтобы, войдя в дом, мы скоренько отправились в царствие небесное.
– Но из этого ничего не вышло. Мы все успели спастись.
– Пока!
На секунду у меня закружилась голова, и я провел ладонью по лицу.
– Ты обратил внимание на окно, под которым стояли бочки с порохом? Ставни на нем были слегка приоткрыты. Там мог быть некто, кто поджег заряд и выскочил в окно. Заряд был рассчитан таким образом, чтобы у обнаружившего его осталось время выскочить из дома и засвидетельствовать, что убийца погиб.
– Но ведь мы сами видели, как он сидит и ухмыляется, глядя на нас. Успокойтесь, пожалуйста.
– Что, если убийцей был все же не Годдард? Что, если семь чаш – всего лишь первая ступень какого-то более грандиозного плана, для осуществления которого ему удобнее, если его будут считать мертвым?
Я встал и пошатнулся.
– Ложитесь. Вы были без сознания больше часа.
Но я лишь плотнее завернулся в простыню и позвал сэра Томаса и его спутников. Мне показалось, что собственный голос звучит откуда-то из-под воды.
– Если вы сейчас скажете сэру Томасу, что после всего этого убийца снова ушел от нас, он будет вне себя. Он и без того находится не в лучшем расположении духа.
Однако я не внял доводам своего помощника. Наконец подошли сэр Томас, Рассел и врач. У Сеймура был подавленный вид.
– Что ж, Шардлейк, – проговорил он, – вот и эффектная концовка нашей охоты. Вам удалось уцелеть, а вот один из моих людей обречен на смерть.
– Мне очень жаль, – ответил я, – но я вовсе не уверен в том, что убийцей был Годдард. Мне кажется, в той комнате мог находиться кто-то еще, кто выбрался через окно.
Я повернулся к Расселу.
– Может, кто-то из ваших людей, остававшихся в лесу, слышал или видел что-нибудь после взрыва?
– У вас повредились мозги! – со злостью выпалил сэр Томас, а доктор, тщедушный старичок с длинной бородой, пронизал меня профессиональным взглядом, словно пытаясь распознать первые признаки душевного расстройства.
Рассел задумчиво кивнул.
– Да, сразу после взрыва один из моих парней заметил, как что-то движется по лесу. Ему показалось, что это человек. Но вокруг творился хаос, все заволокло дымом, люди были потрясены взрывом, а по лесу метались испуганные животные.
– Наверняка это был олень, – заявил сэр Томас, но по взгляду Рассела я понял, что у него тоже возникли сомнения.
Командный пункт устроили в конюшнях, стоявших позади дома Годдарда. Рассел помог мне дойти туда и послал за человеком, который, по его словам, что-то видел. То был один из молодых слуг сэра Томаса, цепкий и сообразительный парень.
– Я был уверен, что мимо меня метнулся человек, – заверил он. – Это была всего лишь размытая фигура, промелькнувшая между деревьями, но могу поклясться, что передвигалась она на двух ногах, а не на четырех.
Я сидел на большой охапке соломы, Барак стоял рядом. Он посмотрел на говорящего, потом на меня и воскликнул:
– Помоги нам Бог! Если убийца не Годдард, то кто же он?
– Понятия не имею. – Я повернулся к Расселу. – Задняя стена дома не загорелась при пожаре. Почему?
– Она рухнула от взрыва. Все, что осталось от Годдарда, погребено под обломками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95