После всего этого он будет только рад зажить спокойной жизнью. Но найдется ли в этой жизни место для меня?
– Уверен, что найдется. Мне очень жаль, что я втянул его в это опасное приключение, но ведь убили моего друга!
– Как его вдова? – осведомилась Тамазин.
– Она сильная женщина. Но бремя утраты до сих пор давит на нее.
Тамазин посмотрела на меня испытующим взглядом, и на миг я подумал, не прочитала ли она моих чувств к Дороти? Я поспешно поднялся со скамейки.
– Мне нужно закончить кое-какие дела, а потом я отправляюсь в Ламбет.
– К архиепископу?
– Да.
– Будьте осторожны, сэр.
– И ты тоже, Тамазин. Будь осторожна.
Оставив ее, я в обход дома направился к конюшне. Я решил не брать с собой Барака. Может, находясь наедине друг с другом, они сумеют поговорить и хоть немного сблизиться. Идти в Вестминстер пешком мне не хотелось. Верхом на лошади я ощущал себя гораздо увереннее, хотя в последние дни ни разу не испытывал чувства, что за мной кто-то следит. Мне было жаль Тамазин, да и Барака тоже. Я снова подумал о Дороти, и в моей душе зародились сомнения. Даже если допустить, что мои чувства к ней дремали все эти годы, с какой стати я решил, что она – сейчас или позже – должна испытывать то же самое по отношению ко мне? Наконец, я пришел к единственно верному решению: нужно ждать и смотреть, как все обернется в ближайшие месяцы.
В конюшне я нашел Тимоти. Мальчик сгребал в кучу старую, запачканную конским навозом солому. Возле дверей лежала охапка свежей. Я был рад видеть, что мальчик быстро подружился с лошадьми.
– Как дела, Тимоти?
– Хорошо, сэр.
Он улыбнулся, и на его грязной мордашке блеснули белые зубы. Я впервые видел, как он улыбается.
– Мастер Орр научил нас с Питером буквам, с которых начинаются наши имена.
– Это просто здорово. Буквы обязательно нужно знать.
– Да, сэр, вот только… Что?
– Он все время говорит про Бога.
«А тебе, – подумал я, – после твоей жизни у Ярингтона, наверное, меньше всего хочется слышать об этом».
Чтобы переменить тему, я спросил:
– Как вы с Питером – ладите?
– Да, сэр, если только я не мешаю ему делать его работу и занимаюсь своей.
– Ну и хорошо. Ты, похоже, подружился и с моим конем. Его, кстати, зовут Бытие.
– Он покладистый. – Мальчик замялся. – Сэр, а вы не знаете, что стало с лошадью мастера Ярингтона?
– Боюсь, что нет. Наверное, ее кто-нибудь купит.
Заметив, как встрепенулся Тимоти, я торопливо добавил:
– Но мне не нужна еще одна лошадь. А теперь – взнуздай и оседлай Бытие. Мне нужно уезжать по делам.
Я ехал по дороге и думал: как грустно, когда единственным другом ребенка оказывается лошадь! Но о том, чтобы купить ее для Тимоти, не могло быть и речи. Помимо всего прочего, три лошади просто не поместились бы в конюшне.
Я резко дернул за поводья, чтобы не столкнуться с седобородым уличным торговцем, который толкал перед собой тележку с одеждой. Беспризорные дети и беспризорные животные, думал я. Они повсюду. А еще – нищие и торгаши. Больница – вот о чем надо думать. Когда все это останется позади, я должен вплотную заняться больницей.
Чтобы добраться до Вестминстерского причала, мне понадобилось больше времени, чем обычно, потому что улицы раскисли от дождя, а одна или две и вовсе оказались затоплены. Люди говорили, что река Тайберн выше по течению вышла из берегов и залила поля. Я обратил внимание на мастерскую печатника. Она была закрыта и заколочена досками, и я подумал: уж не наложили ли лапу на ее хозяина люди Боннера?
В кабинете Кранмера в Ламбете уже собрались все государственные мужи, вовлеченные в наши мрачные поиски. Харснет, потупившись, стоял у двери, лорд Хартфорд – напротив него. Он нервно перебирал пальцами свою длинную бороду и гневно сверкал глазами. Рядом с ним, скрестив руки на груди, с недовольной миной на лице стоял его брат, сэр Томас. Как обычно, одежда на нем была яркая и дорогая: зеленый дублет с рукавами, через разрезы на которых выглядывала красная шелковая подкладка. Кранмер в белой сутане и епитрахили сидел за своим столом. Архиепископ был мрачнее тучи.
– Надеюсь, я не опоздал, милорд? – осведомился я.
– У меня мало времени, – ответил он. – Есть и другие дела, которые требуют моего внимания.
Он выглядел уставшим и одновременно возбужденным.
– Например, не объясняя причин, убедить Тайный совет дать разрешение на допрос настоятеля Бенсона. – Он горько рассмеялся. – Хотя большинство из его членов с большей радостью арестовали бы меня, нежели его.
Хартфорд посмотрел на меня.
– Мы пытались выяснить у коронера Харснета, как это ему до сих пор не удалось найти Годдарда, несмотря на широкие полномочия и ресурсы, которыми мы его наделили.
– Лондон – большой город, в нем несложно раствориться.
Харснет едва заметно кивнул мне в знак благодарности.
– Но ведь была же у этого человека какая-то прошлая жизнь! – взорвался Кранмер, грохнув кулаком по столу.
Это было так неожиданно, что все стоявшие в комнате вздрогнули.
– Ведь откуда-то он приехал, где-то жил, прежде чем появился в аббатстве, или, по-вашему, он вдруг взял да и выскочил из-под земли, как бес из преисподней?
– Не думаю, что его семья родом из Лондона, – сказал Харснет. – Возможно, они живут в ближних к нам районах Мидлсекса, Суррея или Кента. По крайней мере, они должны были жить где-то недалеко, чтобы он имел возможность приезжать и уезжать из Лондона. Я до сих пор навожу справки у тамошних властей, но это требует времени.
– Вот как раз времени-то у нас и нет, – отозвался Кранмер. – Еще три чаши должны быть излиты, три убийства – совершены, и с каждым из них становится все труднее держать происходящее в тайне.
Архиепископ устремил на меня колючий взгляд.
– Мастер Харснет сказал, что, по вашему мнению, может быть еще один подозреваемый, какой-то молодой человек, посещавший шлюху Ярингтона. Шлюху, которая сбежала, – добавил он, красноречиво покосившись на Харснета.
Я понял, что они хотят свалить на него вину за все: за отсутствие успехов в расследовании, за побег проститутки и за исчезновение Локли.
– Один лишь тот факт, что этот молодой человек знал о пребывании девицы в доме Ярингтона, уже делает его подозреваемым, – осторожно заговорил я. – Но нет ничего, что связывало бы его с другими тремя убийствами. Но с другой стороны, улики, свидетельствующие против Годдарда, тоже косвенные.
Я посмотрел на Харснета и снова перевел взгляд на архиепископа.
– Милорд, человек, которого мы ищем, чрезвычайно умен. Похоже, он превратил убийства в миссию всей своей жизни.
– Он больше похож на одержимого дьяволом, чем на безумца, – возразил лорд Хартфорд, и я подумал, не является ли он единомышленником Харснета?
– Мы не можем этого знать, – ответил я.
– Это что-то новенькое, – заметил сэр Томас. – Впрочем, новости в этом мире случаются каждый день.
Он цинично ухмыльнулся.
– Может, нам не следует мешать этому человеку выполнять пророчества, а сосредоточить все внимание лишь на том, чтобы скрыть убийства? После седьмого он наверняка остановится. Кто знает, возможно, по его мнению, этого будет достаточно, чтобы наступил конец света. А когда этого не произойдет, он возьмет да и покончит с собой от горького разочарования.
– Боюсь, человек, столь пристрастившийся к убийствам, вряд ли остановится, – ровным голосом ответил я, не обращая внимания на фиглярничание аристократа.
– Согласен, – откликнулся Кранмер. – Но можем ли мы позволить, чтобы эти чудовищные преступления продолжались?
Он снова повернулся к Харснету.
– Сколько у вас людей, Грегори?
– Четверо.
– И вы должны отыскать тех, кого Кантрелл назвал вам в качестве членов бывшей радикальной секты?
– Да.
– А теперь нам предстоит найти Локли и эту девчонку Абигайль. – Кранмер задумался. – Вам нужно больше людей, причем людей компетентных, способных вести такие поиски. Из моего окружения брать никого нельзя, там сейчас слишком много шпионов.
– Мне тоже следует проявлять осторожность, – вставил лорд Хартфорд.
– Возможно, тут смогу помочь я, – вызвался сэр Томас. – Среди моих сподвижников – множество умных и исполнительных молодых людей. Если надо, я вам предоставлю хоть дюжину таких.
Его брат и Кранмер переглянулись. По их лицам я понял: они размышляют, можно ли довериться сэру Томасу до такой степени. В то же время мне было интересно, почему Сеймур-младший сделал такое предложение. Возможно, он воспринимал это как некое приключение, что-то вроде войны с турками, только в уменьшенном варианте. Поколебавшись, Хартфорд наконец кивнул.
– Хорошо, Томас, – сказал Кранмер, – если бы вы обеспечили нас надежными людьми – тихо и незаметно, – вы оказали бы нам неоценимую услугу. Но они должны подчиняться напрямую коронеру Харснету.
Сеймур скептически посмотрел на коронера.
– Чтобы мои люди выполняли приказы какого-то клерка?
– Да, если ты хочешь, чтобы мы приняли твою помощь, – отрезал лорд Хартфорд.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, словно играли в гляделки, и сэр Томас, сдавшись, пожал плечами.
– Я использую их с умом, – пообещал Харснет. – Я отправлю их к констеблям всех городков, расположенных вокруг Лондона – от Барнета до Энфилда и от Бромли до Сарбитона, – чтобы они выяснили, знают ли те кого-нибудь по имени Годдард.
Архиепископ посмотрел на коронера и беззлобно усмехнулся.
– Наверное, мне следовало побеспокоиться о том, чтобы у вас не было недостатка в людях, раньше, до того, как я намылил вам шею.
Я взглянул на него с уважением. Чтобы государственный деятель столь высокого ранга публично признавал свои ошибки? Это было большой редкостью.
Харснет благодарно кивнул головой.
– А вы, Мэтью, – добавил Кранмер, обращаясь ко мне, – продолжайте думать, пытайтесь собрать эту головоломку. Это ваша основная задача. И берегите себя и своих близких.
Он приложил ладонь ко рту и зажал нижнюю губу между большим и указательным пальцами.
– Как вы полагаете, что он предпримет после того, как будут излиты все семь чаш?
– Найдет новую тему для убийств, – ответил я. – В Книге Откровения их сколько угодно.
Вскоре после этого Кранмер объявил совещание закрытым, попросив братьев Сеймур задержаться. Мы с Харснетом шли по сумрачным коридорам архиепископского дворца.
– Подкрепление сейчас будет для нас как нельзя кстати, – проговорил он.
– Да, – согласился я, – Кранмер видит, что вы работаете на пределе сил.
– Он неизменно благожелателен по отношению к тем, кто верен ему. И все же мне кажется, что я не оправдываю тех надежд, которые он на меня возлагает. Сначала упустил шлюху, потом – Локли… Кстати, слугу Ярингтона я отпустил. Он больше ничего не знает.
– Мы все совершаем ошибки, Грегори.
Он покачал головой.
– Я должен был лучше служить ему. Ему и так сейчас приходится ох как непросто. Вы сами видели, насколько он напряжен и напуган.
– Нашли ли у его подчиненных, которые были арестованы, что-нибудь, что может уличить их в ереси?
– Не нашли и не найдут. Архиепископ слишком осторожен, чтобы нанимать людей, которых паписты могут изобличить в ереси.
– Тогда, возможно, ему ничего не угрожает. Его враги не могут идти к королю, не имея на руках улик.
– Они так просто не успокоятся. Да и в парламенте дела идут не лучшим образом. Работа над актом, который сделает Библию недоступной для женщин и простого люда, буквально кипит. Но Иисус и его святые в конце концов все равно одержат победу, ибо так сказано. Гонимая церковь есть церковь истинная.
Коронер буравил меня взглядом. Передо мной уже стоял не прежний Харснет, а фанатичный протестант.
– Есть какие-нибудь новости относительно Кэтрин Парр? – спросил я, чтобы сменить тему.
– Она все еще не дала согласия на то, чтобы стать женой Генриха. Говорят, перед ее глазами неотступно стоит страшная участь, постигшая Кэтрин Говард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Уверен, что найдется. Мне очень жаль, что я втянул его в это опасное приключение, но ведь убили моего друга!
– Как его вдова? – осведомилась Тамазин.
– Она сильная женщина. Но бремя утраты до сих пор давит на нее.
Тамазин посмотрела на меня испытующим взглядом, и на миг я подумал, не прочитала ли она моих чувств к Дороти? Я поспешно поднялся со скамейки.
– Мне нужно закончить кое-какие дела, а потом я отправляюсь в Ламбет.
– К архиепископу?
– Да.
– Будьте осторожны, сэр.
– И ты тоже, Тамазин. Будь осторожна.
Оставив ее, я в обход дома направился к конюшне. Я решил не брать с собой Барака. Может, находясь наедине друг с другом, они сумеют поговорить и хоть немного сблизиться. Идти в Вестминстер пешком мне не хотелось. Верхом на лошади я ощущал себя гораздо увереннее, хотя в последние дни ни разу не испытывал чувства, что за мной кто-то следит. Мне было жаль Тамазин, да и Барака тоже. Я снова подумал о Дороти, и в моей душе зародились сомнения. Даже если допустить, что мои чувства к ней дремали все эти годы, с какой стати я решил, что она – сейчас или позже – должна испытывать то же самое по отношению ко мне? Наконец, я пришел к единственно верному решению: нужно ждать и смотреть, как все обернется в ближайшие месяцы.
В конюшне я нашел Тимоти. Мальчик сгребал в кучу старую, запачканную конским навозом солому. Возле дверей лежала охапка свежей. Я был рад видеть, что мальчик быстро подружился с лошадьми.
– Как дела, Тимоти?
– Хорошо, сэр.
Он улыбнулся, и на его грязной мордашке блеснули белые зубы. Я впервые видел, как он улыбается.
– Мастер Орр научил нас с Питером буквам, с которых начинаются наши имена.
– Это просто здорово. Буквы обязательно нужно знать.
– Да, сэр, вот только… Что?
– Он все время говорит про Бога.
«А тебе, – подумал я, – после твоей жизни у Ярингтона, наверное, меньше всего хочется слышать об этом».
Чтобы переменить тему, я спросил:
– Как вы с Питером – ладите?
– Да, сэр, если только я не мешаю ему делать его работу и занимаюсь своей.
– Ну и хорошо. Ты, похоже, подружился и с моим конем. Его, кстати, зовут Бытие.
– Он покладистый. – Мальчик замялся. – Сэр, а вы не знаете, что стало с лошадью мастера Ярингтона?
– Боюсь, что нет. Наверное, ее кто-нибудь купит.
Заметив, как встрепенулся Тимоти, я торопливо добавил:
– Но мне не нужна еще одна лошадь. А теперь – взнуздай и оседлай Бытие. Мне нужно уезжать по делам.
Я ехал по дороге и думал: как грустно, когда единственным другом ребенка оказывается лошадь! Но о том, чтобы купить ее для Тимоти, не могло быть и речи. Помимо всего прочего, три лошади просто не поместились бы в конюшне.
Я резко дернул за поводья, чтобы не столкнуться с седобородым уличным торговцем, который толкал перед собой тележку с одеждой. Беспризорные дети и беспризорные животные, думал я. Они повсюду. А еще – нищие и торгаши. Больница – вот о чем надо думать. Когда все это останется позади, я должен вплотную заняться больницей.
Чтобы добраться до Вестминстерского причала, мне понадобилось больше времени, чем обычно, потому что улицы раскисли от дождя, а одна или две и вовсе оказались затоплены. Люди говорили, что река Тайберн выше по течению вышла из берегов и залила поля. Я обратил внимание на мастерскую печатника. Она была закрыта и заколочена досками, и я подумал: уж не наложили ли лапу на ее хозяина люди Боннера?
В кабинете Кранмера в Ламбете уже собрались все государственные мужи, вовлеченные в наши мрачные поиски. Харснет, потупившись, стоял у двери, лорд Хартфорд – напротив него. Он нервно перебирал пальцами свою длинную бороду и гневно сверкал глазами. Рядом с ним, скрестив руки на груди, с недовольной миной на лице стоял его брат, сэр Томас. Как обычно, одежда на нем была яркая и дорогая: зеленый дублет с рукавами, через разрезы на которых выглядывала красная шелковая подкладка. Кранмер в белой сутане и епитрахили сидел за своим столом. Архиепископ был мрачнее тучи.
– Надеюсь, я не опоздал, милорд? – осведомился я.
– У меня мало времени, – ответил он. – Есть и другие дела, которые требуют моего внимания.
Он выглядел уставшим и одновременно возбужденным.
– Например, не объясняя причин, убедить Тайный совет дать разрешение на допрос настоятеля Бенсона. – Он горько рассмеялся. – Хотя большинство из его членов с большей радостью арестовали бы меня, нежели его.
Хартфорд посмотрел на меня.
– Мы пытались выяснить у коронера Харснета, как это ему до сих пор не удалось найти Годдарда, несмотря на широкие полномочия и ресурсы, которыми мы его наделили.
– Лондон – большой город, в нем несложно раствориться.
Харснет едва заметно кивнул мне в знак благодарности.
– Но ведь была же у этого человека какая-то прошлая жизнь! – взорвался Кранмер, грохнув кулаком по столу.
Это было так неожиданно, что все стоявшие в комнате вздрогнули.
– Ведь откуда-то он приехал, где-то жил, прежде чем появился в аббатстве, или, по-вашему, он вдруг взял да и выскочил из-под земли, как бес из преисподней?
– Не думаю, что его семья родом из Лондона, – сказал Харснет. – Возможно, они живут в ближних к нам районах Мидлсекса, Суррея или Кента. По крайней мере, они должны были жить где-то недалеко, чтобы он имел возможность приезжать и уезжать из Лондона. Я до сих пор навожу справки у тамошних властей, но это требует времени.
– Вот как раз времени-то у нас и нет, – отозвался Кранмер. – Еще три чаши должны быть излиты, три убийства – совершены, и с каждым из них становится все труднее держать происходящее в тайне.
Архиепископ устремил на меня колючий взгляд.
– Мастер Харснет сказал, что, по вашему мнению, может быть еще один подозреваемый, какой-то молодой человек, посещавший шлюху Ярингтона. Шлюху, которая сбежала, – добавил он, красноречиво покосившись на Харснета.
Я понял, что они хотят свалить на него вину за все: за отсутствие успехов в расследовании, за побег проститутки и за исчезновение Локли.
– Один лишь тот факт, что этот молодой человек знал о пребывании девицы в доме Ярингтона, уже делает его подозреваемым, – осторожно заговорил я. – Но нет ничего, что связывало бы его с другими тремя убийствами. Но с другой стороны, улики, свидетельствующие против Годдарда, тоже косвенные.
Я посмотрел на Харснета и снова перевел взгляд на архиепископа.
– Милорд, человек, которого мы ищем, чрезвычайно умен. Похоже, он превратил убийства в миссию всей своей жизни.
– Он больше похож на одержимого дьяволом, чем на безумца, – возразил лорд Хартфорд, и я подумал, не является ли он единомышленником Харснета?
– Мы не можем этого знать, – ответил я.
– Это что-то новенькое, – заметил сэр Томас. – Впрочем, новости в этом мире случаются каждый день.
Он цинично ухмыльнулся.
– Может, нам не следует мешать этому человеку выполнять пророчества, а сосредоточить все внимание лишь на том, чтобы скрыть убийства? После седьмого он наверняка остановится. Кто знает, возможно, по его мнению, этого будет достаточно, чтобы наступил конец света. А когда этого не произойдет, он возьмет да и покончит с собой от горького разочарования.
– Боюсь, человек, столь пристрастившийся к убийствам, вряд ли остановится, – ровным голосом ответил я, не обращая внимания на фиглярничание аристократа.
– Согласен, – откликнулся Кранмер. – Но можем ли мы позволить, чтобы эти чудовищные преступления продолжались?
Он снова повернулся к Харснету.
– Сколько у вас людей, Грегори?
– Четверо.
– И вы должны отыскать тех, кого Кантрелл назвал вам в качестве членов бывшей радикальной секты?
– Да.
– А теперь нам предстоит найти Локли и эту девчонку Абигайль. – Кранмер задумался. – Вам нужно больше людей, причем людей компетентных, способных вести такие поиски. Из моего окружения брать никого нельзя, там сейчас слишком много шпионов.
– Мне тоже следует проявлять осторожность, – вставил лорд Хартфорд.
– Возможно, тут смогу помочь я, – вызвался сэр Томас. – Среди моих сподвижников – множество умных и исполнительных молодых людей. Если надо, я вам предоставлю хоть дюжину таких.
Его брат и Кранмер переглянулись. По их лицам я понял: они размышляют, можно ли довериться сэру Томасу до такой степени. В то же время мне было интересно, почему Сеймур-младший сделал такое предложение. Возможно, он воспринимал это как некое приключение, что-то вроде войны с турками, только в уменьшенном варианте. Поколебавшись, Хартфорд наконец кивнул.
– Хорошо, Томас, – сказал Кранмер, – если бы вы обеспечили нас надежными людьми – тихо и незаметно, – вы оказали бы нам неоценимую услугу. Но они должны подчиняться напрямую коронеру Харснету.
Сеймур скептически посмотрел на коронера.
– Чтобы мои люди выполняли приказы какого-то клерка?
– Да, если ты хочешь, чтобы мы приняли твою помощь, – отрезал лорд Хартфорд.
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, словно играли в гляделки, и сэр Томас, сдавшись, пожал плечами.
– Я использую их с умом, – пообещал Харснет. – Я отправлю их к констеблям всех городков, расположенных вокруг Лондона – от Барнета до Энфилда и от Бромли до Сарбитона, – чтобы они выяснили, знают ли те кого-нибудь по имени Годдард.
Архиепископ посмотрел на коронера и беззлобно усмехнулся.
– Наверное, мне следовало побеспокоиться о том, чтобы у вас не было недостатка в людях, раньше, до того, как я намылил вам шею.
Я взглянул на него с уважением. Чтобы государственный деятель столь высокого ранга публично признавал свои ошибки? Это было большой редкостью.
Харснет благодарно кивнул головой.
– А вы, Мэтью, – добавил Кранмер, обращаясь ко мне, – продолжайте думать, пытайтесь собрать эту головоломку. Это ваша основная задача. И берегите себя и своих близких.
Он приложил ладонь ко рту и зажал нижнюю губу между большим и указательным пальцами.
– Как вы полагаете, что он предпримет после того, как будут излиты все семь чаш?
– Найдет новую тему для убийств, – ответил я. – В Книге Откровения их сколько угодно.
Вскоре после этого Кранмер объявил совещание закрытым, попросив братьев Сеймур задержаться. Мы с Харснетом шли по сумрачным коридорам архиепископского дворца.
– Подкрепление сейчас будет для нас как нельзя кстати, – проговорил он.
– Да, – согласился я, – Кранмер видит, что вы работаете на пределе сил.
– Он неизменно благожелателен по отношению к тем, кто верен ему. И все же мне кажется, что я не оправдываю тех надежд, которые он на меня возлагает. Сначала упустил шлюху, потом – Локли… Кстати, слугу Ярингтона я отпустил. Он больше ничего не знает.
– Мы все совершаем ошибки, Грегори.
Он покачал головой.
– Я должен был лучше служить ему. Ему и так сейчас приходится ох как непросто. Вы сами видели, насколько он напряжен и напуган.
– Нашли ли у его подчиненных, которые были арестованы, что-нибудь, что может уличить их в ереси?
– Не нашли и не найдут. Архиепископ слишком осторожен, чтобы нанимать людей, которых паписты могут изобличить в ереси.
– Тогда, возможно, ему ничего не угрожает. Его враги не могут идти к королю, не имея на руках улик.
– Они так просто не успокоятся. Да и в парламенте дела идут не лучшим образом. Работа над актом, который сделает Библию недоступной для женщин и простого люда, буквально кипит. Но Иисус и его святые в конце концов все равно одержат победу, ибо так сказано. Гонимая церковь есть церковь истинная.
Коронер буравил меня взглядом. Передо мной уже стоял не прежний Харснет, а фанатичный протестант.
– Есть какие-нибудь новости относительно Кэтрин Парр? – спросил я, чтобы сменить тему.
– Она все еще не дала согласия на то, чтобы стать женой Генриха. Говорят, перед ее глазами неотступно стоит страшная участь, постигшая Кэтрин Говард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95