- Он слишком мелко мыслит, чтобы понимать, что он идиот.
- Боюсь, что в некотором роде он и в самом деле идиот, - согласился
полковник. - Но в области химического оружия он гений, обошедший своего
отца. Возьмем, к примеру, карнаген: это просто фантастический канцероген.
Того, что содержится в двадцати четырех бомбах, вполне достаточно, чтобы
убить, по грубой оценке, около тридцати тысяч человек, в зависимости от
дождя и направления ветра.
Чесна пришла в себя, справившись с тем же шоком, который испытывал и
Майкл.
- Почему Лондон? - спросила она. - Почему бы вам просто не сбросить
ваши бомбы на флот вторжения?
- Потому, дорогая Чесна, что бомбить корабли - занятие неблагодарное.
Цели малы, ветры в проливе непредсказуемы, а натрий действует на карнаген
не самым благоприятным образом. Тот самый, что в соли. - Он потрепал ее по
руке раньше, чем она успела ее отдернуть. - Вы не беспокойтесь. Мы знаем,
что делаем.
Майкл тоже знал.
- Вы хотите бомбить Лондон, чтобы слухи об этом дошли до войск
вторжения. Когда солдаты услышат, что делает газ, они будут парализованы
страхом.
- Именно так. Все они поплывут домой, как испуганные маленькие
мальчики, и оставят нас в покое.
Паника среди высадившихся войск свела бы почти к нулю все шансы на
успех. Солдаты неизбежно услышат об атаке на Лондон, если не из Би-Би-Си,
то из сплетен. Майкл сказал:
- Почему только двадцать четыре бомбы? Почему не пятьдесят?
- Б-17 может взять только такое количество. Для нашей цели этого
достаточно. Как бы то ни было, - он пожал плечами, - следующая партия
карнагена еще не прошла очистку. Это длительный, дорогостоящий процесс, и
одна ошибка может разрушить труды многих месяцев. Однако у нас будет
готово некоторое количество в соответствующее время, чтобы охладить пыл
ваших друзей с Востока.
В этих двадцати четырех бомбах содержится весь карнаген, готовый к
применению, понял Майкл. Но и этого было более чем достаточно, чтобы
завалить начатое вторжение и укрепить хватку Гитлера на горле Европы.
- Кстати, кое-какая цель в Лондоне у нас все же есть, - сказал Блок.
- Бомбы будут падать повсюду от Парламент-стрит до Трафальгарской площади.
Возможно мы сможем даже достать Черчилля, когда он будет курить одну из
своих отвратительных сигар.
Еще один заключенный упал на колени. Гильдебранд схватил этого
человека за седые волосы.
- Я сказал тебе передать мяч Матвею, так? Я не говорил тебе бросать в
кольцо!
- Мы, пожалуй, больше уже не увидимся, - сказал Блок своим незваным
гостям. - У меня будут после этого другие проекты. Хотя этот проект всегда
будет моей гордостью. - Он ослепительно улыбнулся. - Чесна, вы разбили мое
сердце. - Его улыбка сникла, когда он приподнял ее подбородок своим худым
длинным пальцем. Она отвела от него свое лицо. - Но вы - замечательная
артистка, - сказал он, - и я всегда буду любить женщину ваших фильмов.
Охрана, отведите их обратно в камеру.
Подошли двое охранников. Лазарев встал, пошатываясь. Майкл помог
Чесне подняться. Наступив на раненую ногу, она побледнела от боли.
- Прощайте, барон, - сказал Блок, Бутц при этом просто бесстрастно
уставился на них. - Надеюсь, вы сможете наладить хорошие отношения с
комендантом следующего лагеря, в котором оказались на этот раз.
Когда они шли по краю площадки, доктор Гильдебранд дунул в свисток,
останавливая игру. Он ухмыльнулся Чесне и прошел с ней несколько шагов.
- За химией будущее, вы же знаете, - сказал он. - Это - сила,
сущность и душа творчества. В вас ее много.
- В вас ее тоже много, - ответила она и с помощью Майкла захромала
дальше. Она видела будущее, и будущее это сводило ее с ума.
Если дверь в камеру за ними захлопнется - им конец. А также тридцати
или больше тысячами жителей Лондона, возможно, с самим премьер-министром.
И также конец вторжению в Европу. Всему этому будет конец, если за ними
захлопнется дверь в камеру.
Вот о чем думал Майкла, когда шел, поддерживая Чесну. Лазарев шагал в
нескольких шагах впереди, солдаты - в нескольких шагах позади. Они шли
вдоль аллеи по направлению к тюрьме. Майкл не мог позволить, что дверь
камеры захлопнулась за ним. Ни в коем случае. Он сказал Чесне
по-английски:
- Споткнись и упади.
Чесна в то же мгновение исполнила его приказание, застонала и
схватила себя за лодыжку. Майкл нагнулся над ней, чтобы помочь, а оба
солдата подошли ближе и понукали его скорее поднять ее.
- Сможешь взять на себя одного? - спросил он, снова по-английски. Она
кивнула.
Это было очень рискованно, но и само их положение было чертовски
рискованным. Он поднял Чесну, а затем внезапно оттолкнул ее тело, швырнув
в ближайшего охранника. Ее ногти впились тому в глаза.
Майкл схватился за винтовку другого солдата и рванул ее вверх.
Раненную руку пронзила боль, но он все же крепко схватил винтовку. Солдату
почти удалось вырвать, но Майкл нанес ему удар коленом в пах, и когда
солдат задохнулся от боли и согнулся пополам, выдернул винтовку и ударил
ею, как дубинкой, его по затылку.
Лазарев вяло наблюдал за происходящим, у него голове после газовой
гранаты еще не прояснилось. Он видел, как Чесна вцепилась солдату в глаза,
а тот пытался оторвать ее руки. Он сделал неуверенный шаг вперед.
Выстрелила винтовка, пуля с треском отскочила от мостовой между ним и
Чесной. Он остановился, посмотрел наверх и увидел наверху, на надземном
переходе, еще одного солдата.
Майкл выстрелил в солдата, но промазал, рука его опять онемела.
Второй охранник зарычал и отбросил от себя Чесну. Она вскрикнула и упала,
ухватившись за подвернувшуюся раненую лодыжку.
- Беги! - закричала она Майклу. - Давай!
Наполовину ослепший охранник, глаза которого налились кровью и
слезились, повернул винтовку в сторону Майкла. Рядом с головой Майкла
взвизгнула пуля, пущенная с надземной наблюдательной площадки. Галатин
побежал.
Позади него охранник протер глаза и сквозь пелену увидел бегущего
человека. Он поднял винтовку и прицелился. Нажал на курок.
Но прежде, чем пуля покинула ствол, в спину ему врезалось тело.
Охранник пошатнулся и упал, а винтовка выстрелила в воздух. Лазарев сидел
на охраннике и вырывал винтовку.
Солдат на надземной площадке наводил мушку на свою добычу. Выстрелил.
Что-то трахнуло Майкла сбоку по голове. Кулак, подумалось ему.
Стальной кулак. Нет, что-то горячее. Что-то раскаленное. Он пробежал еще
три шага и упал, по инерции пролетев по мостовой на животе и врезавшись в
свалку мусорных баков и сломанных ящиков. Голова вся в огне, подумал он.
Где винтовка? Исчезла, вывернутая из его рук. Он прижал рукой правый
висок, ощутил мокрое тепло. Мозг его как будто разбух, от падения будто бы
разжижился. Нужно встать, приказал он себе. Нужно бежать. Нужно...
Пока он вставал на колени, вторая пуля звякнула о бак в нескольких
футах от него. Он встал, в голове стучали молотки жестокой боли, и
двинулся, шатаясь, по аллее туда, где, по его мнению, должна была быть
ограда. Ограда... Нужно подлезть под нее. Он завернул за угол и чуть не
попал прямо под колеса несущегося на него грузовика. Взвизгнули тормоза,
но Майкл отшатнулся к стене и опять побежал, в ноздрях у него остался
запах жженой резины. Он повернул еще за один угол, потерял равновесие и
ударился о стену, упал, сознание стало затуманиваться, он вполз в узкий
дверной проем и лег там, корчась от боли.
Его ранили. Это он понимал. Пуля задела голову и вырвала клок кожи с
волосами. Где Чесна? Где Олеся и Рената? Нет, нет; то был другой, лучший
мир. Где Лазарев? Русский в безопасности, с Виктором? Он затряс головой,
мозг его был в тумане, храня от него все в тайне. Поезд отстает! Я обгоню
его, Никита! Следи за мной!
Кожу у него кололо, она зудела. В воздухе неприятно пахло. Что это за
острая вонь? Его кожа... что происходит с его кожей? Он глянул на свои
руки. Они изменялись, ладони его превращались в лапы. Бинт соскользнул и
свалился. Кости позвоночника хрустели и перемещались. Суставы пронзила
новая боль, но по сравнению с болью в голове эта боль была почти
удовольствием.
Чесна! - чуть не закричал он. Где она? Он не может бросить ее. Нет,
нет! Виктор! Виктор позаботится о Чесне. Позаботится ли?
Его тело запуталось в странных предметах, которые мешали его ногам.
Что-то ударилось о его покрытую черной шерстью спину, и он сбросил это.
Предметы, свалившиеся в сторону, обладали ужасным запахом. Человеческим.
Мышцы его ныли, кости похрустывали. Он должен убраться из этого проклятого
места, прежде чем чудовища найдут его. Он был в чуждом ему мире, и
оставаться в нем не имело смысла. Ограда. За ней была свобода, а это было
именно тем, чего он страстно желал.
Но что-то оставалось позади него. Нет, не одно. Двое. Имя пришло к
нему, и он раскрыл пасть, чтобы выкрикнуть его, но вышедший крик был груб
и свиреп и не имел смысла. Он отряхнул тяжести, привязанные проволокой к
его задним лапам, и побежал искать отсюда дорогу.
Он нашел свой собственный след. Трое чудовищ с бледными страшными
лицами увидели его, и одно из них завопило от страха - даже волку была
понятна эта эмоция. Другая фигура подняла палку, и из нее выскочил огонь.
Майкл увернулся, горячий воздух поднял шерсть на его загривке, и побежал.
Собственный запах привел к дыре под оградой. Почему здесь есть другой
человеческий запах? - недоумевал он. Запах этот тоже был ему знаком: кому
он принадлежал? Но лес манил его, обещая безопасность. Он был тяжело
ранен. Ему нужен отдых. Место, чтобы свернуться и зализывать раны.
Он прополз под оградой и, не оглядываясь на мир, с которым
расставался, нырнул в объятья леса.

8
Рыжая волчица подошла обнюхать его, в то время как он лежал,
свернувшись, в каменной нише. Он вылизывал свою раненую лапу. Череп его
разламывался от ужасной боли, которая то прибывала, то убывала, и зрение
его время от времени затуманивалось. Но он увидел ее, даже в голубоватом
свете сумерек. Она стояла на камне в семидесяти футах над ним и смотрела,
как он страдал. Через некоторое время к ней присоединился темно-бурый
волк, а затем седой, одноглазый. Эти другие два волка пришли и ушли, но
рыжая самка оставалась наблюдать.
Спустя какое-то время, но сколько именно - он не знал, потому что
время превратилось в сон, он почуял человеческую вонь. Их четверо,
подумалось ему. Может быть, больше. Проходили мимо его укрытия. Через
мгновение он услышал, как они шаркали сапогами по камням. Они ходили,
выискивая...
Выискивая что? - спросил он себя. Пищу? Кров? Он не знал, но люди,
белотелые чудовища, испугали его, и он решил держаться от них подальше.
От лихорадочного сна его пробудил взрыв. Он с тоскою в глазах
уставился на пламя, поднимавшееся в темноте. Лодка, подумал он. Они нашли
ее внизу, в бухте. Но затем эта догадка, проскользнувшая в его сознании,
озадачила его. Как он мог знать об этом? - недоумевал он. Как он мог
знать, что там была лодка, и какой мог быть прок волку от той лодки?
Любопытство заставило его встать и медленно, пересиливая боль,
спуститься по камням в бухту. Рыжая волчица последовала за ним сбоку, а с
другой стороны был небольшой светло-бурый волк, который нервно тявкал всю
дорогу вниз, к деревне. Волчий город, подумал он, когда посмотрел на дома.
Хорошее название для места, потому что он чуял здесь что-то свое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106