- Андрей сегодня не очень хорошо себя чувствует. Съел что-то
нехорошее.
Болезненный кашель продолжался, и Никита с Полей подошли и присели
около фигуры.
- Я бы хотел уйти сейчас домой, - настаивал Михаил.
- Ах, да. - Виктор кивнул, и Михаил увидел, как его взгляд
затуманился. - Вопрос о доме. - Он прошел назад, к костру, где встал на
колени и протянул руки к огню. - Михаил, - тихо сказал он, когда кашель
Андрея стих. - Очень скоро ты будешь... - Он остановился, подбирая точное
слово. - В интересах удобства, - было то, что он нашел. - В интересах...
скажем так... нашей семьи.
- У меня... есть...
Он не закончил. Его семья лежала мертвой, там, на поляне. Рана на
плече у него снова заныла.
Виктор сунул руку в костер и вытащил кусок горящей ветки, держа ее в
том месте, где она еще не обуглилась.
- Истина похожа на огонь, Михаил, - сказал он. - Она либо
оздоровляет, либо разрушает. Но она никогда - никогда - не оставляет то,
чего касается, неизменным. - Голова его медленно повернулась, и он
уставился на мальчика. - Ты сможешь выдержать пламя истины, Михаил?
Михаил не ответил, не мог ответить.
- Думаю, что сможешь, - сказал Виктор. - Если нет... тогда ты уже был
бы мертв.
Он бросил ветку обратно в огонь и встал. Он сбросил сандалии, вытянул
из одежды свои жилистые руки, оставив ее висеть на плечах. Закрыл глаза.
- Отойди назад. - Рената оттолкнула Михаила, в голосе ее послышалась
резкость. - Дай ему место.
Позади костра Олеся уселась на корточки, ясная блондинка с ногами,
светившимися, словно они были выточены из золота. Никита и Поля наблюдали,
стоя на коленях по сторонам Андрея. Белый тер рукой губы, его бледное лицо
порозовело и горело нетерпением.
Глаза Виктора открылись. Они были мечтательными, остановившимися на
чем-то очень далеком - нетронутой пустыне, вероятно, разума. На его груди
и лице сверкал пот, как будто он тужился в каких-то внутренних усилиях.
Михаил сказал:
- Чт...
Но Рената резко шикнула на него.
Виктор еще раз закрыл глаза. Его плечевые мышцы задрожали и
красновато-бурая одежда с белоснежным заячьим воротником сползла на пол.
Потом он прогнул тело вперед, спина изогнулась, и кончики его пальцев
коснулись земли. Он глубоко вздохнул, за этим последовало быстрое
заполнение легких. Борода его опустилась до земли.
Год назад, в июне, Михаила с сестрой родители возили на поезде на
цирковое представление в Минск. Там был артист, чей необычный талант
запомнился Михаилу. Гуттаперчевый Человек согнулся точно в такое
положение, какое теперь принял Виктор, и позвоночник Гуттаперчевого
Человека растягивался с легким хрустом, как будто ступали по веткам. Эти
же звуки исходили теперь из позвоночника Виктора, но в следующие несколько
секунд стало видно, что вместо удлинения его торс сократился. Мышечные
связки обтянули его грудную клетку и сбежали по его ляжкам, как натянутые
пучки рояльных струн. Пот блестел на спине и плечах человека, а чернота
его волос вдруг стала растекаться по гладкой коже, как облака, наплывающие
на летнее поле. Плечи его выгнулись, мускулы заиграли под кожей. Затрещали
кости, легкими веселыми щелчками, и послышались звуки, исходившие от
сухожилий, изгибавшихся и принимавших другую форму, подобно шарнирам.
Михаил отступил назад, столкнувшись с Ренатой. Она взяла его за руку,
и он стоял, наблюдая, как демон ада вырывается из плоти человека.
На темени Виктора появилась короткая серая шерсть, а также на его
загривке, на руках и ляжках, бедрах и икрах. Щеки и лоб покрылись шерстью,
а борода поползла по шее и груди, как фантастическая лоза. Капли пота
стекали с носа Виктора; он весь трещал, вызывая у себя рычание, и стал
менять свою форму. Он поднял руки к лицу, и Михаил увидел, что мякоть его
пальцев в серой шерсти сморщилась.
Михаил сделал попытку повернуться и убежать, но Рената сказала:
- Нет, - и крепче ухватила его.
Он больше не мог выносить это зрелище, ему казалось, что его мозг
лопнет, а то, что вытечет из головы, будет черным, как болотная тина. Он
поднял руку и пальцами закрыл глаза - но оставил между ними узенькую
щелочку и сквозь нее смотрел, как на стене изменяется образовавшаяся от
колеблющегося пламени костра тень Виктора.
Тень пока была еще тенью человека, но быстро становилась похожей на
нечто другое. Михаил не мог закрыть ушей; хруст костей и сопротивлявшихся
изменению сухожилий чуть не сводил его с ума, а в дымном воздухе стало
противно пахнуть псиной и мочой, как в клетке зверя. Он увидел, как
исказившаяся тень подняла руки, будто бы в мольбе.
Послышалось короткое неглубокое дыхание. Михаил сжал пальцы. Дыхание
стало замедляться и становиться более глубоким, перейдя в хрип, потом,
наконец, в ровный шум, как у кузнечных мехов.
- Смотри на него, - сказала Рената.
Слезы ужаса выступили у него на глазах. Он прошептал: - Нет...
пожалуйста... Не заставляйте меня!
- Я не заставляю. - Рената отпустила его руку. - Смотри, если хочешь.
Если нет... то нет...
Михаил снова прижал ладони к глазам. Шум нагнетавших воздух мехов был
рядом. Жаром ему обдавало пальцы. Потом шум дыхания стал слабее, потому
что существо отступило назад. Михаил дрожал, подавляя рыдание. Истина -
как огонь, - подумал он. Он уже ощущал себя грудой пепла, образовавшейся
после осознания того, что произошло.
- Я же говорил вам, что он слишком юн, - издевался на весь зал Белый.
Звук этого издевающегося голоса раздул пламя из искорки, жившей среди
тепла. Еще осталось кое-что, годное для горения. Михаил сделал глубокий
вдох и задержал его, тело его дрожало. Потом он выдохнул и убрал руки от
лица.
Не дальше пяти метров сидел покрытый гладкой серой шерстью волк с
горящими янтарем глазами, наблюдавший за ним с напряженным вниманием.
- Ох, - прошептал Михаил, и колени у него подогнулись. Он осел на
пол, голова у него пошла кругом. Рената двинулась ему на помощь, но волк
издал рык, запрятанный глубоко в глотке, и она осталась на месте.
Михаилу пришлось вставать самому. Волк наблюдал, склонив голову
набок, пока Михаил вставал на колени, а на большее сейчас он не был
способен. Плечо его было сплошной болью, а сознание колыхалось как змей,
нуждающийся в привязи для равновесия.
- Глядите на него, - сказал Белый. - Он не знает, что ему делать:
плакать или какать.
Волк резко повернулся в сторону Белого, и челюсти его щелкнули в двух
сантиметрах перед носом юнца. Ехидная улыбка исчезла с его лица.
Михаил поднялся.
Виктор повернулся к нему и подошел. Михаил сделал единственный шаг к
отступлению, потом остановился. Если ему придется умереть, то он
соединится с родителями и сестрой на небесах, куда добираться совсем не
долго. Он ждал того, чему быть.
Виктор приблизился к нему, остановился, - и обнюхал руку. Михаил не
осмелился шевельнуться. Потом, удовлетворенный запахом, волк поднял заднюю
ногу и брызнул струей мочи на левый ботинок Михаила. Теплая, кисло
пахнущая жидкость попала на штаны Михаила и смочила их насквозь.
Волк выполнил свое дело и отступил назад. Он широко раскрыл пасть,
сверкнули клыки, и он поднял морду к потолку.
Михаил, борясь с приступом еще одного обморока, почувствовал, как
крепкая рука Ренаты сжала его ладонь. - Пошли, - понудила она его. - Он
хочет, чтобы ты чего-нибудь поел. Сначала попробуем ягоды.
Михаил позволил ей вывести себя из помещения, ноги его одеревенели.
- Теперь все будет хорошо, - сказала она с облегчением. - Он пометил
тебя. Это значит, что ты находишься под его защитой.
Прежде чем они далеко отошли от арочного входа, Михаил оглянулся. На
стене он увидел кривившуюся от пламени тень, вставшую на ноги.
Рената взяла его под руку, и они пошли вверх по каменным ступеням.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЗНАМЕНАТЕЛЬНОЕ НАЧАЛО
1
Каменные ступени, - подумал Майкл. Самая подходящая штука, чтобы
сломать ногу. Он моргнул - и вернулся из своего путешествия по лабиринтам
памяти.
Кругом тьма. Над головой раскрыт белый парашют, свистящий от ветра,
играющего в натянутых стропах. Он посмотрел вниз по всем сторонам: никаких
признаков зеленой мигалки.
Сломанная нога была бы некстати и явно не тем, с чего следовало бы
начинать выполнение задания. Куда-то он опустится? На болотистый луг? На
лес? На твердую, выложенную плитами землю, от которой колени у него
вывернутся как сладкие тянучки? Он почувствовал, что земля теперь быстро
надвигается, и схватился за стропы, слегка согнув ноги в коленях для
приземления.
Вот она, - подумал он и напрягся.
Его ботинки ударились о поверхность, которая под его весом
провалилась, как гнилая фанера. А затем он свалился на более жесткую
поверхность, которая содрогнулась и треснула, но удержала его от
дальнейшего падения. Ремни под мышками натянулись, купол зацепился за
что-то наверху. Он глянул наверх и увидел неровную по краям дыру, из
которой сверкали звезды.
Крыша, догадался он. Он сидел на коленях под крышей из прогнивших
дранок. Где-то в ночи залаяли две собаки. Действуя быстро, Майкл отцепил
подвесные ремни и освободился от парашюта. Он прищурился и рассмотрел
охапки какого-то материала вокруг себя. Он взял его в горсть. Сено. Он
попал в амбар с сеновалом.
Майкл поднялся, начал стаскивать вниз купол и втягивать его в дыру.
Скорее! - приказал он себе. Теперь он в оккупированной нацистами Франции,
в шестидесяти милях к северо-западу от Парижа. Повсюду могут быть немецкие
патрули на мотоциклах и бронемашинах, и скоро затрещат передатчики:
"Внимание! Около Безанкура приземлился парашютист! Патрулям проехать по
всем фермам и деревням!" Очень скоро вокруг может стать горячо.
Майкл сложил на сеновале купол, потом стал прятать парашютный ранец в
большой копне сена.
Через несколько секунд он услышал лязг отодвигаемой на двери щеколды.
Он застыл в напряжении. Снизу послышался мягкий скрип петель. В амбаре
появился красноватый свет. Майкл медленно и бесшумно вынул из ножен нож и
в свете фонаря увидел, что балансирует на самом краю сеновала. Еще
несколько десятков сантиметров - и он бы свалился. Фонарь покрутился,
высвечивая углы. Потом, по-французки: - Месье? Где вы?
Голос был женский, прокуренный. Майкл не пошевелился, но и не убрал
нож.
- Почему вы не отвечаете? - спросила она по-французски, требуя от
него ответа. Она опять подняла фонарь и снова обратилась к нему живым
напевным деревенским нормандским выговором: - Мне сказали ждать вас, но я
не подозревала, что вы свалитесь мне прямо на голову.
Майкл только спустя несколько секунд свесил голову с края сеновала.
Она была темноволосой и одета в серый шерстяной свитер и черные свободные
брюки. - Я здесь, - спокойно сказал он, и она отскочила, повернув фонарь
вверх к нему. - Только не в глаза, - предупредил он. Он немного опустила
фонарь. Он быстро оглядел ее лицо, квадратный подбородок, резко очерченные
скулы, широкие темные брови, под которыми сапфирами светились глаза. У нее
было подвижное тело, и выглядела она так, как будто могла быть живее, если
потребуется. - Далеко ли мы от Безанкура? - спросил он.
Она увидела дыру в крыше в трех футах от головы этого человека. -
Поглядите сами.
Майкл так и сделал, просунув в дыру голову.
Меньше чем в сотне ярдов в окнах крытых соломой домишек горел свет,
они раскинулись вокруг того, что оказалось большим участком пахотной
земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106