- Нам важно как можно скорее попасть на Скарпу, - сказал Майкл. -
Когда мы сможем двигаться дальше?
Херкс передал вопрос Китти. Китти на мгновение задумалась, нахмурив
брови. Затем встала и, переваливаясь с ноги на ногу, вышла наружу. Когда
она вернулась, ноги стали покрыты грязью, то ухмыльнулась и ответила.
- Завтра ночью, - перевел Херкс. - Она говорит, что сегодня ночью
будет ветер, а вслед за ним придет туман.
- К завтрашней ночи я превращусь в ледышку, - Лазарев держал руки в
карманах, пока Китти не вернулась на диван, и тогда осмелился вынуть их и
продолжить есть. - Знаете, - оживился он, когда Китти захрапела, - есть
еще кое-что, над чем нам следует подумать. Если мы попадем на тот остров,
сделаем все, что ваши героические умы предполагают сделать, и выберемся
оттуда живыми, то что же дальше? Вы, возможно, заметили, что наш "Юнкерс"
приказал долго жить. Я не смогу поставить мотор назад даже с подъемным
краном. Все крепления просто прогнили. Итак, как мы отсюда выберемся?
Это был не единственным из тех вопросов, над которыми Майкл еще не
задумывался. Он глянул на Чесну и увидел, что у нее тоже нет на него
ответа.
- Я так и предполагал, что вы этого не знаете, - тихо сказал Лазарев.
Но Майкл не мог позволить, чтобы эта проблема сейчас отравляла его
мысли. Сначала нужно попасть на Скарпу и разобраться с доктором
Гильдебрандом, а уж потом они найдут выход из этого положения. Надо
надеяться. Норвегия - не самое приятное место для летнего отпуска,
особенно если при этом за тобой охотятся нацисты.
Херкс отобрал у Китти бутылку с водкой и пустил ее по кругу. Майкл
позволил себе один жадный глоток, а затем растянулся на полу и, засунув
руки в карманы, уснул почти в ту же минуту.

5
Лодка Китти скользила в тумане, мотор мягко тарахтел. Вода с шипеньем
расступалась перед фигурой на ее носу, деревянной химерой с трезубцем, а
потайной фонарь освещал внутренность рулевой рубки смутным зеленым светом.
Руки Китти, широкие и грубые, на штурвале казались маленькими. Майкл
стоял рядом с ней, всматриваясь сквозь заливаемое брызгами стекло. Большую
часть дня она была пьяна, но как только солнце начало садиться, отставила
водку и умыла лицо ледяной водой. Сейчас, в два часа ночи девятнадцатого
мая, через три часа после того как сорокафутовое, истрепанное непогодой
старое суденышко было стащено на воду, Китти, стоя в рулевой рубке, была
молчалива и угрюма; ни следа не осталось от ухмыляющейся пьяной женщины,
приветствовавшей их в Юскедале. Теперь она была страшно деловита.
Она оказалась права насчет ветра, который будет в ночь на
семнадцатое. С гор и в самом деле сорвался свирепый ветер и выл над
Юскедалем до рассвета, но дома были построены с расчетом на такие капризы
погоды, и никакого ущерба, кроме потрепанных нервов, буря не причинила.
Китти оказалась права и насчет тумана, который накрыл Юскедаль и залив,
укутав все в белую тишину. Как она могла управлять лодкой в таком супе, он
не знал, но очень часто она настороженно поднимала голову и, казалось,
вслушивалась, наверняка не к пению рыб, а к звукам самой воды, говоря ей
что-то, чего Майкл понять был не силах. Время от времени она потихоньку
покручивала штурвал, мягкими толчками, как ребенка.
Вдруг Китти неожиданно протянула руку и схватила Майкла за парку,
притянула к себе и указала на что-то. Хотя он и кивал, но ничего, кроме
тумана не видел. Она удовлетворенно проворчала, отпустила его и стала
поворачивать лодку в ту сторону.
Когда они грузились в Юскедале, у причала произошло нечто странное.
Майкл чуть не натолкнулся на лицо Китти, обнюхивавшей его грудь. Она
обнюхала его лицо и волосы, потом выпрямилась и уставилась на него
голубыми нордическими глазами. Она чует во мне волка, подумал Майкл. Китти
заговорила с Херксом, который перевел ее слова для Майкла.
- Она хочет знать, из какой вы страны?
- Я родился в России, - сказал Майкл.
Она опять заговорила через Херкса, указывая на Лазарева.
- От него воняет, как от русских. У вас запах как у норвежца.
- Почту за комплимент, - ответил Майкл.
Но Китти приблизилась к нему вплотную, неотрывно уставилась ему в
глаза. Майкл не отводил взгляда. Она опять заговорила, в этот раз почти
шепотом. - Китти говорит, что вы какой-то другой, - перевел Херкс. - Она
думает, что вы - роковой человек. Для нее это - высшая похвала.
- Скажите ей, что я благодарю ее.
Херкс передал. Китти кивнула и скрылась в рулевой рубке.
Роковой человек, - думал Майкл стоя рядом с ней, пока она вела все
дальше и дальше в туман. Он надеялся, что роковым он будет для нацистов, а
не для Чесны и Лазарева, и остров Скарпа не станет их могилой. Херкс
остался в Юскедале, принципиально не путешествующий по воде с тех пор, как
подлодка торпедировала грузовое судно, на котором он плыл. Лазарев тоже
был не морской волк, но, к счастью, вода была спокойной, а продвижение
лодки ровным, так что Лазарев всего лишь два раза перевешивался через
борт. Возможно, это было из-за нервов, а возможно, от рыбьей вони, которой
пропахла лодка.
В рулевую рубку вошла Чесна, капюшон ее парки был натянут на голову,
а руки - в черных шерстяных варежках. Китти продолжала смотреть прямо
перед собой, направляя лодку к точке, которую другие видеть не могли.
Чесна предложила Майклу попить крепкого черного кофе из термоса, который
они взяли с собой, он согласился.
- Как там Лазарев? - спросил Майкл.
- По крайней мере, в сознании, - ответила она. Лазарев лежал в тесном
маленьком кубрике, который, как заметил Майкл, был даже меньше, чем конура
в Фалькенхаузене. Чесна всмотрелась в туман. - Где мы?
- Если бы я знал! Хотя Китти, вроде бы, знает, и мне кажется, что
этого достаточна. - Он возвратил термос Чесне. Китти повернула штурвал на
несколько градусов вправо, а затем усилила рычание мотора. - Иди! -
сказала, обращаясь к нему, Китти и показала вперед. Она явно хотела, чтобы
Майкл проследил за чем-то. Он взял фонарик, у которого был ржавый
металлический корпус, и вышел из рулевой рубки. Чесна последовала за ним.
Майкла встал над фигурой на носу лодки и посветил фонариком. В луче
света плыли клочья тумана. Лодку сносило, волны лизали борт. На палубе
послышался топот сапог. - Эй! - окликнул их Лазарев, голос у него был
напряженным, как натянутая проволока. - Что с моторами? Мы тонем?
- Не волнуйся, - сказал Майкл. Лазарев двинулся к ним, не отрывая
руку от заржавленного рейлинга. Майкл медленно сделал полукруг фонарем
справа налево и обратно. - Что вы ищете? - зашептал Лазарев. - Землю? -
Майкл покачал головой, хотя на самом деле и сам не имел представления об
этом. И тут луч фонаря высветил еле заметный, плохо различимый предмет
недалеко от правого борта. Он похож был на торчащую сгнившую сваю,
облепленную зеленой плесенью. Китти тоже увидела это и повела лодку в его
сторону.
В следующий момент все они увидели его, вероятно яснее, чем хотелось
бы.
Волна от лодки окатила одинокую сваю и унесла часть плесени. Пред их
глазами предстал скелет, привязанный к этой свае и погруженный по грудь в
воду. На черепе еще оставались клочья кожи и седых волос. На дважды
обвившей его шею петле из толстого провода держалась металлическая
пластина с выцветшими словами на немецком:
"ВНИМАНИЕ! ВЪЕЗД ЗАПРЕЩЕН!"
В свете фонаря маленькие красные крабы копошились в глазницах скелета
и высовывались между сломанными зубами.
Китти повернула штурвал. Лодка продрейфовала мимо страшного знака и
оставила его во тьме. Она снова запустила мотор, приглушив его до слабого
рокота. Менее чем в двадцати ярдах от скелета и сваи луч фонаря выхватил
плавающий серый шар, покрытый водорослями и мрачными остриями.
- Это мина, - воскликнул Лазарев. - Мина! - крикнул он в рубку и
показал: - Бу-бум!
Китти и сама знала, что это такое. Она сделала поворот влево, и мина
ушла в кильватер лодки. В животе у Майкла заныло. Чесна нагнулась вперед,
вцепилась в левый рейлинг, а Лазарев высматривал мины по правому борту. -
Вон одна! - указала Чесна. Та качнулась и лениво повернулась, усеянная
ракушками. Лодка проскользнула мимо нее. Майкл засек следующую, почти
прямо перед носом. Лазарев пробрался назад в рубку и вернулся с еще одним
фонарем. Китти продолжала вести лодку, медленно, ровно скользя, уклоняясь
от мин, которые появлялись теперь уже с обоих бортов. Лазарев думал, что
борода у него поседеет, когда смотрел, как обросшую водорослями мину несло
на гребне волны почти прямо на них.
- Поворачивай, черт побери! Поворачивай! - орал он, показывая налево.
Лодка повиновалась, но Лазарев услышал, как мина царапнула по корпусу,
словно мел по классной доске. Он съежился, ожидая взрыва, но мина
скрывалась в их кильватере, они продолжали движение.
Последняя мина прошла у них по правому борту, а потом они уже не
встречались. Китти тихо постучала по стеклу, и когда они посмотрели в ее
сторону, приложила палец к губам, а потом провела им по горлу. Смысл был
ясен.
Через несколько минут сквозь туман пробился луч прожектора,
метавшийся вправо и влево на вершине маяка на острове Скарпа. Сам остров
был все еще не виден, но вскоре Майкл мог слышать медленный ровный шум
ударов, похожих на биение огромного сердца. Шум тяжелого оборудования,
работающего на химической фабрике. Он выключил фонарь, это же сделал
Лазарев. Они уже приближались к берегу. Китти повернула лодку, держа ее за
пределами радиуса действие прожектора. Она выключила мотор, и лодка пошла
по волнам неслышным шепотом. Майкл и Чесна услышали другой, более мощный
мотор, рокотавший где-то в тумане. Патрульная лодка, кружившая возле
острова. Шум стал отдаляться и постепенно стих, и Китти осторожно дала
газ. Луч прожектора скользнул в опасной близости от них. Майкл увидел
сквозь мглу сверкание россыпи мелких огней, похожей на гирлянды, и смутные
очертания огромной дымовой трубы, скрывающейся туманом. Теперь удары,
похожие на биение огромного сердца стали громче, и Майкл разглядел смутные
силуэты зданий. Китти вела их вдоль неровной береговой линии острова
Скарпа. Вскоре огни и шум оборудования остались позади, Китти повернула
лодку в маленькую серповидной формы бухту.
Китти знала эту бухту и подвела их прямо к раскрашенным остаткам
волнолома, выключила мотор, позволив лодке плыть по инерции к основанию
пирса. Майкл включил свет и увидел прямо перед ними облепленный ракушками
причал. Сгнивший нос давно затонувшей лодки торчал из воды, как странное
рыло.
Из рулевой рубки вышла Китти. Она прокричала что-то, что звучало
примерно как: "Копахэу тинг! Тимешо!", показала рукой на причал, и Майкл
спрыгнул с лодки на площадку из скрипевших прогнивших досок. Чесна бросила
ему канат, которым он привязал лодку к свае. Второй канат, брошенный
Китти, завершил это дело. Они прибыли.
Чесна, Майкл и Лазарев проверили свои автоматы и повесили их на
плечо. Их запасы - порции сырой воды, сушеного мяса, бруски шоколада,
обоймы патронов и связки гранат по четыре - были в рюкзаках. Майкл, в свой
предыдущий осмотр их запасов, заметил также нечто, завернутое в маленький
пакетик из вощеной бумаги: капсулы цианида, похожие на те, что он положил
себе в рот на крыше парижской Оперы. Тогда они ему не пригодились, и
скорее он умрет от пули, чем примет их здесь, на Скарпе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106