– Вы не пострадали, миледи? – спросил он.
– Нет, Томас, со мной все в порядке. – Она нахмурилась. – Уберите свой меч, глупец вы эдакий.
Она опустила взгляд на нищего.
– Добрая леди! – затараторил оборванец. – Я не могу найти свои зубы! Я не могу есть! Велите им вернуть мне мои зубы!
– Ты, ненормальный, – проговорил охранник, не убирая лезвия меча от шеи бедолаги, – как ты смеешь приставать к благородной леди Кэтрин!
– Мои зубы… Мне нужны только мои зубы…
– Отпустите его, – велела леди Кэтрин. – Вы же видите: он не в своем уме. Мне ничего не известно о твоих зубах, – сказала она, обращаясь к сумасшедшему. – Я только вижу, что у тебя их нет. Но если они выпали, то тут уж ничего не поделаешь. Со мной такое тоже когда-нибудь произойдет.
– Нет, добрая леди, вы не понимаете…
– Надо бы его задержать, миледи, – предложил стражник.
– Нет, – отрезала Кэтрин. – Он не понимает, что творит. Дайте мне шиллинг.
Стражник убрал меч в ножны, достал кошель и вынул из него серебряную монету. Леди Кэтрин передала ее нищему, который продолжал смотреть умоляющим взглядом. Она улыбнулась и сразу напомнила мне Дороти, хотя внешне две эти женщины были совершенно не похожи.
– На, держи. Купи себе похлебки.
Попрошайка перевел взгляд с леди на суровые лица ее охранников, поднялся с колен и поплелся прочь. Сэр Томас стоял на прежнем месте с удивленной миной. Кэтрин шагнула к нему, и ее охранники как по команде отвернулись.
– Томас, – проговорила она слегка дрожащим голосом, – тебе же сказали…
– Слуга у тебя в доме сообщил мне, что ты собираешься в аббатство, – перебил ее Сеймур, – вот я и решил приехать, чтобы хоть издали посмотреть на тебя.
Вид у него был весьма серьезный.
– Но когда я увидел, что тебе может грозить опасность, мне пришлось обнажить свою шпагу.
В подтверждение своей искренности он приложил ладонь к сердцу. Мне этот жест показался актерским, но лицо леди Кэтрин на секунду озарилось радостью.
– Ты знаешь, что не должен искать встреч со мной. Это жестоко с твоей стороны, да и опасно, – негромко сказала она.
Женщина огляделась, и ее взгляд ненадолго задержался на мне. Сэр Томас рассмеялся.
– Горбун ничего не расскажет. Я его знаю. А попам я заранее заплатил, чтобы они в течение некоторого времени держались подальше от этой части храма.
Леди Кэтрин с минуту стояла, погруженная в раздумья, а затем подала знак своей охране и быстро пошла к выходу. Стражники последовали за ней. Сэр Томас едва заметно пожал плечами и обернулся ко мне.
– Вы ведь не станете мести языком? – Он говорил тихо, но в его тоне явственно звучала угроза. – Не расскажете о том, что видели, ни моему брату, ни Кранмеру?
– Нет, я не хочу оказаться втянутым еще и в это.
Сеймур улыбнулся, блеснув белоснежными зубами в обрамлении рыжей бороды.
– Правильное решение, горбун! – бросил он, развернулся и пошел прочь.
Его шаги звучали громко и уверенно.
Глава 28
С Бараком мы встретились у ворот монастырского подворья. Он стоял с лошадьми в поводу и цепким взглядом ощупывал всех, кто входил и выходил. Выслушав рассказ о моей встрече с леди Кэтрин Парр и Томасом Сеймуром, он вздернул брови.
– Король велел ему оставить ее в покое, но он все равно рискует встречаться с ней в Вестминстерском аббатстве.
– Вряд ли Сеймур собирался заговорить с нею. Думаю, он всего лишь хотел, чтобы она увидела его стоящим поодаль и поняла, что он ее до сих пор не забыл.
– Он не похож на человека, терзаемого любовной лихорадкой.
– Нет, не похож, а вот она – наоборот. – Я сочувственно покачал головой. – Леди Кэтрин производит впечатление умной и добросердечной женщины. Что могло ее привлечь в таком типе, как Сеймур? Может быть, это зов плоти? У нее был старый муж, а на горизонте маячила перспектива стать женой короля. Когда она молилась, на ее лице были написаны испуг и отчаяние.
– Похоже, леди Кэтрин Парр произвела на вас неизгладимое впечатление, – насмешливо оскалился Барак.
– Не говори глупостей! Просто… мне показалось, что в ней есть что-то доброе, честное, качества, которые нечасто встретишь в придворных дамах.
– И не только в придворных…
Барак хотел добавить что-то еще, но осекся.
– Смотрите, вон идет Харснет. Полагаю, мы с вами не станем рассказывать ему о сцене, которую вы наблюдали в церкви?
– Ни в коем случае. Это нас не касается. Теперь мы точно знаем, что убийства никак не связаны с леди Кэтрин Парр, а остальное – не наше дело.
Харснет уверенно шагал по монастырскому подворью, не глядя по сторонам. Нищие и торговцы не осмеливались приставать к нему. Возможно, им было известно, кто он такой и что он может запросто отправить любого из них в каталажку. У этой публики имелись свои источники информации.
– Добрый день, – приветствовал нас Харснет.
Вид у него был гораздо более жизнерадостный, чем в нашу предыдущую встречу.
– Совещание прошло успешно? – осведомился я.
Коронер кивнул головой.
– Вероятно, у нас получится дать по рукам Боннеру и не позволить ему распространить свою охоту на Вестминстер. Эта территория ему не подвластна.
Он впился в меня своим проницательным взглядом.
– Есть какие-нибудь новости относительно Локли?
Я поведал ему о том, что по-прежнему подозреваю бывшего послушника в сокрытии неких важных данных, а потом рассказал о нападении на Кантрелла.
– После того как мы повидаемся с настоятелем, я прикажу задержать Локли для допроса. А его жена? Как по-вашему, ее тоже следует арестовать?
– Нет, не думаю, что ей что-то известно.
– Значит, на молодого Кантрелла было совершено нападение? – задумчиво проговорил Харснет. – Но почему, во имя всего святого, он не хочет, чтобы у него в доме поставили охрану?
– Говорит, что ему уже все равно, будет он жить или умрет. Мне кажется, он малость не в своем уме.
– В каком смысле?
– Он наполовину ослеп, его вышвырнули из Вестминстерского аббатства, а позже у него на глазах умер отец. Этого вполне достаточно, чтобы рехнуться.
– Да, хотя отец и его друзья, как я понял, предлагали ему спасение. Я знаю некоторые такие группы. У них слепого энтузиазма больше, чем истинной веры. Но при этом они находятся на верном пути.
Харснет посмотрел на меня открытым взглядом, который должен был показать, что он ничего не скрывает.
– Как бы там ни было, мастер Кантрелл сначала присоединился к этой ячейке, а потом вышел из нее. Этого вполне достаточно, чтобы наш убийца решил, что он заслуживает смерти.
– Я все же поставлю там пост, хочет он того или нет. – Коронер вздохнул. – Мне уже не хватает стражников. Нужно будет поговорить с лордом Хартфордом и выяснить, может ли он помочь нам с людьми. Кого назвал вам Кантрелл?
Я перечислил имена тех, кого экс-монах назвал в качестве членов секты, к которой принадлежал его отец. Харснет задумчиво потер подбородок.
– Одно или два из этих имен кажутся мне знакомыми. Я наведу справки. А теперь поглядим, что нам удастся вытянуть из настоятеля Бенсона.
Настоятель, как и в прошлый раз, находился в своем кабинете в маленьком домике, стоявшем среди руин наполовину разрушенного монастыря. Бенсон работал с какими-то бумагами. Стук молотков и визг пил раздавался сегодня громче, и на его лице застыло раздражение. Когда мы вошли в кабинет, хозяин окинул нас недовольным взглядом и патрицианским взмахом руки предложил садиться.
– Судя по вашим лицам, – заметил он, – дело все еще не разрешено? Признаюсь, ваши домыслы относительно того, что в преступлениях замешаны бывшие монахи Вестминстерского аббатства, мне глубоко отвратительны.
– Они больше чем отвратительны, – ответил Харснет столь резко, что брови Бенсона полезли на лоб. – Произошло новое убийство, а мы до сих пор не можем найти ни Годдарда, ни его родных. Никаких следов!
Коронер говорил стальным голосом, глядя прямо в глаза настоятелю. Бенсон наморщил лоб.
– Но уверены ли вы в том, что Годдард действительно связан с этими преступлениями? – вкрадчиво осведомился он. – Что у вас есть, кроме знака пилигрима и предположений о возможном применении двейла? По-моему, этого маловато.
– Возможно. Но, так или иначе, нам необходимо найти его.
– Я уже рассказал вам все, что знал. У меня нет ни малейшего представления о том, где может находиться Годдард.
– Мастер Шардлейк, присутствующий здесь, имел беседу с бывшим послушником, работавшим в лечебнице для мирян. С Фрэнсисом Локли.
– Вот как? – пробурчал настоятель. – И где же этот Локли сейчас? Готов биться о заклад, что на дне бутылки.
– Дело не в этом, – отрезал Харснет, – а в том, что мы уверены: Локли знает что-то важное относительно Годдарда, но скрывает это.
– Сомневаюсь, что ему известно местонахождение лекаря, – вставил я, – но что-то важное он знает наверняка.
– А вот я – не знаю.
– Я арестую Локли для допроса, – сказал Харснет.
– Какое отношение все это имеет ко мне?
Взгляд Бенсона не изменился, но его пухлая рука скользнула по столу к гусиному перу. Настоятель взял его и принялся вертеть в пальцах.
– Хочу предупредить: когда имеете дело со мной, будьте поосторожнее на поворотах. У меня много влиятельных друзей, я имею особую благодарность от короля за то, что организовал мирную капитуляцию Вестминстерского аббатства, я, в конце концов, являюсь настоятелем этого великого собора, где покоятся английские короли.
– Мы же, – отвечал Харснет, – ведем охоту на убийцу, который зверски умертвил четырех человек и едва не прикончил пятого.
– Повторяю вам, это никак не связано с аббатством. – В голосе настоятеля зазвучало нетерпение. – Клянусь святыми мощами, я знал Годдарда, разговаривал с ним. Он был одним из немногих монахов, с которыми можно было вести умные беседы. Но его интересовало только собственное благополучие и социальный статус. Предполагать, что он станет убивать людей, считая, что выполняет тем самым некие пророчества Книги Откровения, просто смехотворно.
– Если в человека вселился дьявол, – тихо и размеренно заговорил Харснет, – не имеет значения то, каким он был прежде. Одержимый целиком поглощен лишь одним – желанием выполнить волю нечистого.
Бенсон перестал играть с пером и рассмеялся с нескрываемым цинизмом.
– Одержимый! Вы считаете его таковым? Эта версия заведет вас в тупик.
– В зале капитула я видел стенные росписи, иллюстрирующие Апокалипсис апостола Иоанна, – сказал я. – Теперь они будут скрыты за полками для документов.
– Да, это была моя идея – использовать зал капитула для хранения официальных бумаг. У нас, знаете ли, много свободного места образовалось. Ну и что из этого?
– Монахи, вероятно, сотни раз видели эти изображения. Так же, как и вы. Вряд ли можно было, рассматривая их изо дня в день, не думать об истории, о которой они повествуют.
Настоятель передернул плечами.
– Я этих картинок почти не замечал. Разве что думал иногда о том, что нарисованы они из рук вон плохо.
– И все же на некоторых людей они могли оказывать сильное воздействие, – возразил я.
Бенсон просверлил во мне дыру взглядом и наставил на меня перо.
– Ваше имя все время казалось мне знакомым, и я вспомнил, кто вы такой. Вы адвокат, которого король высмеял в Йорке два года назад. Как он назвал вас? Согбенным пауком? Мне рассказали эту историю после его возвращения. Он сравнил вас с каким-то здоровым йоркширским малым, который был с вами. Йоркширцам эта шутка пришлась по душе.
Я ничего не ответил.
– Вы не божий человек, сэр, – тихо сказал Харснет.
– Я реалист! – разъярился Бенсон. – Такие люди, как я, уменьшают количество проблем, существующих в мире. Я понял, что наша система продажна и прогнила, еще будучи молодым монахом, и со временем подался к лорду Кромвелю. Вот уж кто был реалистом, так это он. Кромвель сделал меня аббатом, а я сделал так, что эта обитель сдалась тихо и мирно, без протестов и скандалов, поскольку они в королевской резиденции совершенно ни к чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95