- Я считаю, что
жестокость - основа благородства, - сказал Сэндлер, любуясь соколом. -
Может быть, именно поэтому я хотел, чтобы Чесна вышла за меня замуж.
- О, Гарри! - Она улыбнулась Майклу; в ее улыбке было предупреждение.
- Я никогда не знала, поцеловать его или дать ему пощечину.
Майкл все еще не мог выкинуть из головы замечание насчет британских
военнопленных. Он тоже улыбнулся, но лицо его могло вот-вот опасно сменить
выражение. - Надеюсь, ты сберегала поцелуи для меня?
- Я влюбился в Чесну в тот самый момент, когда увидел ее впервые. Это
было на постановке... что это был за фильм, Чесна?
- "Пламя судьбы". Тебя привел посмотреть Гейндрид.
- Верно. Полагаю, вы тоже ее почитатель, барон?
- Почитатель номер один, - сказал Майкл и положил свою ладонь на ее
ладонь и сжал. Актриса кино, понял он, вот кто она. И притом весьма
преуспевающая в этом деле. Он вспомнил, что читал что-то о "Пламени
судьбы": это был нацистский пропагандистский фильм, снятый в 1938 году,
один из фильмов, заполненных нацистскими флагами, радостными толпами,
приветствовавшими Гитлера, и идиллическими ландшафтами Германии.
Прибыли бокалы с белым вином, виски с содовой и блюдо сырых отбивных.
Сэндлер сделал глоток из своего бокала и стал кормить Блонди кусками
кровавого мяса. Сокол жадно глотал их. Майкл почувствовал медянистый запах
крови, и рот его наполнился слюной.
- Итак, когда же настанет этот счастливый день? - спросил Сэндлер,
пальцы его правой руки были испачканы в крови.
- Первая неделя июня, - ответила Чесна. - Мы еще не выбрали точного
дня, правда Фридрих?
- Нет, пока нет.
- Я мог бы сказать, что счастлив за вас, но ведь для меня это
трагедия. - Сэндлер наблюдал, как кусочки мяса исчезали в изогнутом клюве
Блонди. - Барон, вы чем-нибудь занимаетесь? Я имею в виду, кроме
поддержания порядка в родовом поместье?
- Я занимаюсь виноградниками. А также садами. И еще мы выращиваем
тюльпаны. - Все это было в его биографии.
- Ах, тюльпаны, - улыбнулся Сэндлер, не сводя с сокола внимательного
взгляда. - Ну что ж, тогда вы, должно быть, очень занятой человек. Быть
правителем на своей земле, в своих владениях - чудесное
времяпрепровождение, не правда ли?
- Если только вам по силам выдержать круглосуточную работу.
Сэндлер уставился на него; в глубине темно-карих, лишенных какой бы
то ни было теплоты глаз что-то поблескивало, точно острое лезвие ножа -
злость? гнев? ревность? Он пододвинул блюдо с мясом на несколько дюймов
поближе к Майклу.
- Пожалуйста, - сказал он, - не покормите ли вы Блонди?
- Гарри, - заметила Чесна, - не думаю, что нам обязательно нужно...
- Буду рад попробовать. - Майкл взял кусочек мяса. Сэндлер медленно
вынес руку в перчатке вперед, чтобы клюв Блонди оказался в пределах
досягаемости Майкла. Майкл двинул к Блонди руку с кровавой пищей.
- Осторожно, - спокойно сказал Сэндлер. - Она просто обожает пальцы.
Как же вы тогда будете рвать тюльпаны?
Майкл приостановился. Неподвижный взгляд Блонди был устремлен на мясо
в его пальцах. Он почувствовал, что Чесна ван Дорн рядом с ним напряглась.
Сэндлер ждал, рассчитывая, что богатый и ленивый тюльпанный барон пойдет
на попятную. У Майкла не было иного выбора, кроме как продолжить уже
начатое рукой движение. Когда его пальцы приблизились к клюву Блонди,
соколиха принялась издавать тихие угрожающие свистящие звуки.
- Ого! - сказал Сэндлер. - От вас пахнет чем-то, что ей не нравится.
Это был въевшийся в поры тела Майкла волчий запах. Майкл помедлил,
держа мясо примерно в четырех дюймах от клюва Блонди. Свист становился все
выше и резче, словно из кипящего чайника шел пар.
- По-моему, вы не на шутку ее встревожили. Тш-ш-ш, девочка. - Сэндлер
убрал от Майкла руку, а вместе с ней и сокола, и нежно подул сзади на
шейку Блонди. Свистящие звуки постепенно утихли. Но пристальный взгляд
Блонди по-прежнему был словно бы привязан к Майклу, и тот почувствовал,
что соколихе хочется, снявшись со своего кожаного насеста, изодрать его
когтями. "Яблочко от яблоньки, каков хозяин, такова и птица", - подумал
он; за этим столом ему никто не внушал симпатии.
- Ну, да ладно, - сказал Майкл. - Стыдно позволить такому отменному
мясу испортиться. - Он положил говядину в рот, разжевал и проглотил. Чесна
в ужасе ахнула. Сэндлер просто сидел, ошарашенный и неверящий. Майкл
небрежно отхлебнул вина и промокнул губы белоснежной салфеткой. - Одно из
моих любимых блюд - "бифштекс-тартар", - пояснил он. - Это ведь почти то
же самое, не так ли?
Сэндлер вышел из транса.
- Пригляделись бы вы к своему нареченному получше, - порекомендовал
он Чесне. - Похоже, ему доставляет удовольствие вкус крови. - Сэндлер
поднялся; на данный момент игра закончилась. - К сожалению, есть дела,
требующие моего внимания, поэтому сейчас я с вами прощаюсь. Барон,
надеюсь, позже нам еще представится возможность побеседовать. Вы,
разумеется, будете заглядывать в Бримстонский клуб?
- Не премину.
- Коль скоро вы способны есть сырое мясо, Бримстонский клуб должен
вам чрезвычайно понравиться. Буду с нетерпением ждать нашей следующей
встречи. - Он хотел было еще раз обменяться с Майклом рукопожатием, потом
посмотрел на свои испачканные кровью пальцы. - Вы извините меня, если я не
пожму вам руки?
- Извиняться нет необходимости. - Тем более, что его суставы не были
готовы еще к одному испытанию на прочность. Сэндлер с привязанным к левой,
одетой в перчатку, руке соколом коротко поклонился Чесне и широким шагом
вышел из бара.
- Очаровательно, - сказал Майкл. - Я встречал и более симпатичных
змей.
Чесна посмотрела на него; она и впрямь была хорошей актрисой,
поскольку ее лицо сохраняло мечтательное выражение счастливой влюбленной,
в то время как глаза были холодными и неприветливыми. - За нами следили, -
сказала она. - Если вы еще хоть раз попробуете засунуть свой язычище мне в
горло, я его откушу. Вам ясно, милый?
- Означает ли это, что мне будет предоставлен еще один шанс?
- Это значит, что наше обручение - фикция, которую не следует путать
с реальным положением дел. Это был лучший способ объяснить ваше
присутствие и поселить вас в этом отеле.
Майкл пожал плечами, пожалуй, наслаждаясь пикировкой с этой сложной
белокурой нордической знаменитостью. - Я лишь пытаюсь играть свою роль.
- Оставьте игру мне. Просто идите, куда я велю вам идти, делайте то,
что я велю делать, и говорите, когда заговорят с вами. Не давайте никакой
информации по собственному почину, и, ради Бога, не пытайтесь мериться эго
с Гарри Сэндлером. - Она неодобрительно нахмурилась. - И что насчет сырого
мяса? Вам не кажется, что вы немного переборщили?
- Быть может, и так, но ведь эту сволочь я отсюда выкурил, правда?
Чесна ван Дорн отпила вина, но не ответила. Приходилось признать, что
Майкл прав. Сэндлер оказался оттеснен на второй план - другой, возможно,
принял бы это легко, но только не этот охотник на крупную дичь. И все
же... в некотором эксцентричном, странном роде это действительно было
забавно. Она глянула поверх края бокала на своего собеседника. Определенно
не того типа, что собирают тюльпаны, решила она. Полностью отмытый от
грязи, без косматой шевелюры и бороды, он был очень красив. Но его глаза
тревожили Чесну чем-то, чему она не могла дать определения. Они походили
на... да, решила она: они походили на глаза опасного зверя и напомнили ей
бледно-зеленые глаза горного волка, который напугал ее в Берлинском
зоопарке, когда ей было двенадцать. Зверь уставился на нее холодными
прозрачными глазами, и, несмотря на прутья решетки, Чесна задрожала и
крепко прижалась к руке отца. Она знала, что думает волк: "Я хочу тебя
съесть".
- Я хочу есть, - сказал Майкл. От сырого мяса у него разыгрался
аппетит. - Здесь есть ресторан?
- Да, но еду можно заказать в номер. - Чесна допила вино. - Нам о
многом нужно поговорить. - Майкл смотрел на нее, не отрываясь, и под его
внимательным взглядом она отвела глаза. Подозвав обслуживавшего их
официанта, она подписала счет, а потом взяла Майкла за руку и повела из
бара, точно породистого пса на поводке. Как только они оказались в
вестибюле и зашагали к ряду лифтов с позолоченными дверьми, Чесна включила
свою великолепную улыбку, точно театральный юпитер.
Они уже были у лифтов, когда сиплый мужской голос произнес: -
Фройляйн ван Дорн?
Чесна остановилась и обернулась, сияя улыбкой, готовая очаровать
очередного искателя автографов.
Человек этот был воистину громадным: живой блиндаж, ростом около
шести футов трех дюймов и весом по меньшей мере двести шестьдесят фунтов,
с толстыми руками и могучими плечами. На нем была форма адъютанта СС,
серое кепи с козырьком, а лицо было бледным и бесстрастным. - Мне велели
вручить вам вот это, - сказал он, протягивая Чесне маленький белый
конверт.
Чесна взяла его; ее рука по сравнению с рукой этого человека казалась
рукой ребенка. На конверте значилось ее имя.
Сердце Майкла дрогнуло. Перед ним стоял человек по имени Бутц,
который до смерти забил ногами в Безанкуре дядю Габи.
- Я должен доставить обратно ответ, - сказал Бутц. Его волосы были
подстрижены очень коротко, а бледно-голубые глаза смотрели из-под тяжелых
век - глаза человека, которому все прочие живущие на земле видятся
хрупкими конструкциями из плоти и костей. Пока Чесна, разорвав конверт,
читала письмо, Майкл быстро взглянул на сапоги эсэсовца - высокие, выше
колен, с толстой подошвой. Их глянцевая поверхность отражала свечи в
шандалах, и Майкл задумался, не эти ли самые сапоги вышибли зубы Жервезу.
Он почувствовал, что Бутц наблюдает за ним, и, подняв взгляд, посмотрел в
тусклые голубые глаза. Бутц коротко кивнул; его пристальный взгляд не
выразил никакого узнавания.
- Передайте ему, что я... что мы будем в восторге, - сказала ему
Чесна, и Бутц широким шагом удалился в сторону группы офицеров, стоявшей
посреди вестибюля.
Приехал лифт. "Шестой", - велела Чесна пожилому лифтеру. Пока они
поднимались, она сообщила Майклу: - Нас только что пригласил пообедать с
ним полковник Эрих Блок.

6
Чесна отперла белую дверь и повернула узорчатую медную ручку. Когда
Майкл переступил порог, на него пахнуло ароматом свежих роз и лаванды.
Гостиная была вся - величие белой мебели, с двадцатифутовым потолком
и камином, выложенным зеленой мраморной плиткой. Створчатая застекленная
дверь вела на балкон, выходивший на реку и лес за ней. На крышке белого
"Стейнвея" стояла большая хрустальная ваза с розами и веточками лаванды.
Со стены над камином сурово смотрел из рамы портрет Адольфа Гитлера.
- Уютно, - сказал Майкл.
Чесна заперла дверь. - Ваша спальня - дальше по коридору. - Она
кивком показала, где.
Пройдя по коридору, Майкл оглядел просторную спальню с темной мебелью
из дуба и написанными маслом картинками, изображавшими разнообразные
самолеты "Люфтваффе". Его багаж был аккуратно разложен в шкафу. Он
вернулся в гостиную. - Впечатляет, - сказал он, преуменьшая свои
впечатления. Положив пальто на диван, он прошел к одному из высоких окон.
Дождь еще шел, он тихонько постукивал в стекло, лес внизу был окутан
туманом. - За это платите вы или ваши друзья?
- Я. И недешево. - Она прошла к бару с ониксовым верхом, достала с
полки бокал и откупорила бутылку ключевой воды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106