За
волнорезом трещал костер, сквозь дым прошли фигуры людей. Он встал возле
угла каменного дома, следя за тем, как чудовища бродили по земле. Один из
них окликнул другого.
- Есть какие-нибудь его следы, Тиссен?
- Нет, сержант, - ответил ему другой. - Никаких следов! Зато мы нашли
группу диверсантов и очень большую женщину. Вон там, - показал он.
- Ну, если он попытается спрятаться здесь, проклятые волки сами с ним
разберутся! - Сержант с группой людей зашагал в одну сторону, Тиссен - в
другую.
О ком они разговаривают? - подумал он, в то время как пламя порождало
отблески в его зеленых глазах. И... почему он понимает их язык? Это была
загадка, которую нужно разгадать, но потом, когда прекратится пульсирующая
боль в голове. Сейчас ему нужна была вода и место для сна. Он полакал из
лужицы натаявшей из снега воды, потом выбрал наугад дом и вошел в него
через открытую дверь. Он улегся в углу, свернувшись, чтобы было теплее,
положил морду на лапы и закрыл глаза.
Через некоторое время его разбудил скрип половицы. Он поглядел на
мерцание фонаря и услышал, как голос сказал:
- Господи, ну и изодрали же его в драке!
Он встал, хвостом к стене, и оскалил клыки на пришельцев, сердце у
него от страха бешено колотилось.
- Спокойно, спокойно, - прошептало ему чудовище.
- Пусти в него пулю, Лангер! - сказало второе.
- Нет, не стоит. Я не хочу, чтобы раненый волк вцепился мне в глотку.
- Лангер попятился, и через несколько секунд то же сделал и человек с
фонарем. - Его здесь нет! - крикнул Лангер кому-то еще снаружи. - И,
по-моему, здесь вокруг слишком много волков. Я ухожу.
Черный волк с запекшейся на голове кровью снова свернулся в углу и
заснул.
Он увидел странный сон. Тело у него изменялось, становилось белым и
чудовищным. Его лапы, клыки и шкура из гладкой черной шерсти исчезали.
Голый, он уползал в мир ужасов. И был готов вот-вот встать на свои толстые
белые ноги - бездумное действие. Этот кошмар потряс его чувства.
Серый рассвет и голод. Они соединились воедино. Он поднялся и
двинулся на поиски пищи. Голова у него все еще болела, но теперь уже не
так сильно. Мышцы его сильно ныли, шаги были неуверенные. Но он будет
жить, если найдет мясо. Он ощутил запах смерти; поблизости были убитые,
где-то прямо в волчьем городе.
Запах привел его в другой дом, и там он нашел их.
Трупы четырех человек. Один принадлежал очень крупной женщине с
рыжими волосами. Остальные трое были мужчинами в черной одежде, лица
залиты кровью. Он сел на задние лапы и стал рассматривать их. Женщина,
тело которой было пробито не менее чем десятком пуль, руками стискивала
горло одного из мужчин. Другой мужчина валялся в углу, как поломанная
кукла, рот его был открыт в последнем вздохе. Третий лежал на спине около
перевернутого ножками вверх стола, в его сердце был воткнут нож с ручкой
из резной кости.
Черный волк уставился на этот нож. Он где-то видел его раньше.
Где-то. Он видел, как в кино, человеческую руку на столе и лезвие этого
ножа, воткнувшееся между ее пальцев. Это была тайна, слишком глубокая для
него, и он решил ее не тревожить.
Он начал с мужчины, свернувшегося в углу. Лицевые мышцы были мягкими,
язык тоже. Он пировал, когда учуял запах другого волка, а затем раздалось
низкое предупреждающее рычание. Он развернулся, морда вся в крови, но
темно-бурый волк был уже в воздухе, атакуя его с выпущенными когтями.
Черный волк крутнулся в сторону, но лапы были еще нетвердыми и он не
устоял, перелетев через перевернутый стол. Бурый зверь, чуть не
промахнувшись, вцепился своими мощными челюстями ему в переднюю лапу.
Другой волк, янтарно-рыжего оттенка, запрыгнул в окно и вцепился
оскаленными клыками в спину черного волка.
Он знал, что смерть неизбежна. Раз они поймали его, они разорвут его
в клочья. Они были для него чужаками, как и он для них, и он знал, что это
- бой за территорию. Он щелкнул зубами на янтарного волка - молодую самку
- с такой свирепостью, что она соскочила со спины. Но бурого рослого самца
напугать было не так легко; мелькнули когти, и на боку черного волка
показались красные полосы. Щелкали клыки, волки делали выпады вперед и
уклонялись от врага, как на фехтовании. Оба волка сталкивались грудь к
груди, неистово пытаясь одолеть другого.
Он не упустил шанс и разодрал бурому волку левое ухо. Зверь взвыл и
отскочил, уклоняясь, в сторону, а затем снова подскочил, разъяренный, с
жаждой убийства в глазах. Их тела столкнулись снова с такой силой, что у
обоих вышибло дух. Они свирепо дрались, каждый старался ухватить другого
за глотку, пока они сцеплялись то тут, то там по всей комнате,
вытанцовывая смертельные па когтей и клыков.
Покрытое бурой шерстью мускулистое плечо врезалось в его голову
справа, ослепив его новой болью. Он взвыл, высоким дрожащим лаем, и
свалился в углу на спину. В легких у него хрипело и он фыркал кровью.
Бурый волк, оскалившийся от возбуждения боя, собрался прыгнуть к нему,
чтобы завершить дело.
Хриплый горловой лай остановил бурого волка в момент полной
готовности к атаке.
В дверях дома появилась рыжая самка. Сразу за ней вошел одноглазый
седой старый самец. Самка метнулась вперед, толкнула бурого в бок. Лизнула
ему окровавленное ухо, потом плечом оттеснила его в сторону.
Черный волк ждал, мускулы его дрожали. Опять дико разболелась голова.
Он хотел дать им понять, что не собирается без борьбы отдать свою жизнь;
он прорычал - эквивалент человеческого "давай же!" - горловым хрипом, от
которого уши рыжей самки насторожились. Она села на задние лапы и
рассматривала его, возможно с проблеском уважения в глазах после того, как
черный волк заявил о своем намерении выжить.
Она долго смотрела на него. Старик, седой, и бурый самец лизали ей
шерсть. Небольшой светло-бурый самец вошел и нервно стал тявкать возле
нее, пока она не усмирила его ударом лапы по морде. Потом повернулась,
королевским движением, и, легко щелкнув хвостом, подошла к проткнутому
ножом трупу и стала разрывать его.
Пять волков, подумал он. Это число оказалось для него тревожным. Оно
было черным числом, и от него пахло пожаром. Пять. Внутренним взором он
видел побережье и солдат, пытающихся высадиться на берег. Над ними маячила
неясная тень огромного ворона, неотвратимо летевшего на запад. У ворона
были стеклянные глаза, а на клюве его были фальшивые царапины. Нет, нет,
дошло до него. Буквы. И какой-то рисунок. Стальной...
Его отвлек сильный запах крови и свежего мяса. Другие наедались.
Рыжая самка подняла голову и заворчала на него. Это означало: здесь хватит
на всех.
Он ел, и тайны уплыли прочь. Но когда бурый самец и янтарная самка
стали раздирать огромный рыжеволосый труп на полу, его передернуло и он
вышел наружу, где его безжалостно вывернуло наизнанку.
Этой ночью появились звезды. Остальные волки запели, животы у них
были раздуты. Он присоединился к ним - вначале только пробуя голос, потому
что не знал их мелодий, потом в полную силу, когда они приняли его пение и
включили его в свои голоса. Теперь он был одним из них, хотя бурый волк
все еще рычал и презрительно фыркал на него.
Наступил рассвет другого дня, прошел еще день. Время было всего лишь
фикцией, выдумкой. Оно не имело смысла здесь, во чреве волчьего города. Он
придумал другим волкам имена: Золотистая, рыжая самка - вожак, которая
была старше, чем казалась; Крысолов, темно-бурый самец, чье главное
удовольствие заключалось в охоте на грызунов по домам; Одноглазый,
великолепный певец; Шавка, помесь волка с дворняжкой и не совсем в своем
уме; и Янтарная, мечтательница, часами сидевшая, созерцая, на задних
лапах. И как он скоро узнал, четыре волчонка Янтарной от Крысолова.
Однажды ночью случился короткий снегопад. Среди снежинок танцевала
Янтарная, она щелкала по ним зубами, а Крысолов и Шавка кругами носились
вокруг нее. Снежинки таяли сразу же, как только касались теплой земли. Это
был знак того, что лето уже подступает.
На следующее утро он сидел на камнях, в то время как Золотистая
оказала ему честь, слизывая запекшуюся кровь с его раны на голове. Это был
разговор языком, и он означал, что он может залезть на нее. Желание уже
бродило в нем: у нее был такой красивый хвост. И, когда он поднялся, чтобы
доставить ей радость, то услышал гудение моторов.
Он поднял глаза. В воздух поднимался огромный ворон. Нет, не ворон,
понял он. У воронов не бывает моторов. Самолет, с огромным размахом
крыльев. От поднимавшегося в утреннем серебристом воздухе самолета его
плоть напряглась. Это была страшная вещь, и когда она повернула к югу, он
издал тихий, стонущий звук, шедший из глубины глотки. Его надо остановить!
В его брюхе смертельный груз! Его надо остановить! Он посмотрел на
Золотистую и увидел, что она не понимает. Почему она не понимает? Почему
только он понимает? Он вывертом поднялся с камней и помчался вниз к бухте,
в то время как транспортный самолет стал удаляться. Он вскарабкался на
волнолом, и стоял там, стеная, пока самолет не исчез из вида.
Я подвел, думал он. Но подвел именно потому, что допустил, чтобы у
него болела голова, из-за чего он был вынужден позволить событиям идти
так, как они шли.
Но его по-прежнему неотступно преследовали ночные кошмары, и от них
невозможно было избавиться. В этих кошмарах он был человеком. Подростком,
не ведающим правды жизни. Он бежал по полю, усеянному желтыми цветками, и
в руке у него была зажата леска. На конце той лески, плывя по небу, белый
змей танцевал и крутился в восходящих потоках воздуха. Самка человека
окликала его по имени, которое он не мог точно разобрать. И в тот момент,
когда он следил за змеем, взлетающим все выше и выше, на него упала тень
ворона со стеклянными глазами, и один из его крутящихся пропеллеров
размолотил змея на тысячи кусочков, которые унесло прочь, как пыль.
Самолет был оливкового цвета и испещрен пулевыми отверстиями. Когда
оборванная леска упала на землю, с ней упал и туман. Он обволок его, и ему
пришлось вдохнуть этот туман. Плоть его начала таять, отваливаться
кровавыми ошметками, он повалился на колени, в то время как на его руках и
ладонях появлялись дыры. Женщина, когда-то красивая, шла, спотыкаясь, по
полю в его сторону, и, когда она добралась до него и раскинула руки, он
увидел кровоточащую пустоту там, где было ее лицо...
В ослепительном дневном свете реальности он сидел на причале и
разглядывал обгоревший корпус лодки. Пять, подумал он. Что было связано с
этим числом? Что так пугало его?
Проходили дни, в которых были ритуалы питания, сна и согревания на
теплевшем солнце. Трупы, костлявые, обглоданные, отдали последние куски
пищи. Он лежал на животе и разглядывал нож, торчащий из клетки костей. У
него было кривое лезвие. Он видел этот нож где-то в другом месте.
Воткнувшийся между двумя человеческими пальцами. Игра Китти, - подумал он.
Да, но кто такая Китти?
Самолет, зеленый металл которого весь в оспинах нарисованных
отверстий. Лицо человека с серебряными зубами: лицо Дьявола. Город с
большими часами на башне и широкой рекой, извилисто текущей в море.
Красивая женщина с белыми волосами и золотисто-карими глазами. Пять дробь
шесть. Пять дробь шесть. И все это - призраки. Голова болела. Он - волк;
что он об этом знает и что значат для него такие вещи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
волнорезом трещал костер, сквозь дым прошли фигуры людей. Он встал возле
угла каменного дома, следя за тем, как чудовища бродили по земле. Один из
них окликнул другого.
- Есть какие-нибудь его следы, Тиссен?
- Нет, сержант, - ответил ему другой. - Никаких следов! Зато мы нашли
группу диверсантов и очень большую женщину. Вон там, - показал он.
- Ну, если он попытается спрятаться здесь, проклятые волки сами с ним
разберутся! - Сержант с группой людей зашагал в одну сторону, Тиссен - в
другую.
О ком они разговаривают? - подумал он, в то время как пламя порождало
отблески в его зеленых глазах. И... почему он понимает их язык? Это была
загадка, которую нужно разгадать, но потом, когда прекратится пульсирующая
боль в голове. Сейчас ему нужна была вода и место для сна. Он полакал из
лужицы натаявшей из снега воды, потом выбрал наугад дом и вошел в него
через открытую дверь. Он улегся в углу, свернувшись, чтобы было теплее,
положил морду на лапы и закрыл глаза.
Через некоторое время его разбудил скрип половицы. Он поглядел на
мерцание фонаря и услышал, как голос сказал:
- Господи, ну и изодрали же его в драке!
Он встал, хвостом к стене, и оскалил клыки на пришельцев, сердце у
него от страха бешено колотилось.
- Спокойно, спокойно, - прошептало ему чудовище.
- Пусти в него пулю, Лангер! - сказало второе.
- Нет, не стоит. Я не хочу, чтобы раненый волк вцепился мне в глотку.
- Лангер попятился, и через несколько секунд то же сделал и человек с
фонарем. - Его здесь нет! - крикнул Лангер кому-то еще снаружи. - И,
по-моему, здесь вокруг слишком много волков. Я ухожу.
Черный волк с запекшейся на голове кровью снова свернулся в углу и
заснул.
Он увидел странный сон. Тело у него изменялось, становилось белым и
чудовищным. Его лапы, клыки и шкура из гладкой черной шерсти исчезали.
Голый, он уползал в мир ужасов. И был готов вот-вот встать на свои толстые
белые ноги - бездумное действие. Этот кошмар потряс его чувства.
Серый рассвет и голод. Они соединились воедино. Он поднялся и
двинулся на поиски пищи. Голова у него все еще болела, но теперь уже не
так сильно. Мышцы его сильно ныли, шаги были неуверенные. Но он будет
жить, если найдет мясо. Он ощутил запах смерти; поблизости были убитые,
где-то прямо в волчьем городе.
Запах привел его в другой дом, и там он нашел их.
Трупы четырех человек. Один принадлежал очень крупной женщине с
рыжими волосами. Остальные трое были мужчинами в черной одежде, лица
залиты кровью. Он сел на задние лапы и стал рассматривать их. Женщина,
тело которой было пробито не менее чем десятком пуль, руками стискивала
горло одного из мужчин. Другой мужчина валялся в углу, как поломанная
кукла, рот его был открыт в последнем вздохе. Третий лежал на спине около
перевернутого ножками вверх стола, в его сердце был воткнут нож с ручкой
из резной кости.
Черный волк уставился на этот нож. Он где-то видел его раньше.
Где-то. Он видел, как в кино, человеческую руку на столе и лезвие этого
ножа, воткнувшееся между ее пальцев. Это была тайна, слишком глубокая для
него, и он решил ее не тревожить.
Он начал с мужчины, свернувшегося в углу. Лицевые мышцы были мягкими,
язык тоже. Он пировал, когда учуял запах другого волка, а затем раздалось
низкое предупреждающее рычание. Он развернулся, морда вся в крови, но
темно-бурый волк был уже в воздухе, атакуя его с выпущенными когтями.
Черный волк крутнулся в сторону, но лапы были еще нетвердыми и он не
устоял, перелетев через перевернутый стол. Бурый зверь, чуть не
промахнувшись, вцепился своими мощными челюстями ему в переднюю лапу.
Другой волк, янтарно-рыжего оттенка, запрыгнул в окно и вцепился
оскаленными клыками в спину черного волка.
Он знал, что смерть неизбежна. Раз они поймали его, они разорвут его
в клочья. Они были для него чужаками, как и он для них, и он знал, что это
- бой за территорию. Он щелкнул зубами на янтарного волка - молодую самку
- с такой свирепостью, что она соскочила со спины. Но бурого рослого самца
напугать было не так легко; мелькнули когти, и на боку черного волка
показались красные полосы. Щелкали клыки, волки делали выпады вперед и
уклонялись от врага, как на фехтовании. Оба волка сталкивались грудь к
груди, неистово пытаясь одолеть другого.
Он не упустил шанс и разодрал бурому волку левое ухо. Зверь взвыл и
отскочил, уклоняясь, в сторону, а затем снова подскочил, разъяренный, с
жаждой убийства в глазах. Их тела столкнулись снова с такой силой, что у
обоих вышибло дух. Они свирепо дрались, каждый старался ухватить другого
за глотку, пока они сцеплялись то тут, то там по всей комнате,
вытанцовывая смертельные па когтей и клыков.
Покрытое бурой шерстью мускулистое плечо врезалось в его голову
справа, ослепив его новой болью. Он взвыл, высоким дрожащим лаем, и
свалился в углу на спину. В легких у него хрипело и он фыркал кровью.
Бурый волк, оскалившийся от возбуждения боя, собрался прыгнуть к нему,
чтобы завершить дело.
Хриплый горловой лай остановил бурого волка в момент полной
готовности к атаке.
В дверях дома появилась рыжая самка. Сразу за ней вошел одноглазый
седой старый самец. Самка метнулась вперед, толкнула бурого в бок. Лизнула
ему окровавленное ухо, потом плечом оттеснила его в сторону.
Черный волк ждал, мускулы его дрожали. Опять дико разболелась голова.
Он хотел дать им понять, что не собирается без борьбы отдать свою жизнь;
он прорычал - эквивалент человеческого "давай же!" - горловым хрипом, от
которого уши рыжей самки насторожились. Она села на задние лапы и
рассматривала его, возможно с проблеском уважения в глазах после того, как
черный волк заявил о своем намерении выжить.
Она долго смотрела на него. Старик, седой, и бурый самец лизали ей
шерсть. Небольшой светло-бурый самец вошел и нервно стал тявкать возле
нее, пока она не усмирила его ударом лапы по морде. Потом повернулась,
королевским движением, и, легко щелкнув хвостом, подошла к проткнутому
ножом трупу и стала разрывать его.
Пять волков, подумал он. Это число оказалось для него тревожным. Оно
было черным числом, и от него пахло пожаром. Пять. Внутренним взором он
видел побережье и солдат, пытающихся высадиться на берег. Над ними маячила
неясная тень огромного ворона, неотвратимо летевшего на запад. У ворона
были стеклянные глаза, а на клюве его были фальшивые царапины. Нет, нет,
дошло до него. Буквы. И какой-то рисунок. Стальной...
Его отвлек сильный запах крови и свежего мяса. Другие наедались.
Рыжая самка подняла голову и заворчала на него. Это означало: здесь хватит
на всех.
Он ел, и тайны уплыли прочь. Но когда бурый самец и янтарная самка
стали раздирать огромный рыжеволосый труп на полу, его передернуло и он
вышел наружу, где его безжалостно вывернуло наизнанку.
Этой ночью появились звезды. Остальные волки запели, животы у них
были раздуты. Он присоединился к ним - вначале только пробуя голос, потому
что не знал их мелодий, потом в полную силу, когда они приняли его пение и
включили его в свои голоса. Теперь он был одним из них, хотя бурый волк
все еще рычал и презрительно фыркал на него.
Наступил рассвет другого дня, прошел еще день. Время было всего лишь
фикцией, выдумкой. Оно не имело смысла здесь, во чреве волчьего города. Он
придумал другим волкам имена: Золотистая, рыжая самка - вожак, которая
была старше, чем казалась; Крысолов, темно-бурый самец, чье главное
удовольствие заключалось в охоте на грызунов по домам; Одноглазый,
великолепный певец; Шавка, помесь волка с дворняжкой и не совсем в своем
уме; и Янтарная, мечтательница, часами сидевшая, созерцая, на задних
лапах. И как он скоро узнал, четыре волчонка Янтарной от Крысолова.
Однажды ночью случился короткий снегопад. Среди снежинок танцевала
Янтарная, она щелкала по ним зубами, а Крысолов и Шавка кругами носились
вокруг нее. Снежинки таяли сразу же, как только касались теплой земли. Это
был знак того, что лето уже подступает.
На следующее утро он сидел на камнях, в то время как Золотистая
оказала ему честь, слизывая запекшуюся кровь с его раны на голове. Это был
разговор языком, и он означал, что он может залезть на нее. Желание уже
бродило в нем: у нее был такой красивый хвост. И, когда он поднялся, чтобы
доставить ей радость, то услышал гудение моторов.
Он поднял глаза. В воздух поднимался огромный ворон. Нет, не ворон,
понял он. У воронов не бывает моторов. Самолет, с огромным размахом
крыльев. От поднимавшегося в утреннем серебристом воздухе самолета его
плоть напряглась. Это была страшная вещь, и когда она повернула к югу, он
издал тихий, стонущий звук, шедший из глубины глотки. Его надо остановить!
В его брюхе смертельный груз! Его надо остановить! Он посмотрел на
Золотистую и увидел, что она не понимает. Почему она не понимает? Почему
только он понимает? Он вывертом поднялся с камней и помчался вниз к бухте,
в то время как транспортный самолет стал удаляться. Он вскарабкался на
волнолом, и стоял там, стеная, пока самолет не исчез из вида.
Я подвел, думал он. Но подвел именно потому, что допустил, чтобы у
него болела голова, из-за чего он был вынужден позволить событиям идти
так, как они шли.
Но его по-прежнему неотступно преследовали ночные кошмары, и от них
невозможно было избавиться. В этих кошмарах он был человеком. Подростком,
не ведающим правды жизни. Он бежал по полю, усеянному желтыми цветками, и
в руке у него была зажата леска. На конце той лески, плывя по небу, белый
змей танцевал и крутился в восходящих потоках воздуха. Самка человека
окликала его по имени, которое он не мог точно разобрать. И в тот момент,
когда он следил за змеем, взлетающим все выше и выше, на него упала тень
ворона со стеклянными глазами, и один из его крутящихся пропеллеров
размолотил змея на тысячи кусочков, которые унесло прочь, как пыль.
Самолет был оливкового цвета и испещрен пулевыми отверстиями. Когда
оборванная леска упала на землю, с ней упал и туман. Он обволок его, и ему
пришлось вдохнуть этот туман. Плоть его начала таять, отваливаться
кровавыми ошметками, он повалился на колени, в то время как на его руках и
ладонях появлялись дыры. Женщина, когда-то красивая, шла, спотыкаясь, по
полю в его сторону, и, когда она добралась до него и раскинула руки, он
увидел кровоточащую пустоту там, где было ее лицо...
В ослепительном дневном свете реальности он сидел на причале и
разглядывал обгоревший корпус лодки. Пять, подумал он. Что было связано с
этим числом? Что так пугало его?
Проходили дни, в которых были ритуалы питания, сна и согревания на
теплевшем солнце. Трупы, костлявые, обглоданные, отдали последние куски
пищи. Он лежал на животе и разглядывал нож, торчащий из клетки костей. У
него было кривое лезвие. Он видел этот нож где-то в другом месте.
Воткнувшийся между двумя человеческими пальцами. Игра Китти, - подумал он.
Да, но кто такая Китти?
Самолет, зеленый металл которого весь в оспинах нарисованных
отверстий. Лицо человека с серебряными зубами: лицо Дьявола. Город с
большими часами на башне и широкой рекой, извилисто текущей в море.
Красивая женщина с белыми волосами и золотисто-карими глазами. Пять дробь
шесть. Пять дробь шесть. И все это - призраки. Голова болела. Он - волк;
что он об этом знает и что значат для него такие вещи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106