Затем он стал нарастать, пока не перешел в грохот, и дом снова заходил ходуном. В Чартерхаусе опять открыли сливные ворота, и в трубы хлынула новая порция сточных вод. Подвал заполнило зловоние, от которого сморщились даже мы, стоявшие наверху.
– Там очень много воды, – сообщил снизу Барак.
– Ничего удивительного, – откликнулся Харснет. – В результате затяжных дождей ручьи на Ислингтоне наверняка вышли из берегов.
Барак с Джанли выбрались из подвала, и мы все вернулись в главную комнату. Гай, стоявший на коленях возле тела, поднялся и отряхнул пыль со своей одежды. Пока нас не было, он молился.
– Так что же скрывает Бенсон? – спросил Харснет.
– Расскажу по дороге. Нам нужно…
На сей раз меня прервал стук в дверь, тихий и неуверенный.
Мы переглянулись.
– Войдите! – крикнул Грегори.
Дверь отворилась, и в таверну, заметно нервничая, вошла пожилая супружеская пара. Низенькие, худые, седоволосые, они явно были из бедного сословия. Сначала они посмотрели на нас, потом на то, что лежало на полу. Женщина издала тоненький крик и выскочила за дверь. Муж повернулся, намереваясь сделать то же самое, но Харснет окриком остановил его. Женщина, дрожа всем телом, стояла на ступеньках крыльца.
– Кто вы такие? – грубо спросил мужчину коронер.
– Мы живем в соседнем доме, – писклявым голосом ответил незваный гость, нервно потирая руки. – Мы услышали шум и забеспокоились, не случилось ли чего.
– Миссис Бьюнс убили, мастер Локли исчез, а я – мастер Харснет, помощник королевского коронера.
– О-о…
– Пожалуйста, попросите вашу жену войти. Нам нужно задать вам несколько вопросов.
– Она очень расстроилась, – промямлил мужчина, но Харснет наградил его взглядом василиска, и он в мгновение ока приволок свою благоверную.
Женщина висела на муже, стараясь не смотреть на труп.
– Мы думаем, что все случилось прошлой ночью, после закрытия таверны, – сказал я. – Вы что-нибудь слышали?
Мужчина уставился на Гая – на его длинное платье врача и темнокожее лицо, словно недоумевая, откуда он здесь взялся.
– Прошлой ночью! – угрожающе напомнил Харснет.
– Мы слышали шум в час, когда таверне положено закрываться.
– Когда это было?
– Они закрылись в двенадцать. Мы уже спали, и этот шум нас разбудил. Казалось, что падают столы. Но публика в таверне собирается грубая, заходят и попрошайки, когда у них в карманах появляется монета. Мы знали, что Фрэнсис пропал. Миссис Бьюнс была сама не своя, приставала на площади к каждому встречному с расспросами, не видел ли кто его. Она, знаете ли, привыкла быть хозяйкой в своем курятнике. Бедная Этель!
Говоривший обвел взглядом комнату и поглядел на прикрытое тело.
– Пожалуйста, позвольте нам уйти отсюда.
– Подождите минуту. Насколько близко вы знали миссис Бьюнс и Фрэнсиса Локли?
– Мы живем рядом с таверной десять лет. Мы хорошо знали мастера Бьюнса, когда он еще был жив. Он содержал дом и таверну в порядке и был истинным праведником.
– Что вы имеете в виду? – уточнил я.
Сосед смотрел на нас, беспокойно переводя взгляд с одного на другого.
– Только то, что он принадлежал к одной из радикальных конгрегации. Стоило поговорить с ним подольше, как он обязательно переводил разговор на Библию и спасение.
– И при этом держал таверну? – недоверчиво спросил Харснет.
Пожилой мужчина пожал плечами.
– Думаю, его обратили в новую веру после того, как он купил это заведение. Для него таверна была единственным источником доходов, и, как я уже сказал, он содержал ее в идеальном порядке. Здесь у него никто никогда не ругался, не дрался.
– А по воскресеньям таверна всегда была закрыта, – вставила женщина.
Опасливо взглянув на труп, она осенила себя крестом.
– Потом Этель пришлось несладко. Сами понимаете, каково это – одинокой женщине тащить на себе таверну.
– Давно они с Локли стали жить вместе?
– С Фрэнсисом? Он появился года два назад. Сначала Этель наняла его, чтобы мыть посуду, и постепенно они сошлись. – Женщина покачала головой. – Иногда я думала, что, глядя на это с небес, Эдди Бьюнс, наверное, в гробу переворачивается. Подумать только, Этель живет во грехе с бывшим монахом!
– Не пыталась ли она приобщить Локли к конгрегации ее покойного мужа?
Женщина снова покачала головой.
– Нет, с тех пор, как его не стало, мы больше никогда не слышали разговоров про Библию и истинную веру. После смерти Эдди таверна стала работать и по воскресеньям. Наверное, Этель вообще отошла от церкви.
– И посетители стали вести себя более шумно, – с недовольным видом добавил мужчина.
Мы с Харснетом обменялись взглядами. Значит, миссис Бьюнс, как и остальные убитые, с точки зрения радикалистов, была отступницей.
– Где находится церковь, которую посещал мастер Бьюнс? – спросил Харснет.
– В Клеркенвелле. Тамошним радикалам следует поостеречься, не то епископ Боннер и до них доберется.
– Остался ли у миссис Бьюнс кто-нибудь из родных, кого вы знаете?
– Нет, сэр, – ответил муж. – Мы не были близки до такой степени, чтобы рассказывать друг другу о родне. Фрэнсис временами бывал раздражителен, а вот Этель…
Он снова посмотрел на прикрытое тело.
– Этель была славной, порядочной женщиной, хоть и жила во грехе.
– Мы хотели бы проводить ее в последний путь, – пропищала женщина.
Ее муж поднял глаза на Харснета.
– Скажите, сэр, что здесь, по-вашему, произошло? Я спрашиваю лишь потому, что хочу знать, не угрожает ли и нам опасность? Может, в округе завелись воры?
– Вам ничего не грозит, – ответил Харснет, – но до тех пор, пока мы не проведем расследования, большего я сказать не могу. Вы же никому не должны рассказывать о смерти миссис Бьюнс, потому что это может помешать следствию.
– Но как…
– Ни одной живой душе! Считайте, что это приказ именем короля. Какое-то время здесь будет оставаться охранник, а вы можете отправляться домой. И спасибо вам за помощь.
– Бедные старики, – покачал головой Харснет после того, как супружеская пара удалилась, и сразу же его тон стал деловым и собранным: – Ну ладно, Мэтью, если, по-вашему, мы должны ехать в Вестминстер, то нам следует поторопиться. Мне хочется поскорее узнать, что вы там разгадали. Вы, Джанли, остаетесь здесь. Стерегите дверь и гоните любопытных. Я прикажу, чтобы тело забрали как можно скорее.
– А я могу вернуться домой? – спросил Гай.
– Да, – лаконично ответил Харснет.
Было очевидно, что он то ли испытывает к Гаю антипатию, то ли не доверяет ему. Большинство людей испытывали подобные чувства из-за цвета его кожи, но в случае с Харснетом я не сомневался, что дело было в религии.
Мы вышли наружу, испытывая огромное облегчение от того, что наконец-то покидаем это страшное место, остановились на крыльце и оглядели широкую площадь. На противоположной ее стороне во двор дома Кэтрин Парр въезжала карета, сопровождаемая четырьмя всадниками.
– К леди Кэтрин пожаловали гости, – заметил я. – Возможно, это сам архиепископ.
– Если и так, то его направляет Господь, – ответил Харснет. – Истинная вера нуждается в помощи этой женщины.
Он спустился по ступенькам и отвязал свою лошадь. Я было двинулся за ним, но Барак удержал меня, ухватив за руку.
– Что дальше? – спросил он. – Что произойдет, когда изольется шестая чаша?
На его вопрос ответил Гай:
– В Книге Откровения говорится о том, что пересохнут великие воды. Евфрат.
– Какую же подлость придумает этот гад, чтобы она символизировала такое? Осушит Темзу?
– Он что-нибудь придумает, – мрачно ответил я. – Но в любом случае еще один невинный человек умрет страшной смертью. А вот какой именно, это только Богу известно.
Глава 32
До Смитфилда Гай ехал с нами, а потом мы остановили лошадей, чтобы попрощаться.
– Так как, Мэтью, увидимся завтра в Бедламе? – спросил он. – Я буду там в девять утра.
Я согласился приехать. Гай тронул лошадь и свернул налево. Некоторое время я смотрел ему вслед, наблюдая, как удаляется его одинокая фигура. Чем дальше он отъезжал, тем заметнее становилась его сутулость.
– А теперь, Мэтью, рассказывайте, – мягко потребовал Харснет. – До чего вы там додумались? И что это за деревянные коробочки везет Барак?
Я повторил свои предположения относительно того, что и Локли, и настоятель, и, возможно, Кантрелл что-то скрывают.
– Может, сначала попробовать надавить на Кантрелла? – предложил Барак. – Пусть подтвердит это.
– С Кантреллом мы успеем побеседовать, а сейчас я хочу взять за шиворот настоятеля, – проговорил Харснет тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
– А ты можешь отправляться домой, – сказал я Бараку. – Побудь с Тамазин.
– Ну уж нет! – решительно мотнул головой мой незаменимый помощник. – Я поеду с вами. Хочу посмотреть, чем все это кончится.
Я видел, что, как и мы с Харснетом, Барак был потрясен тем, как поступили с несчастной миссис Бьюнс.
– Как жаль, что мы не смогли спасти ее! – сказал он.
Мы ехали по направлению к Вестминстеру. По случаю субботы парламент и суды были закрыты, а улицы – малолюдны. Торговцы и лавочники провожали нас взглядами, двое или трое – окликнули, но мы не обратили на них внимания.
Оказавшись в убежище, мы проехали мимо большой телеги, груженной досками. Запах свежеструганой древесины казался сладким среди дурных городских ароматов. Двери собора были закрыты, но изнутри доносились мужские голоса, распевавшие церковный гимн. Без сомнения, соборный хор оттачивал свое вокальное искусство, готовясь к мессе.
– Где же настоятель? – спросил я.
– Поедем прямо к нему домой! – принял решение Харснет.
Миновав ворота, мы въехали на монастырское подворье и вскоре снова оказались у красивого деревянного дома, стоявшего посреди хаоса разрушения и нового строительства.
Расспросив слугу, мы выяснили, что настоятель Бенсон сегодня будет весь день занят в соборе, но у нас на этот счет были другие планы. Харснет написал настоятелю записку, в которой просил немедленно явиться домой, поскольку речь якобы идет о его, настоятеля, безопасности.
– Теперь он наверняка прибежит, – удовлетворенно сказал Харснет.
Слуга взял записку и поторопился к хозяину, а мы остались ждать в просторной прихожей.
Вскоре на садовой дорожке послышались торопливые шаги. Вошел настоятель. Он хватал воздух ртом. Должно быть, получив записку, возвращался домой чуть ли не бегом. Взгляд его был злым и колючим.
– Ну, – спросил он, – что случилось, во имя всего святого? Почему вы написали, что мне грозит опасность?
– Мы можем поговорить в вашем кабинете? – осведомился Харснет.
– Ладно, – вздохнул настоятель и повел нас по коридору.
Пройдя несколько шагов, он остановился и посмотрел на Барака, который нес деревянные коробочки Локли.
– Вы хотите, чтобы при разговоре со мной присутствовал ваш слуга? – высокомерно спросил меня Бенсон.
– На сей раз Барак пойдет с нами, – отрезал Харснет, посмотрев на настоятеля тяжелым взглядом. – Он должен кое-что показать вам.
Настоятель поглядел на коробочки в руках Барака, пожал плечами и пошел дальше.
Когда мы оказались в кабинете, Харснет рассказал настоятелю про убийство Этель Бьюнс, исчезновение Локли и нападение на Кантрелла.
– Как вы сами можете видеть, господин настоятель, – резюмировал он, – убийца сфокусировал свое внимание на тех людях, которые так или иначе были связаны с монастырскими больницами.
– Но каким образом это может представлять угрозу для меня?
Настоятель снова взглянул на коробочки, лежавшие на коленях у Барака, и вдруг сделал резкий выдох. Я понял: он догадался, что находится внутри.
– Вы обладали безграничной властью над монастырской больницей и лечебницей для мирян, и по этой причине между вами и теми тремя – Годдардом, Локли и Кантреллом – существовала некая связь, невидимая другим. Я думаю, именно это вы и скрывали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95