- Этот ураган чуть не оторвал нам крылья!
Херкс озадаченно посмотрел на него.
- Какой ураган? Сейчас же весна.
Потом вернулся к работе, Лазарев растерянно замер, снег набивался ему
в бороду.
Послышался скрип и хлопки лопающихся болтов. Майкл и Чесна
повернулись к самолету, а Лазарев от ужаса раскрыл рот. Почерневший от
огня левый мотор в несколько секунд оторвался от своего крепления, затем
лопнули последние несколько болтов, и весь мотор грохнулся на землю.
- Приветствуем вас в Норвегии, - сказал Херкс. - Поторапливайтесь! -
перекрикивая вой пронзительного ветра, крикнул он другим мужчинам.
Мужчины заработали быстрее, перекинув через "Юнкерс" белые веревки и
затягивая затем ими брезент. Потом, когда прибывшие на самолете и норвежцы
забрались в грузовик, Херкс сел за руль и повез их от посадочной полосы в
сторону побережья, двадцать пять к юго-западу.
Солнце уже серебрило на востоке небо, когда они ехали по узким
грязным улочкам Юскедаля. Это был рыбацкий поселок, дома которого были
построены из серых бревен и камней. Из труб вились тонкие струйки дыма,
Майкл ощущал ароматы крепкого кофе и жирного бекона. Внизу, где скалы
подступали к серо-голубому морю, на предрассветной приливной волне
покачивалась маленькая флотилия лодок, снаряженных сетями и готовых
приступить к лову. Пара тощих собак лаяла и тявкала почти под колесами
грузовика, и Майкл то тут, то там замечал фигуры, следившие за ними сквозь
полуприкрытые ставни.
Чесна локтем толкнула его в бок и показала на гавань. Большая
летающая лодка "блом-унд-фосс" со свастикой на хвосте скользила по гладкой
водной поверхности ярдах в двухстах от берега. Она сделала два медленных
круга вокруг рыбацкой флотилии, потом, взлетев, набрала высоту и исчезла в
низко плывущих облаках. Нацистские хозяева наблюдают.
Херкс остановил грузовик перед каменным домом.
- Вы слезайте здесь, - сказал он Майклу, Чесне и Лазареву. - Мы
позаботимся о вашем грузе.
Ни Чесне, ни Майклу вовсе не хотелось доверять оружие и боеприпасы
человеку, которого они не знали, но они не хотели идти на тот риск, что
оружие может быть найдено, если поселок будут обыскивать люди из экипажа
летающей лодки. Они с неохотой сошли с грузовика.
- Вы заходите туда, - Херкс показал им на дом. Двери его блестели от
шеллака высушенных шкурок тюленьих бельков. - Отдыхайте. Ешьте. Ждите. -
Он надавил на газ и порулил дальше по грязи.
Майкл открыл дверь и вошел. Волосы ему причесал маленький водопад
серебряных колокольчиков, свисающих с притолоки, зазвеневших весело, как в
канун Рождества. Колокольчики прошлись и по волосам Чесны и погладили
щетинистую макушку Лазарева. Внутри дома было мрачно, пахло рыбой и
высохшей тиной. По стенам были развешаны сети и кое-где на гвоздях висели
вырезанные из журналов картинки. В глубине чугунной печки мерцал слабый
огонь.
- Эй! - позвал Майкл. - Есть здесь кто-нибудь?
Заскрипели пружины. На старом коричневом диване лежала большая куча
грязной одежды, куча эта зашевелилась и, когда вновь прибывшие уставились
на нее, села, проминая диван.
- Боже мой! - по-немецки выдохнул Лазарев. - Что это?
Чем бы оно ни было, оно потянулось за бутылкой водки, стоявшей на
полу рядом с собой. Большая смуглая рука вынула откупорила бутылку,
подняла ее, и послышались звуки булькания жидкости. Затем отрыжки. Куча
попыталась встать и, поднявшись, оказалась значительно выше шести футов.
- Пожалуйте! - Голос был хриплый и пьяный. Женский голос. -
Пожалуйте! - Она подошла к ним, в красноватые отблески печки. Доски пола
под ней жалобно скрипели, и Майкл удивился, что они вообще ее держали. В
этой женщине было, должно быть, не менее двухсот пятидесяти фунтов веса и,
вероятно, шесть футов и два дюйма роста. Она приблизилась к ним,
колышущийся передвигающийся холм. - Пожалуйте! - сказала она еще раз,
пьяным заплетающимся языком. Широкое морщинистое лицо ощерилось в улыбке,
демонстрируя рот, в котором торчало лишь три зуба. У нее были
светло-голубые глаза миндалевидной эскимосской формы, кожа
медно-коричневого цвета и гладкие прямые волосы, остриженные будто бы по
горшку, бронзово-рыжеватого цвета: смесь, как понял Майкл, эскимосских и
нордических генов, боровшихся между собой за преобладание. Она явно была
очень необычной женщиной, и стояла с ухмылкой, завернувшись в складки
разноцветного одеяла. Майкл решил, что ей около сорока лет или даже
больше, судя по морщинам и седине в рыжих волосах.
Она предложила им бутылку водки.
- Пожалуйте? - спросила она, в одной ноздре у нее торчала золотая
булавка.
- Пожалуем! - сказал Лазарев, принимая бутылку из ее рук, и глотнул
огненной жидкости. Он задержал дыхание, потом уважительно энергично
выдохнул и хлебнул еще раз.
Майкл поспешил высвободить бутылку из его пальцев и вернуть ее
женщине, которая облизнула горлышко и тоже сделала глоток.
- Как вас зовут? - спросила Чесна по-немецки. Женщина покачала
головой. - Ваше имя? - испытала она свои познания в норвежском, который
знала очень слабо. Затем прижала руку к своей груди. - Чесна. - Показала
на Майкла. - Майкл. - Потом на довольного русского. - Лазарев.
- А! - радостно закивала женщина. Она показала между своих массивных
бедер. - Китти! - сказала она. - Пожалуйте!
- Мужчина на ней, однако, будет иметь чертовские сложности, -
глубокомысленно заключил Лазарев.
Хижина была хоть и не совсем чистой, но зато теплой. Майкл снял с
себя парку и повесил на крючок на стене, в то время как Чесна продолжала
попытки общения с огромной, изрядно подвыпившей эскинордкой. Все, что ей
пока удалось понять, это то, что эта женщина живет здесь и что у нее есть
еще много бутылок водки.
Дверь открылась, зазвенели колокольчики, Херкс прикрыл ее за собой.
- Ну! - сказал он, стащив с себя шубу. - Вижу, вы уже познакомились с
Китти!
Китти ухмыльнулась, допила бутылку и с шумом повалилась на диван.
- Она несколько не в ладах с мебелью, - как бы извиняясь заметил
Херкс, - но довольно мила. Кто из вас старший?
- Я старшая, - сказала Чесна.
- Хорошо.
Херкс стал разговаривать с Китти на певучем диалекте, который для
Майкла звучал смесью ворчаний и причмокиваний. Китти кивала, ухмылка у нее
исчезла и она стала рассматривать Чесну.
- Я сказал ей, кто вы, - сказал Херкс. - Она говорит, что ожидала
вас.
- Ожидала? - Чесна потрясла головой. - Не понимаю.
- Китти берется доставить вас на остров Скарпа, - пояснил Херкс. Он
залез в шкафчик и вытащил оттуда коробку с песочным печеньем.
- Что? - Чесна посмотрела на женщину, которая закрыла глаза и
улыбалась, пустая бутылка лежала у нее на животе. - Она... она же пьяница!
- Разве? В такое время всем нам приходится выпивать. - Он взял со
стола побитый кофейник, потряс его, чтобы взболтать жидкость, затем
поставил на печку. - Китти знает море и знает остров Скарпу. А я ничего не
понимаю в лодках. Я даже не умею плавать. Что, впрочем, вам тоже не
пригодится, если вы столкнетесь с миной.
- Значит, вы говорите, что если мы хотим попасть на Скарпу, то должны
доверить ей свои жизни?
- Именно так, - сказал Херкс.
- Скарпа! - глаза Китти открылись. Голос стал низким, горловым
рычанием. - Скарпа плохо! Патуу! - Она сплюнула на пол. - Нацистские
парни! Патуу! - Еще один плевок шмякнулся на грязный пол.
- У Китти, - продолжал Херкс, - есть здесь своя лодка. Она была
лучшей рыбачкой на сотню миль вокруг. Она говорит, что раньше могла
слышать, как поют рыбы, и когда выучила их песни, то стала сама петь им, и
они тогда плыли в ее сети тоннами.
- Поющие рыбы меня не интересуют, - холодно сказала Чесна. - Меня
интересуют патрульные катера, прожекторы и мины.
- О, Китти хорошо знает, где они. - Он снял с крючков оловянные
чашки. - Китти раньше жила на острове Скарпа, до того, как пришли нацисты.
Она, ее муж и шестеро их сыновей.
Раздалось звяканье отброшенной в сторону пустой бутылки. Она упала в
углу, рядом с тремя другими. Китти зарыла руку в одеяло на диване и
вытащила ее, сжимая новую бутылку. Остатками зубов она ее откупорила,
прильнула к горлышку и отпила.
- Что случилось с ее семьей? - спросил Майкл.
- Нацисты... скажем так... рекрутировали их помогать строить эту
чертову химическую фабрику. Они забрали из деревни Китти всех годных для
этого людей. И, конечно, саму Китти, потому что она сильна, как лошадь.
Затем они построили еще и аэродром, и тогда стали самолетами привозить
туда рабов. В общем, почти всех, кто там работал, нацисты казнили. Китти
тоже получила две пули. Иногда, когда погода становится действительно
морозной, эти пули ее беспокоят. - Он потрогал кофейник. - Боюсь, что кофе
придется пить черным. Сливки и сахар у нас закончились. - Он стал наливать
им кофе; оно было густым и грязным. - Китти лежала с пулями три или четыре
дня. Она точно не знает, сколько именно. А когда поняла, что не умерла, то
поднялась и нашла весельную лодку. Я познакомился с ней в сорок втором
году, когда мое судно ушло на дно с торпедой в брюхе. Я был тогда моряком
в торговом флоте и, по милости Божьей, оказался на плоту. - Он передал
первую чашку Чесне, затем предложил ей печенье.
- А что нацисты сделали тогда с телами? Почему она осталась жива? -
Чесна взяла чашку и печенье.
Херкс стал спрашивать Китти с помощью того же языка ворчаний и
причмокиваний. Китти отвечала тихим пьяным голосом.
- Они бросили их волкам, - сказал Херкс. Он предложил коробку с
печеньем Майклу. - Печенье?
Оттуда же, откуда он доставал кофе и печенье, Херкс извлек корзинку с
вяленой жилистой бараниной, которая лишь Майклу показалась вкусной, а
Чесна и Лазарев есть ее не смогли.
- Вечером у нас будет вкусное мясо в горшке, - пообещал Херкс. - С
жиром, луком и картофелем. Очень вкусно, с солью и перцем.
- Я не могу есть жир! - сказал Лазарев, сбрасывая с плеч свою парку и
садясь за стол, где перед ним стояла чашка кофе. Его передернуло. - Мне он
всегда кажется похожим на блевотину. - Он потянулся за чашкой. - Нет, я
лучше поем просто лук с картошкой.
Позади него произошло какое-то движение, очень быстрое. Он увидел
блеск лезвия, и на него навалилась громада туши Китти, как обвал в шахте.
- Не шевелись! - крикнул Херкс, и тут лезвие ножа ударило в стол,
прежде чем Майкл или Чесна успели прийти русскому на помощь.
Нож для снятия шкур с тюленей, с выгнутым лезвием, воткнулся в
ободранную столешницу, между растопыренными указательным и средним
пальцами Лазарева. Он не попал по пальцам, но Лазарев отдернул руки к
груди и взвыл, как кот, которому наступили на хвост.
За его воплем последовал визгливый грубый пьяный смеха. Китти
выдернула нож из столешницы и прошлась по комнате в веселом танце, похожем
на неуклюжую и страшную карусель.
- Да она сумасшедшая! - рассвирепел Лазарев, осматривая свои пальцы.
- Совсем придурочная.
- Ох, простите, забыл предупредить, - извинился Херкс после того, как
Китти спрятала нож в ножны и опять завалилась на диван. - Когда она
напивается, то часто развлекается такой игрой. Но она всегда
промахивается. Вернее, почти всегда. - Он поднял свою левую руку; часть
пальца была обрезана до косточки.
- Ну так, ради Бога, отберите у нее этот нож! - закричал Лазарев, но
Китти уже закуталась в одеяла и глотками пила водку.
Майкл и Чесна спрятали руки в карманах своих парашютных костюмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106